Страница 12 из 41
В углу, на низком потертом диванчике, обитом шелковой материей в полоску, в клубах этого серебристого дыма расположился японский студент, ставший, как нам поведали, завсегдатаем этого местечка и фанатом, если можно так сказать, смакования сигар. Шура говорит, что он ходит кайфовать сюда каждый день, забыв про Японию.
Помещение элитного кафе достаточно обшарпанное, без лоска и ремонта, зато, вернее, поэтому, дух истории и загадочность здесь чувствуются очень явно.
У входа – целая галерея фотографий известных людей, побывавших в этом знаменитом месте: Уинстон Черчиль, Эрнест Хэмингуэй, американские кинозвезды: Майкл Дуглас, Деми Мур, Чарли Чаплин и многие другие. Они здесь были.
С ума сойти.
Вот здесь мы и пробуем, несмотря на опасения по поводу «окосеть» от усталости, один из лучших кубинских ромов «Сантьяго де Куба». Вот тут мы не жалеем здоровья и не упускаем этот шанс!
Если сказать, что этот Ром у м о п о м р а ч и т е л ь н ы й, значит ничего не сказать…Нет таких слов, чтоб передать… Песня…
О-о-о! Алехандро счастлив, что мы просекли, и поет оду рому: «Вначале вдыхаешь аромат напитка, а потом «целуешь» ром». То есть прикасаешься к нему губами и чуть-чуть пробуешь на язык. Очень схоже с дегустацией коньяка или других выдержанных в дубовых бочках напитков. Это мы, слава те, умеем. Сейчас изобразим.
Переглянувшись с Людой в предвкушении, неспешно «целуем» мерцающий Сантьяго.
«…И «тут наша сборная, перехватив шайбу, мчится к воротам противника, оставляя позади … и г-о-о-ол!», …Да-а-а.., Гавана знает толк в роме.
– На самом деле он умоосветительный, – только и может сказать Пятачок, на секунду материализовавшись из космического тумана.
– Кажется, я начинаю понимать, что было истинной целью нашего вояжа на другой конец света.
Угощаем Алехандро. Он доволен, угадали. Глаза нашего нового друга покрываются масляной пленкой, в которой мерцают блики рюмки и ее содержимого, он кайфует, обстановка растворяется в клубящихся полосах дыма, становится ирреальной, от светильников колышутся желтые тени, я теряю счет времени.
Возможно, мне снится сон.
Когда-то видела фильм, где был показан опиумный салон начала двадцатого века, не знаю насколько это похоже, но вспомнился мне там именно он. Этот фильм. Наверно, правильно сняли.
Боясь раствориться там навсегда, мы нехотя покидаем элитарное место. Шура воодушевленно рассказывает бытовые и исторические детали, о себе, о русской жене, дает смешанные указания, потом еще показывает и называет какие-то площади, музеи, обязательные к посещению, дает рекомендации. Знакомит со своей приятельницей дуэньей Терезой, хозяйкой бытового-продуктового магазина, что недалеко от нас.
О, счастье. У нее есть вай-фай! И если купить интернет-карточку на час, то подключиться можно в зоне ее магазина, в подсобке на диванчике. Или искать отель, куда пустят в холл. На диванчике у своих, понятно, удобнее. Час – это очень немного.
Алехандро, передавая нас с рук на руки, поясняет, что по делу все можно спросить у Терезы. Ведь, Куба – это Куба. Ни фига ты сам не догадаешься, что, когда, откуда и куда ходит из транспорта и что хлеб можно купить на овощном складе. А с ним в случае крайней необходимости хозяйка может связаться по местному телефону.
Пока все сумбурно, непонятно. Главное, мы запомнили дорогу к Терезиному магазину. Чтоб добежать, если чего, не плутая.
Вообще, как потом оказалось, что в первые дни после проникновения на территорию другого государства непонятно все, начиная, естественно, от топографии, как будто ты легкий дебил с шорами на глазах, но на Кубе это было особенно заметно. Дебилизм, в смысле.
Зато здесь мы в первый раз слышим: «На Кубе, если что-то хочешь сделать, делай это сразу». Захотел купить хоть что – покупай сразу, чувствуешь, что надо сесть в именно в это кафе живую музыку послушать – садись и слушай, захотел сходить в этот музей – иди.
О! Вначале, когда я это слышу от Алехандро, то думаю, что это просто шовинистический треп подвыпившего кубинского аборигена с хорошим знанием русского языка.
Тогда я еще только смутно чувствую, что подобный подход «имеет место быть», то есть необходим абсолютно во всех теплых странах. Нет, он совершенно необходим и в самом путешествии, где не бывает, как у самолета, задней передачи. Только поступательное движение вперед. Ни фига ты не вернешься и не переделаешь. Хм, …нет, похоже он приоритетен и в жизни…
– Это главный принцип, что ли? Во всех странах и широтах? – недоверчиво прикидываю я, но… до глубокого понимания этого лично у меня еще далековато.
Но на мое счастье Люде Александровне сия мудрая мысль сразу как-то заходит в душу. Готова, наверно, к приему знаний. И она теперь прямо постоянно это повторяет как мантру и пытается реализовать на деле, применяя как ориентир, если затрет при приеме решений.
Постепенно и я на ее примере приучаюсь, что никакого «потома» не бывает.
И даже иногда недолго думаю: «Эх, черт бы побрал мое желание поискать повыгоднее, перескакивая через лучшее!»
С нашим гидом расстаемся на огромной набережной, выбеленной солнцем, с одной стороны океан, с другой широченная скоростная трасса, за ней виднеются кварталы серой старой Гаваны и угол церкви. У Алехандро еще дела.
Договариваемся о возможном пересечении на завтра, благодарим. Устали все. Просим дать азимут, то есть махнуть рукой, куда идти домой, и догадываемся записать адрес в телефоне, иначе, будучи без навигатора, можно здорово обхохотаться, как в «Бриллиантовой руке», плутая в одинаковых незнакомых старинных улочках.
Мы с Людой, живо представив эту картину, с одного разу быстренько усваиваем, что вообще, выходя из дома, надо взять за правило иметь сфотографированный или записанный адрес, где стоят твои вещи. Особенно в стране без интернета.
Правда такая только одна. Но со страху привычка дублировать координаты становится родной надолго. Условие необходимости выжить улучшает «соображалку» на порядок.
По дорогое, понятно, озаботились покупкой жрачки. Точно ведь захочется. А нету. Бичик какой-то был на крайняк, и что-то из самолета черствеет, но это не вариант.
Между прочим, на Кубе это совсем несмешно, остаться без провианта на вечер. И на утро тоже. Это суровая социалистическая реальность.
Вы не помните очереди после работы в продуктовом магазине? Который работает до семи. И не работает по выходным. «О, ужас, неужели такое бывает?». Я помню.
И мы идем в разведку боем. Добывать еду. Причем это не преувеличение. То есть еще до приезда мы предполагали, что все «не очень» с этим делом, с продуктами, но что так хреново, не предвидели. Забыли. И вот:
– Здравствуй, продуктовый магазин в провинции семидесятых!
Со стеклянными прилавками и задолбанными продавцами.
Оглядев деловито заполненные томатной и зубной пастами полки в центре торговой точки, ловлю себя на страшке голодной смерти. До нее, конечно, далеко, потому что в достатке есть макароны и рис, но в солнечном сплетении предательски сжимается. Люда, как человек, обнаруживший сокровища, показывает в дальний угол: – Вон какие-то консервы стоят и икра кабачковая. Вечная спутница социализма. В голове проносится мысль: «Почему именно она? Как под копирку».
Под стеклом почти пустого, закрытого круглым стеклом прилавка около кассы, между сиротливыми упаковками с незатейливым рисунком с печеньем (ура, оно есть), привычной дорогой ползет на работу рыжий таракан, никто на него не обращает внимания. Печенья уже не хочется. Ну его, это мучное и сладкое.
Что-то ужасно знакомое во всем этом, жаркая липкость захватывает как в ловушку. Как муху в паутину. Умом понимаю, что выжить везде можно, особенно с нашей закалкой, но иррациональный страх берет верх …и я, кажется, хочу отсюда вырваться. Зазеркалье.
Впрочем, на ум тут же приходит бравый слоган из некогда суперпопулярного образовательного фильма: «Орешек знаний тверд! Но все же. Мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет Киножурнал «Хочу все знать!»