Шокотерапия

Так что Тунгус не зря сделал оговорку: Ли наотрез отказалась бросать турнир. Тем более, что уже вышла в полуфинал. Таша подумала, что ей не горит, а кибре надо, значит, пускай будет. Она попрощалась с ребятами и покинула игру.

А из капсулы вышла прямиком в ведро с водой. Правой ногой. Едва не улетев носом вперёд – чудом успела зацепиться за бортик капсулы. Тупо наблюдая за растекающейся лужей, она ворочала затёкшей шеей и размышляла.

Сразу о двух вещах. Как раздобыть сведения о детях, и как отомстить мужу за подложенную свинью. Изощрённый гад уже должен был её простить. Это, как минимум. А, как максимум, обязан был стоять тут и вовсю извиняться за то, что она была неправа, забыв ведро у его капсулы.

– Сама дойдёшь?! – прямо-таки издевательски весело проорал этот людоед из кухни.

Оттуда же тянуло чем-то вкусным. Таша принюхалась и не поверила. Так безгранично Игорь баловал её лишь по большим праздникам. Которых в его календаре было два: первомай, плавно переходящий в День победы – для него самый-самый праздник из всех. И день ВДВ, когда он съезжал с катушек: превращался из интеллигентного интеллектуала в бешеного пса. Благо хоть, подальше от дома. Куда возвращался через несколько дней помятым и дурно пахнущим.

Тогда-то, высосав весь заготовленный запас рассолов, он и жарил для неё карасей в сметане. Божественное блюдо, перед которым меркли все изыски всех кухонь мира. На запах которого она приволоклась на негнущихся ногах с рекордной скоростью.

Добралась до мужа и заключила в объятья его мускулистую упругую талию, повязанную маминым фартуком:

– Иго, ты просто бог.

– Допустим, – иронично поддакнул он и уточнил: – В ванную? Или сначала…

– Сначала! – потребовала она, отлипнув от повара и плюхнувшись за стол.

Но тут же передумала и потащилась в туалет.

Пир на весь мир протекал в молчании, прерываемом лишь её восторженным мычанием. Карасей Таша ела только руками. Подбирая с тарелки прожаренное сметанное месиво кусочками чёрного хлеба. И заедая основное блюдо ломтиками свежего лука. Ядрёный луковый сок продирал нос до самого лба, прочищая мозги и вселяя энтузиазм.

– Как прошёл день? – спросили они одновременно, едва Таша откинулась на спинку стула.

И, не вставая, попыталась заглянуть в сковородку, остывавшую на замызганной плите. Игорь умел готовить вкусно, но аккуратно – это выше его сил.

– Не влезет, – предупредил он, цедя холодный зелёный чай с апельсиновыми корками.

Она погладила живот и согласилась:

– Не влезет. А ты чего такой добрый?

– Захотелось, – повёл он плечом.

Разглядывая жену с каким-то особенным вниманием человека, заподозрившего её в чём-то запретном.

– Что я натворила? – осведомилась та, заранее наплевав на все потенциальные обвинения.

– Кошка, – помолчав, задал он ожидаемый вопрос. – Ты ещё не пожалела, что ввязалась во всё это?

– Нет, – с абсолютно чистосердечной твёрдостью ответила она. – Чем бы это не закончилось, я сделаю задуманное. Речь даже не кошмарах.

– О квесте, – понял он. – Помощь нужна?

– Ещё как! – всполошилась Таша. – Иго, миленький, я сделала правильный шаг. Но не знаю, в чём его правильность. И как из этого выпутаться. Кстати, встретила сегодня одну даму НПС. Занятную. И очень гротескную. Её звали: Адиа…био… бимбола. Как-то так.

– Адиоабиойабимбола, – без запинки произнёс он.

– Интересно, откуда разработчики берут подобную галиматью? Такое чувство, что вслепую лупят по клавиатуре.

– Это реальное имя, – улыбнувшись, возразил Игорь. – Верней, три имени, из которых сделали одно.

– А ты откуда знаешь? – даже не удивилась она.

– Об этом знают многие старожилы игры. У нас всего тридцать три буквы. А неписей в игре уже за миллион. Если не за два. Трудно всем придумать собственное имя. Поэтому берутся реальные имена разных народов. Имя этой уродины…

– Она красивая.

– Имя этой красотки сложили из трёх африканских имён. Которые в переводе означают: благочестивая, родом из королевской семьи и рожденная для того, чтобы стать богатой. Рассказывай, что ты там учудила.

Таша рассказала. Игорь усмехнулся:

– Ломаешь стереотипы?

– Что-то вроде, – вздохнула она. – Поможешь?

– А, куда я денусь?

– Цена? – деловито уточнила она.

Он демонстративно покосился на засранную плиту.

– Так и знала, – досадливо выдохнула Таша и приняла неизбежное: – Ладно, почищу. А ты долго будешь думать? Утром я должна выложить Тунгусу готовое решение.

– Зачем? – осведомился муж. – Он системник от бога. Не то, что я. У него уже десяток таких решений в башке нарисовались.

– Иго!

– Ну, хорошо.

И он прямо с ходу, без раздумий вынес на её рассмотрение аж целых три варианта дальнейшего развития событий.

– И, что мне выбрать? – задумалась Таша.

– Ванну, – подсказал он. – С пузырьками и массажем.

– С массажем, – мечтательно промурлыкала она, прикрыв глаза. – Который ты мне…

– Который ты мне, – насмешливо конкретизировал он своё предложение. – Ломайте стереотипы, барышня. Мужчина тоже человек. К тому же в сковороде ещё два карася. И оба они…

– Согласна, – сдаваясь на милость победителя недовольно прошипела загнанная в угол женщина.

– И улыбайся, – растянув рот до ушей, посоветовал подлый эксплуататор. – Улыбайся.

Нет, а чего он хотел? Массаж – он бывает очень даже разный.

Одно дело, когда вы оба сидите в горячей ванне. Тугие, как мячики, пузыри прокатываются по телу. За тобой сидящий муж сдвигает и прижимает к своей груди колени. Ты опираешься на них спиной, и он мнёт тебе плечи. С ласковой силой человека, тонко чувствующего твой болевой порог.

Другое дело, когда сидя за мужем ты просто бессильна хоть как-то промять его каучуковые бугристые плечищи. А если он вздумает опираться спиной на твои худые слабенькие коленочки, вомнёт их тебе в ноющую грудь.

Поэтому тебе приходится усаживаться на старенькую мамину подставку под таз. Из рассохшихся реек, на которые нужно класть свернутое полотенце – лучше три. И по телу вместо горячих пузырей прокатывается холодный пот. Потому что промять твоими тонкими паучьими пальчиками мышцы мужика, таскающего гири… реально семь потов сойдёт!

Но постепенно что-то во всём этом неуловимо стирает дискомфорт. Ты смотришь на расслабленно покачивающийся коротко стриженный мужской затылок. Тебя всё чаще и чаще тянет склониться, коснуться его губами. А он в ответ поворачивает голову и прижимается губами к твоему холодному колену.

Его губы кажутся горячими. Как купленный в морозную масленицу снятый со сковороды блин. Он обжигает губы, но ты с непонятной тебе жадностью снова и снова тянешь его в рот. Потому что холодным он перестанет быть масленичным блином.

Потому что лишь на морозе, глядя, как ребятня катается с ледяной горки, в тебе шевелится неуловимая и необъяснимая память предков. Которые вот так же держали в руках горячие блины, ради которых всё лето яростно гнули спину. Такую же сильную, упрямую, как у твоего мужа. Такую же непробиваемую, если за ней приходится скрываться от нагрянувшей беды.

– Устала?

Таша прижалась губами к его затылку и выдохнула:

– Я точно тебя люблю.

– За что?

– За то, что ты меня нашёл и прибрал к рукам.

– Ну, положим, нашла меня ты.

– И чуть не просвистела мимо. Ты совершенно не умеешь ухаживать за девушками.

– Это да. Ладно, сползай со своего насеста. Моя очередь. Только, чур, не пищать. Нужно вернуть твоим мышцам тонус. А то ты у меня совсем захиреешь в своём хрустальном гробу. Целуй тебя потом, не целуй – один хрен останешься мумией. А мне нужна моя царевна.

Глава 12

Ползком к просвещению

ЛиМонка сияла. Неудача с носорогом сделала их с Тунгусом разрыв в уровнях ещё больше. А у этой парочки явно нечто вроде соревнования – во всяком случае, у неё точно. Но турнир слегка поправил дело. Теперь у него тридцать восьмой, а у неё тридцать третий.