Суженая мага огня

Щёки запылали от стыда, кожа сделалась слишком чувствительной от собственных прикосновений. Я поспешила выбираться из купели.

Из соседней комнаты донеслась возня. Альба что-то приказывала послушницам. Я завернулась в льняное полотно и вышла к женщинам. На постели настоятельницы лежало чудесное красное платье, с длинным подолом и открытыми плечами. Такие носили благородные леди на светских приёмах.

Откуда мне известно, что носили леди, если я не бывала на приёмах?

— Вытерлась? — кивнула Альба. — Примерь. И если не в пору, девушки быстренько подгонят.

Я нарядилась. Платье смотрелось великолепно. Грудь стояла, поднятая корсетом, как у принцесс на портретах. Талия на платье была немного широка, и две послушницы, раздев меня, принялись ушивать её.

— Откуда у вас такая прелесть? — спросила я у Альбы, когда на меня снова надели платье.

— Пожертвовала одна знатная дама, приняв обет монашества. Это было тридцать лет назад, но мода не меняется веками, а дорогие ткани способны служить десятилетиями.

— Соглашусь, — сказала я, едва сдерживая восторженную улыбку от прекрасного наряда.

— Давай уберём волосы наверх в причёску, так будет солиднее, — нахмурилась Альба, скручивая мои волосы в жгут. — У меня ещё где-то были чудесные алмазные заколки.

Я кивнула и улыбнулась, не находя, что сказать. Сердце радовалось, как у маленькой девочки перед праздником. Хотя какой праздник, с жизнью прощаться пора…

— Не грусти, ты ведь не в первый раз, — протянула Альба.

— По правде говоря, я не знаю, что должна делать… — призналась я.

— Тут совета я тебе не дам, я жрица, никогда не была с мужчиной. Ты тут знаешь лучше меня, — ответила настоятельница, закрепляя мне волосы алмазными заколками.

— Не уверена, что знаю… — тихо произнесла я.

Как же предательски дрожал голос!

— Не переживай, Трис, он сделает всё сам, — прикоснулась к плечу настоятельница. — Просто будь благосклонна.

— Хорошо…

Светлая Альба внимательно осмотрела меня в платье и поморщилась.

— Ещё не всё. Твои шрамы на шее… Воину Света будет неприятно их видеть, — настоятельница порылась в шкатулке с драгоценностями. — На, возьми колье. Давай, помогу застегнуть.

Широкое плетение легло мне на ключицы, закрыв на спине серые полосы шрамов от кровопускания.

— Повернись. Да, теперь хорошо. Иди, Триса. Он ждёт.

Опустив голову, я двинулась к двери.

— Триса, — окликнула Альба. — И верни, пожалуйста, потом платье и украшения.

— Хорошо, я верну.

17 Встречай меня, Генри

Я взяла в руки свой шерстяной плащ и невольно поморщилась. Он пробыл у меня всего год, а выглядел уже как половая тряпка. Никак не сочетался с шикарным алым платьем и украшениями. Бесцветно-серый, из самой дешёвой шерсти, он был чуждой скорлупой для меня настоящей. Не знаю, кем я была прежде, но к одеждам привыкла дорогим и добротным.

Но делать нечего, накинула на плечи, покрыла голову капюшоном и двинулась во двор. Нужно успеть забежать к Идде за мазью.

— Мне сейчас лучше этим воспользоваться или позже? — прямо спросила я.

К чему смущения и стыд, если другого пути нет?

— Я не знаю, сколько будет длиться у вас… кхм… прелюдия, — краснея, как рябина на морозе, сказала Идда. — Думаю, лучше не рисковать и применить непосредственно перед… кхм вхождением. Вдруг у раненого процесс затянется, а действие мази на коже быстро выветривается. Ну, не беспокойся, Триса! Отпросишься по нужде, найдешь момент, — вкрадчиво договорила травница, перебирая пальцы.

— Поняла, спасибо.

Я убрала мазь в щёлку меж грудей.

— Иди сюда, Рик, не подходи к ней… — прошептала Грета из соседней комнаты.

Малыш Рик привычно потянулся ко мне, но мать дёрнула его за руку и оттащила подальше.

— Иди сюда, кому говорю?!

Я с недоумением поглядела в спину подруге.

— Что такое? — прошептала я, переведя взгляд на Идду.

— Не одобряет любовь за деньги. И просто завидует, — понизила голос травница. — Не каждая продажная женщина может лечь с герцогом, тем более с паладином, а тебе подвезло. Иди, Триса. Пусть Пресветлая хранит тебя!

Я покинула подруг, бывших моей семьёй три года, и отправилась в сторону площади, к гостевому дому “Свет Вейгарда”. Что ждёт меня дальше? Доживу ли до утра?

Губы задрожали, к глазам подступили горячие слёзы.

Нет, нельзя сейчас плакать! Испортишь вид — прогонит тебя паладин! Не спасёшь его!

Я подняла глаза к небу. Дневной свет иссяк. Далеко на западе догорала заря. Пронизывающий ветер пробирался под плащ и заставлял дрожать. От холода. От страха. От тяжести на сердце.

Подойдя к воротам гостевого дома, услышала скрежет доспехов, ржание лошадей и голоса рыцарей.

Рэндеваль! Вот кому не хотелось бы показываться на глаза. Я притаилась в тени ограждения и подождала, пока рыцари проведут лошадей через ворота.

— Ну, Генрих… — недовольно пробурчал Рэндеваль. — Сам собрался развлекаться с девкой, а меня отправляешь с чудищами болотными порядки наводить!

— Что, простите, сэр Рэндеваль, не расслышал? — произнёс идущий следом рыцарь.

— Ничего, Самуэль… Ночь ясная, говорю, луна полная! Чудища из всех нор полезут, будьте осторожны.

— И вы будьте осторожны, сэр!

Проводив взглядом удаляющихся рыцарей, я глубоко, насколько это было возможно в тесном платье, вздохнула. Усмирила неистово бьющееся сердце. Рэндеваль ушёл — так спокойнее. Облегчение тёплой волной потекло по жилам, плечи снова передёрнуло.

Сделав несколько глотков свежего морозного воздуха, я поднялась на крыльцо и постучала в высокие дубовые двери.

Открыла служанка. Я разомкнула рот, чтобы объяснить, кто я такая и зачем пришла, но меня опередили.

— Входите, сэр Даренфорс вас ожидает, — сказала она, впуская меня.

Генрих стоял напротив дверей в мягких брюках и сорочке с расстёгнутыми верхними пуговицами, откуда торчало несколько закрученных волосков. Его домашний вид смутил меня. И почему я полагала, что на свидание он непременно придёт в доспехах? Улыбнулась своей наивности.

Сэр паладин приблизился, чтобы взять у меня плащ. От Генриха веяло испепеляющим жаром, от которого перед глазами поплыло красное марево, и я согрелась в один миг.

Его ладонь мимолётно коснулась моих плеч, прикосновение обожгло. Я поёжилась.

— Добрый вечер, госпожа… — произнёс Генри низким, рокочущим голосом, и струны в моей груди тотчас задрожали. Волнение протекло волной по жилам, сливаясь в животе в огненный водоворот.

— Триса, — дрожащими губами прошептала я. — Меня зовут Триса.

— Генрих, — паладин мягко взял меня за запястье и поцеловал кисть. Движения были знающими и уверенными. Он не мешкал и не стеснялся, в отличие от меня.

Лишившись накидки, я оказалась с раскрытыми плечами и ключицами, и тут же почувствовала оценивающий мужской взгляд на своей обнажённой коже.

Сейчас заметит шрамы и побрезгует… выгонит…

Я опустила взгляд в пол и ждала приговора.

Мана действительно так сильно сочилась из паладина, что даже я, зачарованная или нет, чувствовала набегающие волны тепла, исходившие от Генри.

— Триса… — попробовал на языке паладин. — Это северное имя, очень похоже на сокращение от Беатрис, популярного на юге. Ваше полное имя Беатрис? — он приподнял бровь.

— Нет-нет, Триса — это моё полное имя, — не поднимая глаз пробурчала я.

— Очень приятно, леди Триса. Идёмте ужинать? — он протянул руку, предлагая мне взяться за неё.

— Мы что, будем есть?! — изумилась я.

Ой, я что, разве сказала это вслух? От напряжения язвительные слова вырвались, подобно стреле обороняющегося.