Главное – не влюбляться

— А я так надеялся, что красивая девушка всё же поддастся моему обаянию, и сама продиктует заветные цифры, — вздыхает Саша. По виду и не поймёшь, смеётся он или действительно немного расстроен. — М-да, с этой постоянной работой, я что-то совсем потерял форму… В общем, ладно, вредина, жди от меня звонка в ближайшее время. И только попробуй не взять трубку!

Я в ответ лишь закатила глаза на столь суровую угрозу с туманно обозначенными перспективами наказания…

Мои воспоминания прервал телефонный звонок. Я даже вздрогнула от неожиданности. Внутреннее чутье подсказывало не брать трубку, а вместо этого вновь заползти под одеялко, которое приветливо раскинуло свои тёплые объятия.

Но она же не отстанет, я же знаю.

— Доброе утро, систер, — бурчу я, мелодично зевая во весь рот прямо в трубку. Чёрт, как же хочется спать…

— Это у тебя утро, а у нормальных людей скоро вечер, — говорит Катерина. — Опять отжигала всю ночь?

— А ты догадливая, Катюх. Молодец, возьми с полки пирожок, — говорю я, зная, что сестра в этот момент поморщилась. Она терпеть не могла, когда я её называла Катюхой.

— Лучше ты приходи, и сама возьми пирожков, — спокойно отвечает сестра. — Я сегодня напекла, одни с картошкой, другие с яблоками. Твои любимые, между прочим. Собирайся и приезжай.

— Виктор, в городе что ли? — спрашиваю я. Катюха не так давно вышла замуж. С её мужем, как и с самой сестрой, общение у меня не сильно ладилось. Возможно, всему виной десятилетняя разница в возрасте. А возможно, потому что они были излишне правильные и скучные до зубовного скрежета.

— Нет, он в командировке. Я для тебя испекла.

— И по какому поводу аттракцион невиданной щедрости? — напряглась я. Пирожки это не в стиле сестрёнки. Вот головомойка с психологическим разбором, это да.

— Просто хочу увидеться, поболтать. Обсудить последние новости, — спокойно отвечает Катя.

— Ла-а-дно, — протягиваю я.

Интересно, что она задумала? Мы не виделись уже месяца два, со дня рождения мамы. Выбираться из кровати сейчас было не просто лень, а практически равносильно самоубийству. Но любопытство, определённо, родилось вперёд меня. Значит, придётся ехать.

[1] Слова из к/ф «Москва слезам не верит»

Глава 20

Близнецы — самый странный знак зодиака, и моя сестра тому подтверждение. Бывают дни, когда она вычерпывает тебе мозг чайной ложечкой, чтобы наставить на путь истинный, попутно приправив свои нотации нескончаемым занудством и излишней правильностью. Обычно, в такие моменты мне хотелось её послать. На работу, к своим пациентам. Они-то платили деньги, чтобы им профессионально промывали мозги, а мне и за бесплатно не надо было такого счастья.

В другие дни, Катя была невероятно открытым, общительным человеком, с искрометными шутками и самым искренним и беззаботным смехом. Но и в том, и в другом случае, кулинария — это термин, который точно не относился к моей сестре. Нет, она всегда вкусно готовила, но по мере необходимости. Без заморочек и изысканных блюд, и уж точно без обожаемых мной пирожков по бабушкиному рецепту. Наверное, замужество её меняет.

Мы сидим вдвоём на кухне, в родительской квартире. Я уютно расположилась в своём любимом кресле в углу. Сколько же счастливых воспоминаний прошло здесь, на кухне. И не очень счастливых…

Ведь именно здесь я сидела, пока Лёшка, присев на подлокотник и нежно держа меня за руку, общался с моими родителями о нашем с ним предстоящем переезде в съёмную квартиру. Последнее воспоминание вызывает тягучую боль, которая неприятно оседает где-то в области сердца. Но эта боль не может перевесить остальные хорошие моменты.

Я стараюсь заглушить воспоминание, связанное с Гордеевым, загнать его в самый дальний ящик сознания. Однако, моих усилий недостаточно — нервы всё равно предательски разыгрались. Достаю из кармана толстовки пачку сигарет, но сестра на меня шикает, не дав сделать и пары затяжек.

— Немедленно убери!

— Катюх, не начинай. Твой ненаглядный Виктор тоже курит, и его ты почему-то терпишь…

— Витя бросает курить. Если ты не заметила, на кухне пепельницы нет, — говорит Катя, с максимальным презрением глядя на сигарету, как на сосредоточение зла вселенского масштаба. А ведь пепельницы и правда нет, отмечаю я, обводя взглядом кухню. — И тебе тоже настоятельно советую бросить!

— Всё-таки загнала мужика под каблук, — неодобрительно цокаю языком, выбрасывая почти нетронутую сигарету в ведро. Сажусь снова на место, поджимая под себя ноги. — Быстро ты справилась. Я делала ставки, что это произойдёт чуть позже.

— Лизон!

— Так, биг систер, может уже скажешь, наконец, зачем меня вызвала и заставляешь потреблять на ночь глядя эти аппетитные калорийные бомбочки, — спрашиваю я, откусывая кусок пирожка. Знаю, что Катюху бесит, когда кто-то говорит с набитым ртом, но мы ведь так редко видимся. Не могу отказать ей в удовольствии немного побыть в шкуре огнедышащего дракона. А то Виктор, мне кажется, скоро ей и слова поперёк не скажет. Совсем от скуки помрёт сеструня.

— Ничего, ничего, тебе даже полезно, а то совсем исхудала. В следующий раз придёшь в гости, я форточку открою, и тебя сдует, — смеётся Катерина, разливая по кружкам чай. — А позвала я тебя действительно не просто так, а чтобы поделиться новостью… Я беременна.

Чайный напиток покидает мои щёки и со свистом улетает на белоснежную скатерть стола.

— Ты специально вот ждала момента, пока я отхлебну чай? — бурчу я, вытирая рот салфеткой. Пытаюсь промокнуть пятна на скатерти, но это уже бесполезно. Сказать, что я в шоке это ничего не сказать!

— Ага.

Сестра едва слышно смеётся и всем своим видом показывает, что ей ни капельки не стыдно.

— Ну вы с Виктором даёте, и года со свадьбы не прошло! — ошарашенно восклицаю я. — Иди сюда, будущая мамочка, — сжимаю Катюху в объятиях, ощущая дикую смесь радости и удивления. Это так странно осознавать, что я теперь обнимаю не только сестру, но и маленькую жизнь внутри неё. Мы никогда не были близки, и особенно в последние годы. Но то, что она решила поделиться со мной этой новостью, даёт надежду, что мы когда-нибудь сможем это исправить. — Поздравляю! Значит, я теперь стану тётей? С ума сойти! Класс!!

Катюха улыбается, и даже немного расчувствовалась — в глазах промелькнуло несколько слезинок. Вот это да, чего гормоны с женщиной творят! Чтобы Катерина Бельская и дала волю слезам? Да у неё Виктор на своей свадьбе слезу пустил, а Катюха была кремень.

— Да, скоро Лизавета Юрьевна станет тетушкой, — улыбается Катя, и освобождаясь от моих загребущих объятий добавляет: — Мы с Витей давно хотели завести ребёнка, поэтому решили не откладывать. К тому же, мне уже за тридцать, сама понимаешь…

Я киваю, хотя на самом деле ничего не понимаю. Катя всегда хотела строить карьеру, и успешно делает это все последние годы. И жила она всегда только работой. Явление Виктора в её жизни было для нас чудом свыше. А сейчас она говорит, что давно мечтала о ребёнке. И ещё несёт какую-то лабуду о своём возрасте. Всё-таки я ничего не знаю о своей сестре. Как можно жить столько лет в одной квартире, и быть одновременно и такими близкими, и такими далёкими?

От не проходящего шока я чуть не стрескала половину всех пирожков, пока мы сидели с Катюхой и вспоминали своё детство. Хорошо ведь было, пускай мы и цапались из-за всякой ерунды. И даже несмотря на то, что и мама и папа постоянно колесили по миру, оставив нас на попечение деду и бабушке, детство у нас было по-своему счастливое. Столько всего было пережито в этих стенах…

— Бабуля звонила, приглашала нас всех на майские приехать в Москву, развеять тоску, — сообщает между делом сестра, — Родители в конце апреля как раз возвращаются, причём оба.

— Историческое событие, если оба сразу посетят родные пенаты, — хмыкаю я. Но про Москву пока ничего не отвечаю. Я, конечно, люблю свою семью, и по всем соскучилась, но после сумасшедшей гонки по выполнению плана продаж, мне нужен нормальный человеческий отдых. Чего точно не стоит ожидать, если мы соберёмся вместе всей нашей разношерстной компанией.