Страница 18 из 68
На территории ойратов выпасались стада верблюдов, лошадей, крупного рогатого скота и овец[159]. Каждым из стад четырех видов скота распоряжался хаганский родственник (цинь-ван)"Пастухи этих стад, «четыре тумена ойратов», постепенно получили название «дорбэн ойирад» — «четыре ойрата»[160]. В книге «История четырех элетов» сказано: «С тех пор как появились, "четыре ойрата" были младшими племенами, которыми управляли хаганы из подлинного рода Чингиса. Впоследствии, в конце Великой монгольской династии Юань, они стали называться племенами Арудая. В этот период они сделали попытку выйти из-под управления династии Юань»[161].
Б. Я. Владимирцов доказал, что распространенное в литературе понятие «четыре ойрата» подразумевает не племенной союз, а четыре племени[162]. Рашид-ад-Дин также сообщал, что ойратские племена в древности были многочисленны и имели много ответвлений, каждое из которых носило свое название и размещалось отдельно на определенной отведенной ему территории[163]. Ойраты входили в состав монгольской империи, подчиненной великому хану.
Мнения некоторых историков о том, что они первоначально были тюрками и омонголились после присоединения их к Монголии Чингисом, представляют собой недоразумение.
Во второй половине XIII в. урянхайцы, за исключением немногих урянхай-монголов, живших в районе Бурхан-Халдуна, занимали обширную территорию в междуречье Эрчис и Хара. В источниках сообщается, что они жили богато[164]. Вероятно, имеются в виду не все урянхайцы, а лишь немногочисленные семьи урянхай-монголов, несших службу по охране «золотых» зернохранилищ юаньских императоров. Из урянхайцев, подчинявшихся монгольскому хагану в ту эпоху, постепенно выделилась отличная от них тюркоязычная часть.
Рашид-ад-Дин подразделял урянхайцев на урянхай-монголов и лесных урянхайцев. Урянхай-монголы обитали в степях и занимались скотоводством[165].
В «Тайной истории монголов» говорится, что один из предков монголов, Добун-мэргэн, взял в жены урянхайскую девушку и что некоторые полководцы Чингис-хана происходили из урянхай-монгольских родов. Из всего этого следует, что урянхайцы, по-видимому, по происхождению состояли как из тюрков, так и из монголов. Ныне в МНР большинство монголоязычных, так же как и тюркоязычных, урянхайцев, как известно, настаивают на том, что они монгольского происхождения. Среди них широко распространены древние предания об их монгольском происхождении.
В источниках встречаются упоминания о переписях населения Монголии, проведенных при Огодэй-хагане и Монкэ-хагане. Однако до сих пор не найдены данные, из которых можно было хотя бы приблизительно вывести общую численность населения страны. В «Юань ши» и некоторых других источниках содержатся точные сведения о том, что китайского населения в ту эпоху было 13 с лишним млн. семей и около 60 млн. едоков[166]. Что касается монголов, то ничего конкретного о них не говорится, если не считать попадающихся кое-где весьма неопределенных сообщений. По-видимому, это связано с тем, что в тот период монголы держали в тайне свою численность. В подтверждение можно привести еще одно историческое свидетельство. Литератор периода правления Хубилай-хагана Яо Суй писал в этой связи: «Когда хаган спросил, почему так мало монголов, чиновник ответил ему: "Я, ничтожный, ныне слабо знаю положение дел старых времен Чингис-хана. Как мне кажется, в старое время, когда их было много, они действовали большими силами, а когда же их было мало — малыми". Хаган сказал: "Неверно! Их никогда не было мало! Поэтому они и одерживали победы"!»[167].
Когда в исторических трудах[168] сообщается о том, что во второй половине XIII в. было «40 тем монголов» и «4 тьмы ойратов», то это означает, что насчитывалось 40 тыс. семей монголов и 4 тыс. семей ойратов — всего 44 тыс. семей монголов. Такое сообщение в целом представляется достоверным. Б. Я. Владимирцов писал: «Не следует забывать также того, что обозначение числовое отоков и туманов с течением времени могло перестать соответствовать действительности, и у нас в распоряжении много примеров, свидетельствующих о том, как старые названия с числовыми показателями отоков или туманов жили даже тогда, когда всем было ясно и очевидно несоответствие с действительностью. Возьмем название Döcin Monggol. Все хорошо знали, что сорока туманов монгольских давно уже не существует, тем не менее название это употребляется еще в XVII в.»[169]. А когда Саган Сэчэн и многие другие историки, основываясь на китайских источниках, пишут о том, что «из этих 40 тем 6 тем возвратились на родину, а 34 остались в Китае», это является не столько результатом обоснованного историческими фактами исследования, сколько легендой.
После падения династии Юань Монголия разделилась на две основные части — Восточную и Западную. Другими словами, осталось всего шесть восточных и четыре западных тьмы монголов или ойратов — в общей сложности десять тем[170]. Следовательно, численность монголов сократилась на 34 тьмы. Хотя сведения о сокращении численности собственно монголов сомнительны, но изложенные выше данные все же позволяют заключить, что сократилась численность именно тех монгольских семей, которые проживали в своих старых кочевьях в самой Монголии.
Резкое сокращение числа семей и лиц, проживавших в Монголии, непосредственно связано с тем, что в результате захватнической политики монгольских завоевателей были загублены жизни многих воинов и было переселено много семей в чужие страны.
По китайским источникам, лишь в Центральном Китае проживало несколько десятков тысяч семей монголов. В Юньнани и других южных провинциях Китая также находилось не менее 10 тыс. семей. Это показывает, что многие монголы переселялись даже во внутренние районы Китая. Хотя сообщения некоторых китайских источников о том, что в период правления династии Юань в каждой китайской семье проживал монгол с целью надзора, сильно преувеличены, но они являются лишним подтверждением того, что в это время немало монголов находилось в Китае.
Большое число монголов перекочевало в чужие страны и осело там в ходе захватнических войн монгольских завоевателей. Некоторые из семей, переселившихся в чужие страны, не смогли возвратиться на родину и приняли образ жизни и язык чужой страны. Другие, возвращаясь на родину, в пути пострадали от бедствий военной поры. Несомненно, во время войны погибало немало людей.
После установления династии Мин правительство принимало меры к тому, чтобы не отпускать на родину монголов, проживавших на китайской территории, силой задержать их там, где они жили. Семьи, которые откочевывали на родину невзирая на запрет минского правительства, останавливались в пути солдатами и истреблялись поголовно[171]. Император династии Мин Чжу Юаньчжан издал указ о запрещении возвращения монголов на родину, который был кодифицирован. В кодексе Минской династии говорится: «Нельзя допускать возвращения монголов на родину. Пусть они создают семьи с китайцами. Пусть они не создают семьи со [своими] монголами! В случае нарушения и муж и жена обращаются в рабство»[172]. Проводившаяся китайскими феодалами политика насильственной ассимиляции преследовала цель уменьшить население Монголии и ослабить монголов.
159
Чжан Му. Мэн-гу ю-му цзи. Гл. 11, с. 299.
160
Ш. Иацагдорж. Халхын хураангуй туух, с. 7.
161
Дорбэн огэлэд-ун тэукэ (История четырех элетов). Рук., ГБ МНР. Предисл., с. 4.
162
Б. Я. Владимирцов. Общественный строй монголов, с. 157.
163
Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1, кн. 1, с. 118.
164
Галдан. Эрдэни-йин эрикэ, с. 36; Саган Сэчэн. Эрдэни-йин тоб-чи, с. 41.
165
Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1, кн. 1, с. 158.
166
По Рашид-ад-Дину и «Истории монголов» К. Д'Оссона, в 1290 г. китайцев было 13 млн. семей или 59 млн. человек. В главе 58 «Юань ши» сказано: «По данным переписи населения 27 года Чжи-юань (1290) южных и северных китайцев насчитывалось 13 196 206 семей или 58 834 741 человек».
167
Яо Суй. Му-ань цзи. Гл. 14.
168
Мин ши. Гл. 328, с. 66.
169
Как отмечал Б. Я. Владимирцов, «то же самое произошло и с названием Dorben Oyirad с той только разницей, что с течением времени ойратов стало гораздо больше, чем в век Чингиса и Юаньской династии» (Общественный строй монголов, с. 157).
170
Юй Баян. Нэй Мэн-гу ли-ши гай-яо (Очерк истории Внутренней Монголии). Шанхай, 1948, с. 59; Ш. Нацагдорж. Халхын хураангуй ту ух» с. 6–7.
171
Тогтоху. Нэй мэн-гу ли-ши фа-чжань гай-шу (Очерк исторического развития Внутренней Монголии). Хухэ-Хото, 1957, с. 108.
172
В кодексе законов династии Мин и других источниках зафиксированы случаи, когда монголам не позволяли возвратиться на родину и задерживали их силой.