Страница 14 из 90
— Никакие идеи не помогут, — с сожалением сказал Илья. — Надо рогами упираться.
— Посмотрим… Лопата найдется?
— Решил личный вклад сделать? Давай-давай.
Время тянулось медленно. Росла гора песку внизу, а весь откос был изрыт глубокими траншеями, лишь небольшой клочок радовал глаз ровной поверхностью.
На перекурах ребята уже не шутили, не выдвигали проекты. Ложились или садились прямо на песок, сберегая каждую минуту отдыха. Лишь неугомонный Валерка Бодров трещал без умолку, но потом и он затих.
Уже начало темнеть, зажглись фонари на бетонном заводе, а Брегов все не отпускал ребят. Машина пришла. Бетонщики и арматурщики сидели в кузове, а Илья все так же невозмутимо бросал лопату за лопатой, как будто время для него остановилось. «Оригинальничает, хочет показать, что он жертва! — злился Игорь. — И брюки на коленях продраны, как будто нельзя зашить». Наконец, видя, что Брегов не намеревается снимать бригаду, Игорь крикнул:
— Все! На сегодня хватит! Не будем машину задерживать.
Брегов остановился.
— Прячьте лопаты и домой.
Уставшие, молча забирались в машину. Игорю показалось, что все заметно похудели. «Нет, так дело не пойдет! — решительно подумал Игорь. — Ребята окончательно выдохнутся. И я буду виноват. Надо завысить уровень, а там будь что будет!»
Он рассказал Алешину о своем разговоре с Марковым.
— Не знаю, — нерешительно сказал Володя. — Если не разрешает, так, по-моему, не стоит рисковать…
— Надо рисковать! — резко произнес Игорь. — Иначе полнейший завал!
— Смотри сам. Ты — мастер.
Игорь вскипел:
— Ты хороший парень, Володя, но любишь спокойную жизнь, боишься ответственности!
— Я боюсь ответственности? — удивился Володя. — Ведь в случае чего мне достанется больше всех. А в этих сантиметрах я не разбираюсь и не считаю нужным разбираться.
— Значит, решено: повышаем уровень на… двадцать пять сантиметров! И давай еще раз как следует просчитаем…
Утром Игорь пришел в бригаду Ильи до начала работы, отозвал его в сторонку.
— Прекращайте эту волынку! Поднимем уровень на двадцать пять сантиметров. Вон от того колышка почти ничего не придется снимать. А здесь, где много срезали, побольше гравия насыпайте, и вся любовь!
Илья, глядя в сторону, угрюмо заявил:
— Я не буду гнать халтуру! Как делали, так и будем делать, пока мне официальную бумажку не принесешь.
Игорь с веселым изумлением посмотрел на Брегова.
— Какая халтура! Все нормально и, как говорится, технически обоснованно! Ни о какой бумажке и речи быть не может. Тебе вполне достаточно моего устного распоряжения. А-а, я понимаю, тебе нравится, когда хвалят за тщательность подготовки откоса, другим в пример ставят… Так не бойся, ругать не будут. У тебя репутация установилась твердо.
Брегов был изумлен неожиданной развязностью и натиском Игоря, пробормотал: «Ну и ну!», но настаивал на своем:
— Сказал, не буду делать — значит, не буду!
Игорь, ни секунды не сомневаясь, что Брегов ему подчинится, сказал:
— Будешь делать так, как решено! Это приказ, если угодно. Давай-ка прекратим базар, наши пререкания выглядят смешно. И вот еще что. Кончай ты это искусство для искусства — подгонять плиты до миллиметра. Никому не нужная тщательность. Времени потеряно много, и не стоит его тратить на пустую работу. А сейчас пойдем уровень прикинем, ребята пусть пока отдохнут.
Растерянно усмехаясь, Илья спросил:
— Что это ты стал таким шустрым?
— Нужда заставит! — весело сказал Игорь, хотя на душе кошки скребли.
Володя Алешин постучал по столу пустой консервной банкой.
— Начинаем собрание. Сегодня нужно обсудить, как оплачивать больным. У штаба есть предложение — три дня оплачивать по пятьдесят процентов, потом — ничего.
Загомонили, заспорили все разом. Из общего шума взвился звонкий голос Валерки Бодрова:
— Жирно будет! Завтра ложусь в лазарет, никто меня не поднимет! Долой штаб!
Володя, улыбаясь, переждал гвалт и, не напрягая голоса, сказал:
— Пошумели, и хватит. Давайте по-деловому обсудим, иначе на сон времени не хватит. Валерка, не надрывай горло, пригодится. Выступайте по порядку.
Но Валерка в восторге вскочил со скамейки, завопил:
— Хороший порядок! Я буду работать, а кто-то пользоваться! Коммунизм раньше времени хотят установить!
— Какое у тебя предложение? — невозмутимо спросил Володя.
— Какое? Это и ежу понятно! Конечно, не оплачивать.
Валерка победоносно огляделся и, довольный, плюхнулся на лавку. Он любил, когда взбаламучиваются общественные страсти, кипят мнения и люди наскакивают друг на друга.
«Да он, оказывается, еще и корыстолюбив! — с неприязнью подумал Игорь. — Потому и всех в этом грехе подозревает». Вспомнил, как Валерка недавно высказывался о Володе Алешине, который сам едва держался на ногах, но ухаживал за больными — лекарство готовил, еду подавал. Валерка и в этом нашел корыстные мотивы: дескать, хочет втереться в доверие к ребятам, чтобы премию получить. И не со зла это Валерка заявил, а просто о других стимулах не ведал.
Несколько голосов подхватили:
— Правильно! Правильно! Ничего не оплачивать!
Володя, рассердившись, застучал консервной банкой, громко закричал:
— Прекратите шум! Закрою собрание!
Затихли: Володю редко видели в гневе.
Вскочила Надя Ивина.
— Это неправильно! Это подло! — Голос сорвался, она закашлялась. — Это же наши товарищи! Разве они виноваты, что заболели! Неужели из-за лишней десятки совесть будем продавать? Больным и здоровым нужно платить одинаково, по-другому нельзя!
— А ты отдай мне эту десятку! — предложил Валерка. — Я за твое здоровье в кабак схожу.
Надины слова вызвали ответные реплики, и началась словесная перепалка.
«Молодец Надя!» — растроганно подумал Игорь. На заседании штаба он тоже предложил платить всем одинаково, но вынужден был согласиться с доводами командира. Чувства чувствами, а расчет расчетом. Ребята, которым приходилось работать за двоих, по справедливости должны иметь больше. Так что не о чем спорить, и в конце концов собрание согласится с мнением штаба, а просто все хотят покричать, высказать свое несогласие по пустякам. А до серьезного дойдет — рта не откроют. «Какой все же ерундой занимаемся! — с сожалением подумал Игорь. — Спорим, грыземся из-за ничтожного материального преимущества. И к несчастью, оно имеет кое-какое значение, для многих даже решающее».
Володя снова призвал собрание к порядку и спокойно убеждал:
— Я должен сказать, что оплачивать полностью — вряд ли реально. Если б это был единичный случай… Надо и о здоровых подумать.
Разговор пошел по организованному руслу. Попросил слова Сережа Петрушин, тихо заговорил:
— Я хочу сказать: кто в первую очередь болеет? Те, кто работают по-настоящему. Они на работе слабеют, организм не сопротивляется. По-моему, больным нужно оплачивать не три дня, а все время, пока болеют. Никто лишнего не пролежит, совесть мы еще не потеряли. А другого я ничего не могу придумать.
«Вот из кого выйдет хороший человек, — подумал Игорь. — Да почему выйдет? Уже есть!»
— Предлагаю больным премию давать! — выкрикнул Валерка.
Игорь не сдержался:
— Бодров! Прекрати балаган! Если ничего не соображаешь, так помолчи!
— Председатель! Мастеру слова не давали. Почему ругается?
— А как считают сами больные? — спросил кто-то.
Володя попросил:
— Зовите их сюда. Тех, кто может ходить.
Наступило затишье. Ребята повернули головы, со странным любопытством уставились на фигуры, вышедшие на свет. Среди больных Игорь увидел Колю Разина, и его кольнуло раскаяние: замотался со своими делами и ни разу Колю не навестил…
— Как жизнь на курорте? — спросили Колю.
— Завтра на работу пойду. Не могу больше лежать, совестно.
На него закричали:
— Ты что, с ума сошел? Лежи, ты и пустую лопату не поднимешь! Без тебя справимся.