Связано с любовью

Я выпрямилась, и подняла свою руку над плечом. Хармс тут же подал бумаги.

– Пока мистер Хармс сходит до кареты и принесет ваши две тысячи, мы с вами быстро договоримся, так ведь? – я как змея с кроликом, не отрывая взгляда от его зрачков, чтобы не потерять контакта, повторяла все, даже самые медленные его повороты головы. Он жался и искал подвох.

Хармс пришел со слугой, который нес небольшой, но тяжелый ящик.

– Здесь деньги за дом, а вот здесь – лично вам, - Хармс протянул увесистый мешок Филиппу, и тот принял его.

– Хорошо, проходите. Только нужен нотариус, чтобы все оформить, - все еще неуверенно ответил поверенный, но пропустил нас в дом.

– Я нотариус, и печать у меня с собой, - быстро вставил мистер Хармс, и уверенно прошел в гостиную. Внутренне я выдохнула и переживания за Элиота остались позади – это было самым главным сейчас, потому что Элиот был моей семьей.

Через пару дней я закончила дела с покупкой машин, которых нам не хватало, а особняк Элиота мы должны были переоформить на Бертона. Для этого Рональд приехал ко мне домой. Девушки были на фабрике, и мы вдвоем сидели в кухне в ожидании мистера Хармса, который и должен был оформить дарение, и только после этого мы планировали посвятить в дела Бертона.

– Бертон вчера выехал встречать Анну. Сегодня они должны прибыть в город. Думаю, поездом. Все бумаги на развод готовы, но она должна присутствовать при разводе. А после этого обязана будет уехать, и не появляться в городе никогда, - рассказывал мне Рональд за кофе.

– Хорошо, что все обошлось малой кровью, Рональд. Я очень переживала за Элиота.

– Люди Бертона, что дежурили возле особняка были очень кстати, Рузи, иначе, он уже узнал бы о новых хозяевах. Они не успокоились до тех пор, пока я не отвез их к мистеру Филиппу, и он не вернул им деньги, признавшись, что нашелся покупатель, что отдал все и сразу. Деньги уже на счете Анны. И Бертон не знает, что дом снова наш.

Двери были не закрыты, и когда в кухню влетел Бертон мы уже смеялись, вспоминая как быстро мы с Хармсом разделались с поверенным.

– Значит, меня предала не только Анна, но и брат, что водит шашни, и эта выскочка, которая рассказывала, что Элиот стал ей семьей! – Бертон был красным от злости, и видно было, что он очень спешил к нам.

– Бертон, - только и успел вымолвить Рональд, встав со стула, но Бертон, что был чуть ли не на голову выше брата, оттолкнул его обратно на стул и схватив меня за плечи, поднял со стула и начал трясти:

– Ты хотела не только титул, но и дом? Я не удивлюсь, что ты была в сговоре с Анной. А потом, когда рассказала мне о письме, о том, что Фанни в курсе, ты просто хотела, чтобы я уехал из города, а самой купить особняк, где тебя встречали как родную? – он кричал, и похоже, сам не слышал себя.

– Бертон, поставь меня, - только и успела вымолвить я перед тем, как Бертон вдруг обмяк, и упал в руки Дирка, что оказался за ним.

– Рузи, прости, что долго. Я только приехал из цеха, увидел, что двери настежь, а потом услышал крик. Это церковники? Я убил его? – неуклюже усаживая обмякшего Бертона на стул, лепетал Дирк.

– Все хорошо, он дышит, - Рональд помог уложить его на пол, и начал оглядываться, ища воду. Я подала ему кувшин, и он вылил все его содержимое ему на лицо.

– Чем ты его? – только и спросила я, пытаясь осмотреть голову Бертона.

– Вот этим, - в руках Дирка была одна из книг Элиота, что я оставила в прихожей, планируя прихватить ее, как только поеду в особняк.

Бертон схватил воздух ртом, словно выплыв из глубины, открыл глаза и начал осматриваться, не понимая, что же происходит.

– Бертон, мы должны поговорить, но только не здесь, ты и так нарубил дров, так что, достаточно с тебя. Рузи, надеюсь, простит нас. Дирк, можешь отпустить его, но если он попробует встать, можешь снова огреть его этим томом о женской самостоятельности, - все еще сидя над ним, сказал Рональд.

Я отошла, взяла свою кружку с недопитым кофе, и вышла в гостиную, где теперь было непривычно без рамок с нитями, без девушек, что смеялись здесь, обсуждая последние сплетни или новых покупателей, которые обсуждали наши пледы в дорогих магазинах. Я улыбнулась, и повернулась к кухне, наклонившись плечом к дверному проему гостиной.

Рональд тихо говорил с Бертоном, а тот так и не встал с пола, но теперь он сидел, прислонившись спиной к косяку. Мне хотелось подойти к нему сзади и обнять, успокоить, и сказать, что я не враг, и, если в твоей жизни были люди, что так больно ударили сзади, не все такие. Я помнила себя тогда и помнила, сколько зла я желала Игорю, как рванула к нотариусу, чтобы он уже утром узнал, что остался безо всего. Я понимала его.

Я прижала указательный палец к губам, когда заметила вошедшего в дом, и очень удивленного мистера Хармса. Вышла к нему в прихожую, приняла документы, которые он составил для передачи прав на дом, и вернулась в кухню.

– Но поверенный так и сказал, что она получила титул, а теперь хочет этот дом, - все еще не веря в рассказ брата, но уже более спокойно сказал Бертон.

– Она запретила продавать дом твоей семье, Бертон, и больше у нас не было вариантов, кроме как пообещать ему, что он не вернется в семью, - тихо вставила я и вошла в кухню. Я протянула документ, что дал мне нотариус, и присела рядом с ним. – Читай. Больше никто не узнает того, что произошло за эти дни. Отпусти ее. Все самое главное осталось с тобой, Бертон. Выдохни, иначе жизнь может сыграть с тобой злую шутку. Не мсти, - я осторожно протянула ладонь, и положила ее на его ладонь.

Руки его заметно тряслись, но теперь он не смотрел на меня ненавидящим взглядом. Он опустил голову и тяжело дышал, пытаясь наладить дыхание. Я аккуратно повернула его голову и провела по затылку – шишка заметно увеличилась, но холодильника, чтобы вынуть из него замороженную курицу, дома не было. Ничего, походит с рогом – надольше запомнит, что не стоит всех грести под одну гребенку.

– Дирк, закроешь за гостями двери. Мне нужно срочно уехать, - быстро решила я, понимая, что нужно подождать, пока он успокоится, а сейчас не стоит требовать от него извинений. Я быстро подписала бумагу на столе, нотариус подвинул ее Рональду, и он тоже подписал. Мистер Хармс даже чернильницу не стал забирать – вышел, а следом за ним вышла я.

– Мистер Хармс, у меня нет слов, чтобы высказать вам свою благодарность. Вы очень вовремя вошли в мою жизнь, - сказала я на улице.

– Думаю, вы пока не знаете куда так торопились, поэтому, может быть, я подвезу вас на фабрику – у вас там, я заметил, очень горят глаза, а это вас красит как никого, - чуть прищурившись, он подал руку, давая понять, что его коляска вся в моем распоряжении.

– Вы проницательны, дорогой мистер Хармс. Я буду благодарна вам, если вы проводите меня до фабрики, тем более, погода почти весенняя, - подав руку, я села в коляску, он сел за мной, и мы поехали к морю.

– Я думаю, мне не одному кажется, что вы старше своих лет, дорогая миссис Гранд.

– Да, вы правы, но на самом деле, я все еще не имею права вести дела, будучи не замужем. Те, кто составляли эти законы, скорее всего, считали, что с обретением мужа женщина становится умнее, но ум — это ведь не вши, которых можно нахвататься от мужа. Он либо есть, либо его нет.

– Вы насмешили меня, Розалин. Вы правы. Просто те, кто начал менять законы, так и не закончили свое дело, - смеясь, ответил Хармс.

– Да, будем надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки, и нам больше не придется выходить замуж только затем, чтобы работать, - когда на горизонте появилось море, сердце стало биться ровнее. Ну вот и снова все хорошо, и вся жизнь будет вот такой вот чередой проблем и решений, которые я буду искать и находить, чего бы мне это ни стоило.