Пустота

Держась за поручень перед входом, Дарья уперлась ногами в стену и, отпустив руки сделала изящный прыжок. Пролетев через весь отсек и оттолкнувшись от противоположной стены руками, она нырнула прямо в зев туннеля.

Вести видеосъёмку в невесомости было непросто, поэтому Рик всё время подстраховывал меня, не давая перевернуться или улететь, если я вдруг не успею зацепиться. Удерживая камеру одной рукой, я подтянул себя к краю дыры, в которой скрылась Дарья, и обнаружил её висящей на лестнице в самом начале перехода.

– Сейчас – сказала она, глядя в камеру, – я практически не ощущаю силу тяжести, но чем ниже я буду спускаться, тем сильнее центробежная сила будет давить на меня.

Дарья стала спускаться по лестнице, я последовал за ней. Оказавшись наконец внизу, мы смогли встать твёрдо на ноги.

– Итак, мы внутри центрифуги, – сказала Даша, – тут есть некое подобие гравитации, примерно треть от земной, так что здесь можно ходить. Сейчас мы в кают-компании, эта комната предназначена для досуга, тут мы будем проводить свободное время. Здесь есть голографический проектор, телевизор, можно смотреть фильмы, играть в игры, общаться и так далее. Там, справа, – указала она, – находится кухня, по левую руку от меня зона для совещаний. Как видите, здесь довольно просторно. Вообще ширина каждой центрифуги – семь, а длина окружности – свыше ста двадцати метров, это очень много! Каждое кольцо разделено на три сегмента длиной порядка двадцати пяти метров. Сегменты изолированы друг от друга, так что, чтобы попасть, скажем, отсюда в спальную зону или в спортзал, нам придётся подняться по лестнице обратно в центральный отсек и спуститься через другой радиальный переход. Было бы, конечно, здорово, если бы мы могли перемещаться между сегментами напрямую, но для этого пришлось бы по меньшей мере в два раза увеличить герметичный объем центрифуг, а это бы слишком утяжелило конструкцию.

– Ну что, давайте, может, прогуляемся в спортзал? – Даша задорно улыбнулась прямо в камеру.

Мы поднялись по лестнице в центральный отсек и, нырнув в другой радиальный тоннель, оказались в отсеке, целиком и полностью выделенном под занятия спортом.

– Итак, вот и наш тренажёрный зал. – Даша обвела руками пространство вокруг. – Вообще не стоит недооценивать важность физических упражнений в космосе. Раньше, на станциях и кораблях, не оборудованных гравитационными центрифугами, экипажам приходилось уделять кучу времени на то, чтобы поддерживать себя в форме. Нам же благодаря искусственной силе тяжести достаточно тренироваться всего лишь по полтора часа в день. Это обязательная норма для каждого члена экспедиции, впрочем, никто не запрещает заниматься дольше, если есть желание и свободное время. Здесь у нас беговые дорожки, велотренажёры – все они оборудованы фиксирующими ремнями, чтобы их можно было использовать в невесомости, на случай если что-то выйдет из строя и центрифуги перестанут вращаться.

Даша подошла к странного вида машине, отдаленно напоминающей средневековое орудие пыток.

– А вот это один из наших силовых тренажёров. У нас нет возможности держать на борту гантели и штанги. Обычные земные тренажёры с грузами и противовесами нам тоже не подходят, так что приходится использовать вот это. Его можно переключать в различные режимы: жим сидя, лежа, стоя и так далее. Нагрузка здесь создается за счет пневматических цилиндров и регулируется с пульта.

После спортзала мы двинулись в спальный отсек. Вынырнув из радиального тоннеля, мы оказались в узком, длинном коридоре с рядами дверей по обе стороны.

– Ну а здесь находятся наши каюты, – сказала Даша. – Вон та, первая слева, моя. Напротив меня живёт начальник экспедиции, профессор Андерсон.

Услышав свое имя, Андерсон показался из-за двери, улыбнулся и помахал в камеру.

– Уилл, раз уж вы у себя, можно мы заглянем к вам? – спросила Дарья.

– Да, конечно, – ответил тот.

Я подошёл к нему и, встав в дверном проёме, обвёл объективом его каюту.

– Вот так мы и будем жить, – сказал Андерсон, демонстрируя свое обиталище. – Стол, компьютер и кровать – минимум необходимого, никакой роскоши. Вообще-то каюты нам нужны в основном для сна, большую часть времени мы будем проводить за работой, в других отсеках.

– Все каюты, – продолжала Дарья, – оснащены индивидуальными санузлами. Раньше на кораблях и станциях для отправления естественных надобностей космонавты были вынуждены использовать довольно сложные вакуумные устройства, а мыться приходилось либо в специальных герметичных бочках, либо и вовсе с помощью влажных полотенец, потому как разлетающаяся по всему отсеку вода могла стать источником больших проблем. Мы благодаря искусственной силе тяжести лишены всех этих бед, конструкция наших туалетов и душевых кабин мало чем отличается от земных. Хотя при необходимости, опять же на случай выхода из строя центрифуг, у нас есть на борту парочка старых добрых вакуумных санузлов. Надеюсь, нам не придётся ими воспользоваться. Что касается водопровода, то он у нас полностью замкнутый, вся грязная вода после использования попадает в рециркуляционный контур, где очищается до первоначального состояния. Твердые отходы отделяются и частично сбрасываются за борт, частично идут на удобрения для парника. Кто-то скажет, что это неэкологично – засорять своими продуктами жизнедеятельности космическое пространство, но, как по мне, лучше уж так, чем возить это всё с собой.

Следующей точкой нашего репортажа оказался продовольственный склад.

– Ну а здесь, – Даша обвела рукой небольшое, загромождённое контейнерами с пайками помещение, – мы храним наши пищевые запасы. Питание у нас трёхразовое: завтрак, обед и ужин. Большая часть продуктов – сублиматы, просто заливай водой, разогревай и ешь. Кроме овощей, разумеется, их мы будем выращивать сами, на гидропонике. Всего у нас на корабле находится примерно двадцать тонн пищевых пайков. Половина здесь, вторая половина хранится частично на борту «Дедала», частично во втором продовольственном складе, расположенном ближе к корме. А теперь давайте я покажу вам нашу теплицу.

Вслед за Дашей я вплыл в просторное, залитое ярким искусственным светом помещение.

– Ну, вот и наш парник, – зависнув в самом центре отсека, сказала она. – Тут мы будем выращивать различные овощи: лук, фасоль, свёклу, огурцы, помидоры и картофель. Процесс ухода за растениями полностью автоматизирован: компьютер следит за уровнем влажности, освещением и прочими параметрами и самостоятельно управляет распылением питательного раствора, нам остается лишь вовремя высаживать и собирать урожай.

– К сожалению, – двигаясь между пустыми пока рядами грядок, продолжила Дарья, – гидропоника не может полностью прокормить нас на протяжении всего полёта, но она является отличным подспорьем. Благодаря ей нам удалось ощутимо уменьшить массу продовольствия, которое мы везём с собой. Кроме того, овощи содержат в себе витамины, без которых нам вдали от солнца просто не обойтись. Ладно, идёмте дальше.

Пролетев через теплицу, мы оказались в центральном отсеке второго кольца.

– Это наша вторая центрифуга, – зависнув в центре просторного помещения, сказала Даша. – Как видите, конструктивно она полностью идентична первой, она так же разделена на три сегмента, имеет тот же диаметр, однако вращается в противоположную сторону. Это нужно, чтобы нивелировать реактивный момент от вращения колец. В общем, в этой центрифуге у нас располагается рабочая зона. В ней находятся мастерская, лаборатории, медицинский отсек, астрономическая обсерватория. Благодаря имеющемуся на борту корабля оборудованию наша научная группа может проводить исследования в сфере геологии, астрономии, биологии, химии и так далее. Как вы понимаете, это всё не совсем моя стезя, – Даша улыбнулась, – так что я, пожалуй, оставлю честь более подробно рассказать об устройстве нашего научного модуля профессору Андерсону в одном из следующих эфиров.

Даша двинулась дальше, в сторону кормы корабля, я и Рик последовали за ней. Пролетев сквозь круглую массивную гермодверь, мы оказались в следующем отсеке.