Просыпайся, любимый

Цепляюсь пальцами за высокое сетчатое ограждение. Ветер пробирается под жакет и холодит кожу. Пусть.

А потом слышу недовольный голос.

— Из всех крыш этого вонючего города ты выбрала именно эту.

Я сжимаю металлическую сетку сильнее и поворачиваю голову. Этот день не может быть ещё хуже. Вот он, катаклизм Жерреда, стоит и недобро смотрит на меня.

Он выглядит совсем иначе, но не узнать это лицо невозможно. Его белые волосы теперь короткие и зализаны назад, отчего профиль становится ещё более хищным. Он в темно-бордовом костюме и черной рубашке — мне очень нравится этот контраст белых волос и темной одежды. Ему вообще идет, поэтому я разрешаю себе бесстыдно пялиться на него. Я ведь заслужила хоть полсекунды удовольствия? Черт возьми, и этот мужчина вылез из могилы три дня назад?

В руке Рафаэля всё та же катана. Я продрогла от ледяного ветра, а он стоит будто не замерз. Рядом с ним какие-то люди в строгих скучных костюмах, они возле него просто сливаются в бледное серое пятно. И он выше всех присутствующих.

И судя по прожигающему взгляду Асэрра не рад меня видеть. Как и я его. Правда за это утро у меня накопились к нему некоторые претензии. Я медленно набираю воздуха в легкие, чтобы хватило на все ругательства, которые идут сейчас в голову. И мне плевать, что он сделает после.

Но между мной и им становится какой-то молодой парень в черном костюме. А за его спиной, рядом с Рафаэлем, какая-то девушка с планшетом в руках вдруг произносит:

— Ой, смотрите, а ваша одежда так идеально подходит друг к другу!

И я начинаю переживать за её жизнь, когда Рафаэль медленно переводит свой пламенный взгляд на неё.

Глава 3.4

Девушка сглатывает и с испуганным видом прячет глаза. Рафаэль продолжает давить её взглядом и молчать.

Не знаю, зачем пытаюсь перевести внимание с этой бедняжки на себя. Потому что я всё ещё злюсь. Потому что я хочу, чтобы он обратил внимание на меня.

— Отдай людям долбаную магию стихии! Эти идиоты требуют её с меня!

— Идиоты… — он задумчиво смотрит куда-то поверх головы сжавшейся в комок девушки. А потом поворачивается и идет ко мне.

Останавливается за спиной парня, он выше своего охранника и, по сути, тот ему и не мешает. Рафаэль опирается о катану как на трость и я только сейчас замечаю, что он в черных перчатках, потому что всё это время смотрела только на его лицо. Почти идеальное лицо…

Нет, Фаола, неверная реакция, говорю себе. Ты должна его ненавидеть и бояться. Тебе нужна его кровь и его смерть.

Рафаэль тем временем продолжает свою мысль:

— Идиоты вполне могут взять магию обратно, да не в состоянии. Если тебе действительно что-то нужно, ты не позволишь у себя это отобрать. А раз отобрали — значит не так ты за это и держался. А ещё идиоты выбирают слабых, чтобы отыграться. Например, тебя, смертница. — говорит он и слабо ядовито улыбаясь смотрит на меня.

— Не называй меня так, — огрызаюсь я. — Меня зовут Фаола.

Рафаэль зевает, и я вижу острые белые зубы. Акула.

— Да наплевать. Ты либо сваливаешь отсюда, либо я перекину тебя через ограждение и выброшу сам.

Он мне будто вызов бросает одним своим существованием. Вызов всей моей относительно спокойной реальности. Будто вгрызается в жизнь вокруг.

Складываю руки на груди и стучу каблуком о покрытие. Ветер всё ещё пытается заставить меня дрожать.

— Ну, давай. Вперед.

Его губы, они холодные на этом ветру? Мои мозги точно медленно замерзают, потому что я представляю только то, что ему придется дотронуться до меня, чтобы реально выкинуть с крыши. А я просто ужасно хочу этого. Прикосновения, а не с крыши, разумеется.

Он скалится, рукой отодвигает парня охранника в сторону, делает шаг ко мне и слегка наклоняется.

— А я смотрю ты любишь, когда тебе делают больно, Фа-о-ла?

По спине мурашки ползут, когда он называет меня по имени, растягивая каждую букву.

— Смотря кто, где и как, — отвечаю, не моргнув и глазом. И тяну носом воздух, хочу почувствовать его запах.

Но Рафаэль не двигается с места, разглядывая меня словно куклу, блуждая взглядом по моему телу. Но мне отчаянно хочется его разозлить. Вывести из равновесия. Я так хочу проораться кому-нибудь в лицо, пусть он меня и до чертиков пугает.

Из его зачесанных назад белых волос выбивается тонкая короткая прядь. Рафаэль, видимо, чувствуя это, проводил пятерней в черной перчатке по волосам.

— Две твои смерти на кладбище считаются? Тебе было достаточно больно? — низко смеется Рафаэль, а потом его лицо резко меняется и он рычит: — Ты хочешь лететь с крыши мертвая или ещё живая?

— Да я сама уйду. Однако, мне кажется, что я заслужила от тебя хотя бы благодарность за то, что ты дышишь?

Рафаэль вдруг начинает дико хохотать выпрямившись и запрокинув голову. Смеется так, будто я очень остроумно пошутила. Я поджимаю губы. Эти резкие смены настроения начинают вводить меня в ступор.

— Благодарность за то, что ты облажалась? — отсмеявшись, спрашивает он опять подавшись вперед.

— А может я не облажалась, — последние силы бросаю на то, чтобы отвечать ему твердо.

— Ты думаешь, я не узнал, кого ты искала на кладбище, смертница? Я ржал минут пятнадцать. Мужа… — он наклоняется ещё чуть ближе, и я чувствую, что того запаха озона уже нет. Есть только едва уловимый, но тяжелый запах парфюма. — Какую только чушь вы, дуры фон Стредос, не придумаете, лишь бы не отдавать силу Геррии никому.

— Ты сам отобрал у людей их магию Алого Древа! — выкрикнула ему в лицо.

— Я ничего не отбирал, Стихия вернулась ко мне по собственной воле. А вот вы… мерзкие падальщицы, замкнули всё только на себе. Геррия заперта в ваших куриных мозгах и крови.

— Ты, убийца, смеешь мне ещё что-то предъявлять? Кто были эти люди? Тот старик и женщина? — вырывается у меня и в эту секунду мне начинает казаться, что я перегибаю палку и мне стоит заткнуться, ведь он уже убивал меня, он может это повторить.

— М, те мертвые головы? — уточняет Рафаэль и выпрямляется, сунув руку в карман темно-бордовых брюк. — Это был мой старый слуга, который меня предал и шлюха, которая меня не удовлетворила. А что? Кстати, твоя собственная голова не болит? Ах да, у тебя болеть нечему, судя по выходкам.

Я пытаюсь сжать кулаки, но ногти впиваются в ладонь.

— Выходкам? Алло, Рафаэль, это были насаженные на забор человеческие головы. Странно, что полиция тебе ещё ничего не предъявила.

— Во-первых, кто разрешил тебе называть меня по имени? Для тебя я либо господин Асэрра, либо хозяин. — его голос спокойный и даже расслабленный, нет, его не вывести из себя, я его только повеселила. — Во-вторых, поищи себе мужа среди тех, кого я покалечил позавчера ночью. Там было много без мозгов и без магии. В-третьих, полиция пока размышляет, что же делать с тем, что я пока ни разу не напал первым. Твоя шея не считается.

— Так значит, та шлюха, что тебя не удовлетворила… решилась помериться с тобой силой? Или как у вас это происходило? — мне надо бы заткнуться, но меня уже несет так, что не остановишь.

Рафаэль смотрит на меня как на что-то мерзкое, даже верхняя губа чуть вздрагивает. Потом его лицо расслабляется и он мягким голосом говорит:

— Угадала, смертница. Хватит, я потратил на тебя достаточно времени, теперь ты мне его должна.

Решив, что разговор окончен, он разворачивается и я вдруг хватаю его за рукав пиджака быстрее, чем осознаю, что сделала.

Отпусти, отпусти немедленно, что ты творишь? Признайся себе, что он нравится тебе внешне, но это красивое лицо - это лицо убийцы. Что ты делаешь, Фаола?

— Не смей ко мне прикасаться, — ледяным голосом говорит Рафаэль, взгляд у него такой, что, мне кажется, в них начинает шевелиться пламя. Моя рука сама разжимается от страха. А потом он смотрит на парня в черном костюме. — Расслабься, Мер, эта дура очевидно пока ещё не знает, что делать.