Эобара

–Всё в порядке, не переживай, – он выдавил из себя слабую улыбку: – Я скоро приеду.

Внезапно Аркадий (кмс по тяжёлой атлетике, два метра вверх, полтора – в стороны) обхватил Леонида со всей силы и сжал так, что перехватило дыхание.

–Лёнь, приезжай. Мы тебя ждём, – добавил он, опуская руки, и исчез на дорожке, ведущей к выходу.

Пожилой могильщик искоса поглядел на Леонида, щуря подслеповатые глаза и выразительно шевеля сизо-багровым носом и приняв про себя какое-то важное решение, сплюнул на траву и отправился восвояси.

Леонид остался один.

2. Сколько времени Леонид просидел у могилы, на мокрой от дождей земле, он не заметил. Просто сидел, курил сигареты одну за другой, смотрел на цветник.

Через какое-то время он с некоторым удивлением обнаружил, что последние пять минут (пять? а может, десять? а может, час?) он бездумно оббивает кулаком землю. Если бы на её месте был асфальт, он уже непременно разбил бы все костяшки в кровь, причём, Леонид не был уверен, что заметил бы даже это. Но асфальта, здесь не было, и кулак не пострадал, а просто испачкался. Леонид встал, вышел с территории, дошёл до машины, взял бутылку воды и помыл испачканную руку, после чего вернулся к могиле. Ещё немного посидел и бездумно двинулся по аллеям старого кладбища.

Под ногами хрустели и шелестели палые листья, деревья, почти такие старые, как и само кладбище, провожали его равнодушными слепыми взглядами. Леонид их не осуждал – за свой век они повидали столько горя и слёз, что единственное, что могли сделать – это закрыться, замолчать и лишь по осени посыпать тропинки и могилы хрусткими листьями. Иначе они бы просто не выжили, превратились в высушенные, изогнутые силуэты, которые бы безжалостно выдрал с корнями служебный трактор.

Над головой громыхнуло, начался и практически сразу закончился короткий и не по-осеннему тёплый дождь. Налетевший ветер быстро отогнал грозу на север – за реку, за стадион, в сторону Приморского района.

Неожиданно возникло желание позвонить Сашке, просто позвонить, без повода. Это желание было настолько сильным, что Леонид даже вытащил из кармана телефон, выбрал номер и только в последний момент остановил занесённый над экраном палец.

Быстро зайдя в список контактов, он выбрал «Сашка», «Сашка новый», «Сашка рабочий» и нажал удалить.

Во рту появился неприятный солёный вкус – незаметно для себя, он прикусил нижнюю губу до крови.

Остановившись, Леонид открыл бутылочку с водой и прополоскал рот, сплёвывая розоватую слюну на землю, а затем огляделся. Ноги занесли его в какую-то совсем старую и заброшенную часть кладбища.

На ближайшем, вросшем в землю на треть надгробии, среди крошащегося камня, с трудом можно было разобрать восемь цифр: 1860 – 1885. Имя не читалось, и на мгновение у Леонида возникла странная мысль, что это, по какой-то странной иронии судьбы, тоже Сашкина могила – те же двадцать пять лет, только даты другие.

Неожиданно что-то на самом краю зрения заставило его оторваться от старой плиты и посмотреть направо.

Силуэт в нескольких десятков шагов от него был практически неразличим в вечернем сумраке, но главное Леонид успел увидеть…

Стряхнув с себя оцепенение, он рванул в погоню, не обращая внимания на внутренний голос, твердивший, что он сошёл с ума.

Леонид знал только одного человека, который мог позволить себе носить в конце сентября в Петербурге соломенную шляпу и при этом каким-то странным образом не выглядеть опасным сумасшедшим.

Этот человек умер три дня назад.

Ты спятил? Куда ты побежал? – надрывался кто-то внутри. – Ты что, совсем… – Леонид не слышал, он бежал, а его цель удалялась от него по пустому кладбищу.

Обладатель шляпы спешил в противоположную от Леонида сторону. Очень характерной походкой, которую можно было объяснить только сломанной в четырнадцать лет левой голенью….

– Сашка! – закричал Леонид. – Стой!

Силуэт ускорил шаг.

Это было безумием.

Леонид бежал изо всех сил, перепрыгивая через корни деревьев, огибая старые надгробия, но человек впереди не становился ближе, каким-то образом умудряясь держать ту же дистанцию, что и в начале.

– Сашка! – голос Леонида уже охрип. Он задыхался. Сколько он уже бежал? Две минуты? Пять? И ни одного человека, одни пустые тропинки, да старые надгробия. –Сашка!

Силуэт продолжал двигаться в противоположную сторону. Причём теперь его ноги не сгибались – казалось, что он попросту летел в нескольких сантиметрах от земли. Фигура была до сих пор странно размыта, словно неудавшаяся фотография. Ясно была видна только соломенная шляпа.

Леонид бежал и бежал. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что вот-вот проснётся, но нет. Слишком силен был запах прелой листвы, слишком материальны были надгробия и деревья вокруг.

Это было всё что угодно, но не сон.

Впереди показалась бетонная стена, отделяющая кладбище от мира живых.

Если он сейчас перелезет, я – сдамся. Я просто не смогу! – подумал Леонид, глотая лёгкими холодный воздух. Почти десятилетний стаж курения давал о себе знать. Из последних сил Леонид прибавил скорости и чуть не закричал от радости.

Человек в шляпе застыл у стены, оперся на неё обоими руками и уставился в одну точку. Казалось, что он увидел что-то безумно важное, там – на серой бетонной поверхности.

– Саш…

Леонид не знал, как можно было не заметить выступающий сантиметров на двадцать из земли корень, но он это сделал.

Острая вспышка боли – лицо встретилось с мокрой, но, тем не менее, на редкость твёрдой землёй, из носа побежало что-то солёное и тёплое.

Проклиная всё на свете, Леонид вскочил на ноги и рванул вперёд…

Силуэт в шляпе больше не стоял у стены. Он исчез.

Тщетно Леонид оглядывался по сторонам и даже пытался подтянуться на высокой стене кладбища – ни одного человека кругом, тем более в соломенной шляпе, и ни одного места, где незнакомец мог спрятаться. Зато почему-то нестерпимо заныл, зачесался рубец на шее – рубец, который не спас, да и не мог спасти Сашку, рубец от масла-которого-не-было, рубец, который «чуял» естественную смерть, но не видел насильственную.

Что же это было… Призрак… или действительно… нет, бред… такого быть не может…

Закурив сигарету, он вспомнил, как фигура в шляпе перемещалась по кладбищу – будто не бежала, а плыла. И почему настолько явственна была видна шляпа, а всё остальное – нет? Леонид стряхнул пепел. Теперь он был практически уверен, что видел не Сашку, но что тогда?

Призрака?

И что, простите, заинтересовало привидение на банальном бетонном заборе?

Он встал туда же, где стоял человек в шляпе и внимательно посмотрел на серую стену. Среди трещин и засохших побегов дикого винограда явственно читалось слово «Эобара». Из щёлки между буквами «б» и «а» высунулась на мгновение и юркнула обратно маленькая ящерка с длинным хвостом…

Шея взорвалась пульсирующей болью, мир перевернулся, что-то огромное и злое схватило Леонида за шиворот, закинуло себе в пасть, покрутило, потрясло и сжевало вместе с костями…

Никакого винограда. Никаких ящериц. И, разумеется, никакого незнакомого слова. Просто трафаретная надпись «Установка заборов и ограждений» – старая, практически сошедшая на нет. Да, конечно, слово «заборов» сохранилось хуже остальных: дождь надругался над буквами "з" и "а", придав им излишние округлые черты, а скол на стене, напротив, изменил букву "о", добавив хвост, но, тем не менее, увидеть здесь что-то иное… нет, увольте.

Леонид опустился на землю перед стеной, окончательно испачкав убитую двумя падениями в грязь куртку.

Всё произошедшее было цепью галлюцинаций, – Леонид скривился – даже в голове это звучало неприятно, здоровые люди ничего такого видеть не могли.

Правда, уже несколько лет, он периодически начинал сомневаться в собственном психическом здоровье, однако…

Призрак в шляпе… виноградные побеги… слово «Эобара»…