Страница 106 из 107
Искусные в военном деле в древности следовали постоянным законам Неба и Земли и действовали в соответствии с ними. Если они начинали действовать вторыми, использовали в качестве примера темное начало, если же начинали действовать первыми, использовали в качестве примера светлое начало. Когда противник находился близко, использовали мягкие способы, а когда противник находился далеко, использовали твердые способы. Хотя начинавшие действовать вторыми использовали в качестве примера темное начало, они не скрывали этого, и, хотя начинавшие действовать первыми использовали в качестве примера светлое начало, они не показывали этого.
Для руководства воинами нет постоянных правил, все зависит от противника, против которого они выступают, ибо противник может применить для обороны и твердые и мягкие способы. Пока у противника еще не исчез дух твердости, его не сломить на занимаемых им позициях. Так что если сейчас уские войска придут и нападут на нас, лучше упорно обороняться, не выходя на бой, а если в будущем мы и дадим бой, то необходимо будет использовать бедствия, которые пошлет Небо [на владение У]: посмотреть, голоден или сыт народ, трудится он или живет в праздности, и разом использовать [все эти благоприятные моменты]. Только когда усцы лишатся твердости, а мы усилим в себе мягкость, можно отобрать у них богатства. Тот, кто, [сообразуясь со временем], нападает на других — тверд и силен, действует мощно и стремительно. У него еще не исчез дух твердости, поэтому если отнестись к нему с пренебрежением, то победы не добиться. Тот, кто, [сообразуясь со временем], обороняется, действует спокойно, сохраняя серьезность и твердость. У него еще не исчез дух мягкости, но хотя он и мягок, противник не должен пытаться загнать его в угол.
По правилам расположения войск войска на правом крыле считаются самкой, а войска на левом крыле усиливаются и считаются самцом. Они не начинают действовать слишком рано или слишком поздно, а обязательно должны, подражая движению небесных тел, совершать бесчисленные перестроения. Уские войска тверды и сильны, действуют мощно и стремительно, поэтому пока, ван, подождите [вступать в сражение]”.
Юэский ван ответив: “Согласен!”, не вступил в бой.
После того как юэский ван пробыл на войне три года, уские войска сами рассеялись. Уский ван во главе приближенных воинов и крупных сановников поднялся на террасу, на которой стоял дворец Гусу. Отсюда он отправил [посла] к юэскому вану Вансунь Ло для заключения мира, и тот сказал:
“В прошлом Высокое Небо ниспослало на владение У, которое провинилось перед вами, бедствия у горы Куайцзи, за что ныне вы, ван, хотите отметить нашему недостойному правителю. Наш недостойный правитель просит о заключении мира, точно так же, как вы просили мира, находясь на горе Куайцзи”.
Юэский ван, будучи не в состоянии проявить [в отношении владения У] жестокость, хотел согласиться на заключение мира, но вперед выступил Фань Ли и, увещевая его, сказал: “Как я слышал, мудрые добиваются успеха, используя благоприятное для этого время. Если благоприятное время приходит, но его не используют для достижения цели. Небо отворачивает свое лицо. Период, за который Небо [в своем движении] совершает круг, недолог, оно возвращается на место через пять лет. Поэтому маленькая беда всегда близко, а большая беда дальше. Люди, жившие когда-то, говорили: “Вырубающему рукоятка для топора недалеко ходить за образцом”. А теперь вы не принимаете твердого решения, разве вы забыли, что произошло у горы Куайцзи?” Ответив: “Согласен!”, юэский ван не пошел на заключение мира.
Посол владения У уехал, но затем вернулся и на этот раз использовал еще более унизительные [для владения У] выражения и проявлял к юэскому вану еще большие знаки почтения Юэский ван снова хотел согласиться на заключение мира, но Фань Ли, увещевая его, сказал: “Кто заставлял вас собираться рано утром во дворце и поздно покидать его? Разве не владение У?! Кто боролся с нами за победу в районе трех рек и озера Уху? Разве не владение У?! Десять лет мы разрабатывали планы против владения У, а сейчас за одно утро хотим отказаться от них. Разве так можно поступать?! Не соглашайтесь пока, ван, на заключение мира. По-видимому, уже можно надеяться на легкое завершение задуманного нами дела”.
Юэский ван ответил: “Я хотел бы не согласиться на заключение мира, но мне трудно сказать об этом послу, скажите ему сами”. Тогда Фань Ли взял в левую руку барабан, в правую барабанные палочки, и, отвечая послу, сказал: “В прошлом Верховное Небо, ниспослав на владение Юэ бедствия, отдавало его в управление владению У, но владение У не приняло подарка. Ныне Верховное Небо хочет перенести свое справедливое решение на нас, чтобы мы отметили за пережитые бедствия. Разве наш ван может ослушаться воли Неба и выполнить вместо этого приказ вашего правителя?!”
Вансунь Ло воскликнул: “Господин Фань-цзы! Люди, жившие в прошлом, говорили: “Не помогайте Небу творить жестокости!” Того, кто помогает Небу творить жестокости, ждут несчастья. Во владении У крабы съели все посевы риса, не оставив даже семян [на следующий год], а вы хотите помочь Небу в проявлении жестокости. Разве вас не пугает, что это сулит несчастья?!”
Фань Ли ответил: “Господин Вансунь, в прошлом наши прежние правители, само собой разумеется, не получали от дома Чжоу даже титула цзы, они обитали на берегу Восточного моря вместе с большими морскими черепахами, аллигаторами, рыбами и съедобными черепахами, жили на островах среди рек вместе с лягушками. Поэтому, хотя в этом стыдно признаться, лицо у меня как у человека, но сам я по-прежнему — как дикая птица или зверь. Где уж мне понять ваши искусные речи!”
Вансунь Ло возразил: “Господин Фань, вы хотите помочь Небу в жестокости, а помощь Небу в жестокости сулит несчастья. Прошу разрешить доложить обо всем юэскому вану”
Фань Ли ответил: “Наш правитель уже поручил это дело мне, держащему в своих руках дела управления. Возвращайтесь обратно! Не делайте меня, держащего в своих руках дела управления, виноватым перед юэским ваном”. Посол простился и выехал в обратный путь.
Фань Ли, не докладывая ничего юэскому вану, ударил в барабан и двинул войска в поход, прибыв вслед за послом во дворец на террасе Гусу. Так, не причинив потерь воинам владения Юэ, он уничтожил владение У.
[Когда юэский ван, уничтожив владение У], возвращался обратно и прибыл на озеро Уху, Фань Ли стал прощаться с ваном со словами: “Прилагайте усилия в делах, правитель, а я, ваш слуга, не вернусь больше во владение”.
Юэский ван спросил: “Мне, недостойному, непонятно, что вы этим хотите сказать”. Фань Ли ответил: “Как я слышал, являющийся слугой трудится, когда правитель чем-либо озабочен, и умирает, когда правитель опозорен. Раньше, когда вы переживали позор на горе Куайцзи, я не умер только из-за этого. Теперь, когда наше дело успешно завершено, прошу наказать меня за то, что я не умер на горе Куайцзи”.
Юэский ван воскликнул: “Да не умрет спокойной смертью во владении Юэ тот, кто не станет скрывать ваши ошибки и восхвалять ваши прекрасные действия! Послушайте, что я скажу! Я разделю с вами власть во владении, но если вы не согласитесь на это, предам вас смерти, а ваших жену и детей казню”.
Фань Ли ответил: “Мне остается только повиноваться вашему приказу. Однако правитель следует закону, а слуга — своим желаниям”, сел в легкую лодку и поплыл по озеру Уху, причем осталось неизвестным, где он в конце концов закончил жизнь.
Юэский ван приказал ремесленникам по металлу отлить из лучшего металла изображение Фань Ли и сам оказывал ему во дворце знаки почтения, а каждые десять дней приказывал дафу совершать перед ним поклонения. Земли, лежавшие в пределах трехсот ли вокруг горы Куайцзи, он объявил землями Фань Ли и сказал: “Если среди моих сыновей и внуков в будущем кто-нибудь посмеет захватить земли Фань Ли, пусть он не умрет спокойной смертью во владении Юэ. Пусть высокое Небо. владычица-земля и чиновники, управляющие землями вокруг горы, покарают, его”.