Страница 15 из 90
Коля потерянно улыбнулся, тронутый чуткостью.
— Ну что, болящие, скажете? Как вам оплачивать? — спросил командир.
Толкнули Разина — говори, дескать, ты самый голосистый и задиристый. Но Коля сказал слабым голосом нерешительные слова:
— Нам неудобно. Разбирайтесь сами. Конечно, всем хочется побольше денег привезти, но надо, чтобы никому не обидно. И вообще пусть только здоровые решают.
— А много ли среди нас тех, кто ни разу не болел? — спохватился Володя. — Поднимите руки.
Оказалось, не так уж много. Неизвестно, кого больше.
— Нет, решать надо всем вместе. Зачем же больных исключать из общества? Кто еще хочет сказать?
Слова попросил Илья Брегов:
— Упустили самое важное. Оплата, оплата… Не подумали, как работать будем. Как ни плати, главное, чтобы человек работал. Если он болеет и на работу ходит, какой от него толк? Он отмечается, а силы нет работать. Мне такие не нужны. Заболел — отдыхай. Значит, больным надо платить. Не полностью, конечно.
— Бригадиры должны выявлять больных и направлять в лагерь.
— Кто там будет разбирать, больной или у него психология…
Поднялся Юра Гончаров.
— Не понимаю, о чем спор? Мы живем при социализме. Как известно, принцип нашего общества — от каждого по способностям, каждому по труду. — Он развел руками, как бы извиняясь, что приходится повторять столь очевидную истину. — Какой же труд, какая польза обществу от тех, кто болеет? Никакой. За что же, спрашивается, платить? У нас, как вы знаете, профсоюза нет. Конечно, жалко ребят. Но почему должны другие страдать? Я, например, не скрываю, что сюда приехал заработать денег, пожертвовал отдыхом, как и любой из нас. Так о чем спорить? Мы все в равном положении. Так что давайте голосовать и будем отдыхать.
Доказательная речь Юры Гончарова произвела хорошее впечатление. Раздались возгласы:
— Правильно! Молодец! Давайте голосовать.
— Итак, будем голосовать, — сказал Алеша. — Поступило три предложения…
— Два, — поправил кто-то.
Несколько минут шумно разбирались, сколько же предложений. Установили, что все-таки три. Большинство проголосовало за оплату трех дней по пятьдесят процентов. «Стоило из-за этого полтора часа терять, — презрительно подумал Игорь. — Теперь стыдно будет смотреть в глаза друг другу». Он подождал, пока все разойдутся, и медленно пошел по тропинке, надеясь встретить Надю. В стороне на лавочке, врытой в землю, кто-то сидел.
— А я и не знала, что ты такой… делец! — Игорь узнал Надин голос.
«С кем же она так? — ревниво подумал Игорь. — Снова какие-то тайны…»
— Я делец? Ты меня с кем-то путаешь!
«Гончаров… Значит, она с ним. Этого следовало ожидать. Но зачем она тогда ко мне подходит, разговаривает, улыбается?»
— Не знала, что ты только о деньгах и думаешь!
Не таясь, Юра громко и гневно произнес:
— Во-первых, я добивался справедливости. А во-вторых, что ты можешь понимать, маменькина дочка! Тебя папа с мамой кормят, а моя мать получает сорок рублей пенсии. Тебе это понятно?
«Вон оно что…» — подумал Игорь.
Он опустил голову, смущенный, как будто нарочно подслушал чужую тайну, и поспешно зашагал прочь.
Обедали в недостроенном складе. Ни скамеек, ни столов не было. Устраивались кто как — на бетонных плитах, на кирпичах, на подножках автомашин.
Игорь, пришедший позже всех, более или менее удобно примостился на доске. Был он в угнетенном настроении: уже начали бетонировать, а из техотдела так никто и не пришел для проверки. Ему представлялась страшная картина — гремят взрывы, летят во все стороны куски бетона. Остатки ребята скалывают ломами. А бетон крепок, как железо, и не поддается. Ребята проклинают легкомыслие Игоря… Никакой зарплаты не хватит оплатить брак.
— Игорь, нам не хотят раствор возить!
Над ним стоял, наклонившись, Сережа Петрушин, звеньевой каменщиков, возводивших стены этого склада.
— Сейчас поем и пойду на бетонный завод.
— Да ты не торопись, — просительно сказал Сергей, видимо стесняясь, что вынужден беспокоить человека. — Нам еще часа на три хватит. Я хотел заранее тебя предупредить.
«Если бы все такими были!» — растроганно подумал Игорь, глядя ему вслед, и нечаянно заметил Надю, сидевшую у противоположной стены. Она глядела на него задумчиво и печально. «Ерунда! Это ко мне не относится». На всякий случай он даже оглянулся — за ним никто не сидел. «Что было, то прошло, — горько подумал он. — Хотя ничего и не было, а все равно прошло. Переживем! Более важные есть заботы. Пойти к Маркову? И так ему разными пустяками надоел. Почему техотдел не проверяет? Спохватятся, да поздно будет! Самому к ним сходить? А что скажу?»
— Можно возле тебя присесть?
Игорь вздрогнул: этого он ожидал меньше всего. Надя выжидающе смотрела. Игорь смутился, поспешно отодвинулся, хотя места было много. Надя села, и тогда он запоздало пробормотал:
— Садись, конечно, садись.
Поставил миску на бетонную плиту. Надя сказала:
— Ты ешь, не обращай на меня внимания.
— Я… не хочу, нет аппетита.
Ему стало невыносимо жарко и показалось, будто все на него смотрят — кто насмешливо, кто сочувственно. «Что она, хочет свою власть проверить? — зло подумал он. — Так нет у нее никакой власти! Нет, и все! Встать и уйти?»
— Ты меня как будто избегаешь, — тихо говорила Надя. — А мне хочется знать, как ты живешь, как себя чувствуешь…
— Ты уже когда-то об этом спрашивала, а я тебе отвечал! И я не совсем понимаю, к чему этот разговор. У тебя свои дела и заботы. Они ко мне не имеют никакого отношения…
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе лучше знать, — уклончиво ответил Игорь, страдая от вынужденной грубости. — Извини, мне нужно на бетонный завод.
— Сегодня я там работаю! — как будто обрадовалась Надя. — Пойдем вместе.
Игорь поднялся отнести миску. Неловко выскреб остатки, положил миску в ящик.
— Игорь, а компот пить не будешь? — громко спросила повариха.
Чувствуя, что краснеет, Игорь не своим голосом ответил:
— Я воды напился.
Он подал Наде руку, и они по доске вышли через окно склада — так было ближе.
Некоторое время шли молча.
— Ты на что-то обиделся? — спросила Надя.
— Нет, на что мне обижаться?
— А почему же такой хмурый?
Игорь усмехнулся:
— Что ж, у меня разве неприятностей не может быть?
— Конечно, могут быть, — протянула Надя. — Но… ты просто не в духе сегодня.
Игорь промолчал.
— Помнишь, ты предлагал съездить на тот берег? Так вот… ходят ли еще катера?
— Значит, можешь съездить? — насмешливо спросил Игорь. — Тогда не могла, а теперь можешь? Что же такое случилось?
Надя серьезно ответила:
— Если угодно, у меня был душевный кризис.
— А теперь прошел?
— Теперь прошел.
— Знаешь, это становится интересным. Пойдем немного посидим, еще есть время.
Игорь положил на ржавую трубу дощечку. Сели. Вокруг валялись прутья, мотки толстой проволоки, стояли высокие железобетонные цилиндры. «Подходящее место для объяснений! Представим, что это цветы и деревья, а пыль на дороге — река».
— Ты, наверное, думаешь, что у меня с Юрой Гончаровым что-то такое?.. — внезапно спросила Надя и не нашла слов продолжить.
— Об этом все знают!
Надя возмутилась:
— А почему никто не подумал, что у нас просто дружеские отношения? Разве это невозможно? Ты скажи, разве этого не может быть?
— Конечно, может быть, — неохотно согласился Игорь.
— Все его бросили, а потом эта дурацкая история с рыбалкой… И вообще у меня не только с ним, но и со всеми ребятами хорошие отношения.
— И чтобы отношения не портить, ты со мной как-то… украдкой разговаривала? — съязвил Игорь.
— Игорь! — с обидой воскликнула Надя. — Ты на меня смотришь как на свою собственность!
Игорь растерялся:
— Какая собственность! При чем здесь собственность?