Страница 72 из 138
Монгольские ханы — шаманисты, которые приписывали сверхъестественную власть духовенству всех религий, отнеслись доброжелательно к посланникам папы. При отъезде из Каракорума Плано Карпини была вручена ответная грамота для папы Иннокентия IV, в которой Гуюк-каан требовал, чтобы папа и короли Европы признали себя вассалами монгольского великого хана. Грамота эта была написана по-персидски и скреплена монгольской печатью, которую изготовил для Гуюка русский пленный мастер Кузьма.
После смерти Гуюка среди монгольской знати началась острая борьба за кандидатуру на престол великого хана. Лишь в 1251 г. с помощью золотоордынского улусного хана Батыя на престол был возведен сын Тулуя — Мункэ-каан (1251–1259)[141].
Китайские летописцы дают высокую оценку правлению Мункэ-каана. Он старался возродить земледелие и ремесло, покровительствовал крупной оптовой торговле. В этих целях Мункэ-каан издал указ, имевший в виду упорядочить систему налогообложения и несколько облегчить положение крестьян и горожан. В Иране, однако, указ этот остался мертвой буквой. Завоевательные походы в Китай и на Запад продолжались и при нем.
Созданная завоеваниями монгольская империя-конгломерат объединила под своей властью многие племена и народности, страны и государства с совершенно различной экономикой и культурой. Как единое целое она долго просуществовать не могла. После смерти Мункэ-каана (1259) она окончательно распалась на несколько монгольских государств (улусов), во главе которых стояли улусные ханы — потомки Чингис-хана. Этими государствами были: Золотая Орда, которая включала Северный Кавказ, Крым, Южно-Русские степи, Нижнее Поволжье и находилась под властью потомков Джучи; Чагатайское государство, охватившее Среднюю Азию и Семиречье и получившее свое имя от сына Чингис-хана — Чагатая; государство Хулагуидов, созданное в Иране братом Мункэ-каана Хулагу-ханом; государство в Монголии и Китае (удел великого хана), в котором правил брат Мункэ — Хубилай-каан, — это государство получило китайское официальное имя империи Юань. Развитие этих государств пошло разными путями.
§ 7. Состояние Ирана в 30–50-х годах XIII в.
После смерти Джелал-ад-Дина монголы истребили остатки его отрядов и завоевали Азербайджан, Арран, Ширван, Грузию и Армению (между 1231 и 1239 гг.). В то же время продолжались монгольские завоевания в Иране. В 1237 г. был взят и опустошен Исфахан. Тогда же была завоевана Джезира (Верхняя Месопотамия). Монгольские войска грабили и опустошали соседние области и государства и на Западе; в 1231–1236 гг. монгольскому разгрому подверглись города Мосул, Нисибин, Мардин, Дийарбекр, Бидлис. В начале 40-х годов XIII в. удар монголов направился на Сельджукский Румский султанат, расположенный в Малой Азии (1077–1307). В 1243 г. в битве у Кёсе-дага был разбит сельджукский султан Рума — Гийас-ад-Дин Кейкубад II Султан заключил с монголами мир с условием вносить в виде дани ежегодно 1000 динаров, коня, невольника, невольницу и охотничью собаку. Изъявил покорность великому хану и Хетум, царь Киликийской Армении — государства (1080–1375), основанного у юго-восточного побережья Средиземного моря армянами, которые эмигрировали из Армении под натиском сельджуков.
К 50-м годам XIII в. в руках монгольских завоевателей были Хорасан, Систан, Мазендеран, Ирак Персидский и Азербайджан. Юг и юго-запад Ирана не подверглись столь опустошительным монгольским вторжениям. На этой территории находилось несколько владений, различных как по своему происхождению, так и по своему отношению к монгольским ханам.
Керманом владела династия из кара-китаев. Ее основатель Бурак хаджиб после гибели государства кара-китаев в Семиречье присоединился к Мухаммеду хорезмшаху, а во времена монгольского вторжения завладел Керманом и всей его областью. От монгольского хана он получил ярлык на свое владение и титул «кутлуг-хан», который сохранился и за его потомками.
Фарс находился во власти атабека Абу Бекра (правил в 1230–1260 гг.) из династии Салгуридов. Салгуриды способствовали росту и украшению своей столицы — Шираза, воспетой ее уроженцем, великим поэтом Са'ди (1184–1291).
Луристан с начала X в. делился на две части: юго-восточную, или Большой Лур (атабекская династия Хазараспидов), и северо-западную, или Малый Лур. Малым Луром правила самостоятельная династия атабеков.
К западу от Луристана находились владения багдадского Аббасидского халифата, занимавшие сравнительно небольшую территорию в междуречье Тигра и Евфрата.
Монгольское нашествие не коснулось исмаилитского Аламутского государства (1090–1256). По-прежнему в Иране, Малой Азии, Сирии» Мавераннахре и даже в далеком Каракоруме правители и их везиры боялись посланных «горным старцем» из Аламута убийц, и многие из правителей платили ему дань. Грабежи исмаилитов на больших дорогах не только затрудняли торговые сношения, но угрожали коммуникациям между Хорасаном и западными областями, подчиненными или вассальными Монгольской империи.
В эти десятилетия в особом положении оказался Хорасан. Перед первым монгольским наместником — Чинтимуром были поставлены задачи: извлечь у местного населения возможно больше денег, ценностей, продуктов и наладить систематическое взимание податей и налогов. Чинтимур жестокими пытками заставлял жителей сознаваться, где находятся спрятанные ими богатства. Для налаживания административного и в первую очередь налогового аппарата он стал привлекать к себе на службу местных иранских чиновников. Чинтимур, а позднее его преемники, были ответственны перед монгольским ханом за бесперебойное поступление в ханскую казну налогов и податей. А это было возможно только при обложении населения налогами высокими, но не разоряющими окончательно, т. е. дающими возможность хотя бы простого воспроизводства сельского хозяйства.
Наместники Хорасана стали принимать меры к восстановлению разрушенных в период завоевания городов и деревень. Так, преемник Чинтимура — Куркуз восстановил и сделал своей постоянной резиденцией г. Туе. Был восстановлен Херат. Наместники Хорасана и окружающие их монгольские феодалы стали сближаться с местными уцелевшими от разгрома оседлыми феодалами, воспринимать иранскую культуру.
Эта политическая линия, направленная к сближению завоевателей с верхушкой покоренных, столкнулась с другой линией, проводимой большей частью монгольской знати. Это были поклонники кочевых традиций враждебно относившиеся к оседлому населению и не желавшие слышать ни о каком сближении с ним.
Кроме насилий, пленения жителей, монгольские военачальники стали захватывать земли. Армянский историк Вардан передает, что монголы «вторглись в пределы Грузинского царства и разделили по жребию все известные местности и области и все неприступные крепости между главнейшими своими начальниками, которых называли нойонами. Они не медленно вступили во владение местечками, доставшимися по жребию на долю каждого из них». То же было и в Иране.
В захваченных таким путем владениях эти монгольские феодалы стали держать себя, как самостоятельные правители; собранные с населения налоги они употребляли на собственные нужды. Они стремились к неограниченной эксплуатации местного трудового населения, к обложению его в произвольных размерах и нисколько не заботились о воз рождении земледелия, ремесла и торговли. Никаких связей с местным населением и даже с местными феодалами они не устанавливали.
Эти две противоположные политические линии, возникшие в среде монгольских феодалов в 30–40-х годах XIII в., проходят красной нитью в истории монгольского владычества в Иране. Между представителями этих двух линий шла острая борьба. И Куркуз, и сменивший его в 1244 г. Аргунака, делали неоднократно попытки установить точные размеры обложения народа, ограничить произвол монгольских феодалов, заставить их вносить в казну собранные с населения налоговые суммы.
141
Или Менгу, по другому чтению.