Страница 1 из 107
Пьер Видаль-Накэ
Черный охотник
Формы мышления и формы общества в греческом мире
Научно-издательский центр «Ладомир», Москва, 2001.
Книга, которую обязательно надо прочитать
Каждая книга, написанная ученым, будь она академической, строго научной или популярной, рассказывает читателю не только о профессиональных знаниях, но и о нем самом — его взглядах, интересах, жизненной позиции. Более того, нередко можно представить (или мысленно нарисовать) внешний облик автора книги.
Когда три десятилетия назад я впервые познакомился со статьями и книгами выдающегося французского историка Пьера Видаль-Накэ, я был, в буквальном смысле, потрясен широтой его познаний, высочайшим профессионализмом историка-классика, смелостью суждений, оригинальностью решения поставленных проблем. Уже заочно я проникся к нему глубокой симпатией и почтением. Через несколько лет мне посчастливилось лично познакомиться с Видалем — так французы уважительно и несколько вольно величают признанного мэтра французской науки о древности.
Профессор оказался человеком небольшого роста, совсем не атлетического телосложения, но и удивительно энергичным, очень подвижным, на редкость остроумным, даже язвительным, прекрасным рассказчиком, блестящим знатоком мировой литературы и искусства. Один из самых любимых его писателей — Борис Пастернак. Будучи в Москве гостем Российской Академии наук, Пьер Видаль-Накэ поехал в Переделкино, чтобы увидеть дом писателя и посетить его могилу.
Во Франции книги и статьи профессора Видаль-Накэ пользуются большой популярностью не только среди ученых, но и среди студентов и широких кругов читателей, его лекции собирают огромную аудиторию. Особая популярность Видаль-Накэ во Франции объясняется еще и тем, что он смело и открыто отстаивает свои взгляды, научные и гражданские позиции, которые часто расходятся с устоявшимися традициями, нормами и догмами.
Один из лучших его научных трудов «Черный охотник» был впервые издан во Франции в 1981 г., и с тех пор переводы этой книги появились в разных странах — от США до Болгарии. Теперь, хоть и с большим опозданием, с ней может познакомиться и русский читатель.
Выход этой книги имел не только научное значение, но и стал событием в сфере культуры. Она — очень французская и по направленности, и по умению автора синтезировать самые разные сферы человеческого знания, и по стилю. В ней в полной мере проявляется личность автора — замечательного французского ученого и известного общественного деятеля, его пытливый ум и обостренное чувство совести и собственного достоинства.
Самые разные сферы жизни древнегреческого общества нашли отражение в этом труде — восприятие древними греками пространства и времени, традиции военной службы и их этнографические корни, положение тех слоев населения древнегреческих городов-государств, которые находились за пределами гражданского коллектива (женщин, рабов, ремесленников), представления о самом греческом городе-государстве, полисе, реальном и идеальном.
Конечно, со многими общими выводами, предлагаемыми автором, и его конкретными интерпретациями можно не соглашаться. Это естественный и постоянный спор, часто острый, диалог ученых-антиковедов — сторонников разных научных школ. Но значимость «Черного охотника» от этого не уменьшается, а даже, думается, возрастает.
Пьер Видаль-Накэ — историк, антрополог и культуролог-структуралист одновременно — избрал для исследования те области древнегреческой истории, в которых она переплетается с мифологией, и те сферы мифологических представлений древних греков, где наиболее отчетливо отразились их общественные отношения. Черный охотник, символический образ юноши, который готовится стать воином, не случайно дал название всей книге. Черный охотник стоит на грани двух миров, ищет (и находит) свое место в обществе.
И, подобно ему, сам автор книги пытается связать события прошлого и настоящего, понять современность, используя знание древности. Публикуемая в качестве приложения статья «Атлантида и нации» раскрывает еще одну грань таланта Пьера Видаль-Накэ, которая столь важна в наше время: историк блестяще показывает, как мифология и мифотворчество могут не только быть объектом исследования ученых, но и использоваться реакционной и националистической идеологией, решительно выступает против попыток фальсифицировать историю.
Каждому, кто интересуется историей, и прежде всего историей античной эпохи, советую обязательно прочитать талантливую книгу выдающегося французского ученого Пьера Видаль-Накэ.
Г. М. Бонгард-Левин,
академик Российской Академии наук,
иностранный член Французской
Академии надписей и изящной словесности,
Президент Российской ассоциации антиковедов
О «Черном охотнике» и его авторе
«Философ говорит, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды, но историк может подниматься вверх по течению времени» — в этом отчасти парадоксальном высказывании Пьера Видаль-Накэ, ставшем эпиграфом к одной из статей в посвященном ему сборнике[1], заключен глубокий смысл. Действительно, что, как не время, служит тем инструментом, с помощью которого историк, подобно платоновскому демиургу, любимому персонажу автора «Черного охотника», создает свои произведения? И что, как не время, выступает в роли собеседника, с которым историк ведет свой диалог? Великолепную иллюстрацию на тему «Историк и Время среди символов различных религий, культур и эпох» читатель найдет на страницах этой книги. Историк и время, история и память — проблема связи между ними, пожалуй, центральная в творчестве П. Видаль-Накэ. И она же — источник, дающий ему, «историку по призванию и профессии»[2], мужество и силы плыть вверх по течению наперекор неумолимому времени и наводить мосты между настоящим и прошлым вопреки знаменитому афоризму Гераклита.
Писать о П. Видаль-Накэ легко и сложно. Легко — потому, что несколько лет тому назад мне посчастливилось познакомиться с ним в Москве и затем посещать его семинары в Париже; еще потому, что о нем сегодня пишут его коллеги, друзья и ученики[3], да и сам он, выступая продолжателем традиций «Исповеди» Жан-Жака Руссо, недавно опубликовал два тома своих «Мемуаров», в которых подробно рассказал о своей жизни, протекавшей в «рукопашной схватке» с двадцатым веком — «эрой тираний» и «веком крайностей»[4]. Сложно — потому, что слишком многогранно творчество этого историка: он одновременно специалист по античности и новейшей истории, стремящийся «найти точки соприкосновения между вещами, которые, согласно традиционным критериям сравнительно-исторического анализа, их иметь не могут и не должны»[5]; необычайно широк круг его профессиональных интересов — от поэм Гомера и Гесиода до документов студенческой революции 1968 г., от Платона до Жореса, от мифа об Атлантиде до коммунистических утопий двадцатого столетия; чересчур пестр спектр его исследовательских методов — здесь и традиции немецкой классической школы источниковедения, и достижения французского структурализма, и открытия англо-американских антропологов, и школа «Анналов», и марксизм. По моему глубокому убеждению, а также по мнению моих коллег, участвовавших в подготовке к выходу в свет этой книги, давно пора познакомить русских читателей с П. Видаль-Накэ и его «Черным охотником». В России труды этого автора малоизвестны[6], тогда как на Западе «Черный охотник» вот уже два десятилетия считается классической работой по истории древней Греции.
Пьер Видаль-Накэ (родился в 1930 г.) сегодня, бесспорно, один из самых крупных французских историков, по масштабу и влиянию на современное антиковедение сопоставимый с М. Финли и А. Момильяно, с которыми его связывали десятилетия дружбы и сотрудничества. Автор свыше двадцати книг и множества статей по античной (прежде всего древнегреческой) истории, истории евреев с древнейших времен до наших дней, историографии нового времени, истории двадцатого столетия, в недавнем прошлом (до ухода на пенсию) профессор Школы высших исследований в области социальных наук и директор Центра сравнительного изучения древних обществ, более известного как Центр Луи Жерне (назван по имени выдающегося французского эллиниста), П. Видаль-Накэ считается одним из мэтров так называемой «парижской школы», представленной также именами Ж.-П. Вернана, М. Детьенна и Н. Лоро («три мушкетера и д'Артаньян», как в шутку называет себя и своих коллег автор «Мемуаров»[7]). К открытиям этой школы я обращусь чуть позже, когда буду говорить о вкладе П. Видаль-Накэ в изучение древнегреческой истории, а сейчас скажу несколько слов о нем как об историке современности, историке — политике и гражданине, «историке-личности» (по определению Ж.-П. Вернана[8]), поскольку без этого портрет автора «Черного охотника» будет неполным.
1
Цит. по книге: Pierre Vidal-Naquet, un historien dans la cité / Ed. F. Hartog, P. Schmitt, A. Schnapp. P., 1998. P. 138.
2
Ibid. P. 5.
3
Помимо вышеуказанного сборника см. великолепное предисловие Бернарда Нокса к английскому изданию «Черного охотника»: Vidal-Naquet P. The Black Hunter: Forms of Thought and Forms of Society in the Greek World. Baltimore; London: The Johns Hopkins University Press, 1986. P. XI-XV.
4
Vidal-Naquet P. Mémoires: En 2 vol. P., 1995-1998.
5
См. с. 25.
6
О П. Видаль-Накэ сказана лишь пара фраз в учебном пособии (см.: Историография античной истории. М., 1980. С. 279, 316), где он причислен к представителям «прогрессивного направления во французском антиковедении», близкого к марксизму, и по недоразумению назван «бельгийцем по происхождению, в настоящее время работающим во Франции». Критический разбор одной из книг историка (Vidal-Naquet P. Le Bordereau d'ensemencement dans l'Egypte ptolémaïque. Bruxelles, 1967) дан в работе: Пику с H. H. Царские земледельцы (непосредственные производители) и ремесленники в Египте III в. до н. э. М., 1972. С. 68—71. В 1989 г. была опубликована на русском языке статья: Видаль-Накэ П. Возвращение к Черному охотнику // ВДИ. 1989. № 4. С. 11—32, которая включена в настоящее издание в виде приложения.
7
Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 2. P. 232.
8
Vernant J. -P. Postface // Pierre Vidal-Naquet, un historien dans la cité / Ed. F. Hartog, P. Schmitt, A. Schnapp. P., 1998. P. 226.