Страница 96 из 141
Как известно, против этого выступил Елюй Чу-цай, предложив свой план сбора налогов, согласно которому в стране можно было получать ежегодно 500 тыс. лян[1631] серебра, 80 тыс. кусков шелковых тканей и свыше 400 тыс. ши[1632] зерна[1633]. План Елюй Чу-цая был принят. Этим он спас жизнь китайскому и другим народам. Но не следует идеализировать самого Елюй Чу-цая и его политику. При всей ее умеренности она была направлена на укрепление политических и экономических позиций завоевателей — монгольских феодалов за счет угнетения покоренных народов Китая.
На первых порах после захвата Северного Китая, хотя предложение о поголовном истреблении китайского народа было отвергнуто, монгольские военачальники уничтожали местное население, а монгольские феодалы захватывали земли китайцев и превращали их в пастбища.
Китайские источники наполнены сообщениями о произволе и беззакониях, об убийстве целых семей. Так, в биографии Елюй Чу-цая сообщается: «Когда император сам приводил в порядок Западные земли и не имел свободного времени для стабильного управления [Северным Китаем], старшие чиновники округов и областей произвольно распоряжались жизнью и смертью [жителей], обращали в рабство [их] жен и дочерей, забирали имущество и захватывали [у них] земли»[1634].
О произволе и жестокости старших чиновников, как правило выходцев из монголов, рассказывается и в надписи на стеле в память Елюй Чу-цая: «В то время Поднебесная была только что усмирена и еще не было законов. Там, где находились старшие чиновники, все [они] могли самовольно распоряжаться жизнью и смертью [населения]; при малейшем непослушании следовало [применение] ножей и пил (т. е. орудий пыток и убийств. — Л. Д.). Доходило до того, что истреблялись целые семьи, не оставляли [в живых даже] в пеленках [грудных детей]»[1635].
При покорении городов захваченные мирные жители считались военнопленными и их или уничтожали, или превращали в рабов. Нередко пленные пытались убежать, но и в этом случае их могла настигнуть кара. Не только беглые, но и укрывавшие их наказывались смертной казнью. При этом использовалась и круговая порука: за одну «провинившуюся» семью в общине отвечали все остальные. Даже близкие родственники не осмеливались оказывать помощь тем, кто побывал в плену. В результате беглые пленные, отвергнутые всеми и оставшиеся без крова и пищи, умирали на дорогах. Об этом пишет современник тех событий и крупный государственный деятель 30–60-х годов XIII в. Сун Цзы-чжэнь: «В то время впервые была покорена Хэнань. Взятых в плен было несметное число. Узнав о возвращении великой армии на север, [пленные] бежали по восемь-девять человек из десяти[1636]. [В связи с этим] издали императорский указ о том, что те, кто приютят [у себя] беглый народ и снабдят [их] продуктами, все будут преданы смерти, и что, где бы то ни было — в городах и деревенских общинах [бао-шэ][1637], — если одна семья нарушит запрет, то и остальные вместе [с ней] будут привлечены к ответственности за соучастие. Из-за этого народ был напуган. Даже отцы, сыновья и братья, если [кто-либо из них] побывал в плену, не осмеливались как следует относиться [друг к другу]. А беглые люди, не имея возможности получить пищу, один за другим умирали на дорогах»[1638].
Господство монгольских завоевателей ознаменовалось небывалым распространением рабства в стране. Как известно, рабство в Китае было с древнейших времен, и в дальнейшем, в период раннего средневековья, оно в качестве уклада сосуществовало с господствовавшими феодальными отношениями. Но такого размаха, как во времена монгольского владычества в Китае, рабство достигло впервые.
Не ставя перед собой в данной статье задачи подробного освещения проблемы рабства[1639], приведем лишь некоторые данные.
В юаньский период для обозначения рабов применялись как традиционное название, известное с древних времен, — нубэй (ну — раб, бэй — рабыня), так и специфическое для данной эпохи — цюй-коу. Кроме того, существовали и другие названия рабов[1640]. Источников рабства было несколько. Как указывает китайский ученый Мэн Сы-мин, в эпоху Юань можно насчитать шесть категорий рабов, если судить по их происхождению. Это, во-первых, родившиеся от рабов — их потомки. По юаньским законам они навечно были рабами[1641]. Во-вторых, отданные в рабство за преступления, так называемые конфискованные. Согласно закону[1642], семьи преступников (повстанцев и нарушителей различных запретов), их жены и дети, превращались в государственных рабов. Иногда же при подавлении восстаний жены и дети казненных или осужденных повстанцев и их имущество передавались воинам[1643]. При монгольском господстве применялись те же термины для передачи понятий «порабощать», «обращать в рабство», что и в более ранние периоды истории Китая. Чаще всего встречается формула: «конфисковать жен и детей» или «конфисковать их семьи»[1644].
В-третьих, ряды рабов пополняли военнопленные. Они составляли наиболее многочисленный контингент рабов, в особенности в начале господства монголов в Китае, когда продолжалось завоевание страны и десятки тысяч пленных становились рабами.
Четвертый источник рабства — пленение во время военных походов мирных жителей, которые добровольно сдавались монгольским войскам. Например, в докладе от 19-го года эры Чжи-юань (10 февраля 1282 — 29 января 1283 г.) говорится о том, что Али-хайя во время похода захватил 1800 дворов смирившихся жителей и превратил их в рабов[1645]. В то время когда только что был покорен юг Китая, военачальники захватывали в плен женщин и детей из семей гражданских лиц по нескольку тысяч человек, превращая их в рабов. Вот одно из многих показаний источников: «В это время[1646] юг Китая (Цзяннань) был только что присоединен. Полководцы добивались заслуг и выгод. Захватывая пленных, часто злоупотребляли и [брали] невиновных. Или же насильно превращали в рабов коренных новых жителей[1647] (синь минь)»[1648].
В мирное время также были нередки случаи превращения в рабство свободного населения. Этим преимущественно занимались чиновники, гражданские и военные, а также так называемые сильные или могущественные дома. Они, пользуясь своей властью и влиянием, силой захватывали свободных людей и превращали их в рабов или же добивались этого обманом. Это пятый источник рабства. В «Юань ши» сообщается о том, что наньцзинский главноуправляющий (цзунгуань) Лю Кэ-син «похищал свободных людей (народ), превращая [их] в рабов»[1649]. В его семье было несколько сот рабов, которые должны были стать свободными. Аналогичные сведения приводятся и об императорском уполномоченном края (юань вэйши)[1650]. Не только чиновники, но и «сильные люди» (хаоминь) чинили произвол. Они подделывали документы (регистрационные списки), и многие свободные жители становились рабами[1651].
1631
Мера веса, приблизительно 37,3 г, употребляется в значении денежной единицы.
1632
Ши — мера объема в империи Цзинь составляла около 66,41 л (Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 105, прим. 92).
1633
«Юань ши», гл. 146, стр. 4а; Би Юань, Сюй Цзы-чжи…, гл. 165, стр. 4488.
1634
Там же, гл. 146, стр. 2б; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 187.
1635
Cун Цзы-чжэ-нь, Чжун-шу-лин Елюй гун шэньдао бэй (Стела на пути духа его превосходительства начальника императорского секретариата Елюй [Чу-цая]), — в кн.: Су Тянь-цзюэ, Юань вэнь лэй (Образцы сочинений периода Юань), т. 2, Шанхай, 1958, гл. 57, стр. 832; Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 72, 73.
1636
В другом источнике (Би Юань, Сюй Цзы-чжи…) эта фраза изложена более ясно: «При возвращении монгольских войск из Хэнани захваченные в большом числе пленные убегали в пути по семь-восемь человек из десяти» (гл. 167, стр. 4558).
1637
В «Сюй Цзы-чжи тун-цзянь» оказано «сяншэ» («сельские общины»).
1638
Су Тянь-цзюэ, Юань вэнь лэй, гл. 57, стр. 833. Ср. Н. Ц. Мункуев, Китайский источник…, стр. 77. Этот же текст в сокращенном виде помещен в «Юань ши», гл. 146, стр. 6а; Би Юань, Сюй Цзы-чжи…, гл. 167, стр. 4558.
1639
Подробно этот вопрос освещался в следующих работах: У Хань, Юань-дай чжи шэхуй (Общество эпохи Юань), — «Го-ли Цинхуа дасюэ шэхуй кэсюэ», т. 1, 1936, № 3, стр. 33–84; Мэн Сы-мин, Юань-дай шэхуй цзе-цзи чжи-ду (Классовая структура общества эпохи Юань), Бэйпин, 1938, стр. 170–195.
1640
Так, рабы, принадлежавшие частным семьям, назывались домашними рабами — цзя-ну, цзя-жэнь («Юань ши», гл. 139, стр. 7б), принадлежавшие дворам военных (цзюнь-ху) назывались цзюнь-ну, цзюнь-цюй (там же, гл. 7, стр. 15б); храмовые рабы носили название сы-ну. Рабы, убежавшие от своих хозяев, но затем пойманные властями и превращенные в государственных рабов, назывались лань-и-жэнь-коу или бо-лань-си. Подробно о названиях рабов см.: Мэн Сы-мин, Юань-дай шэхуй…, стр. 170, 171, 172.
1641
Их называли цзя шэн хайэр или цзя шэн пуцзы. См. там же, стр. 173.
1642
«Юань ши», гл. 102, стр. 9а; гл. 104, стр. 5б.
1643
Там же, гл. 5, стр. 13а; гл. 12, стр. 18а; гл. 13, стр. 2б; гл. 20, стр. 16б; гл. 21, стр. 1б; гл. 32, стр. 15а.
1644
«Мо ци цзы», или «мо нань нюй», или «мо жу ци цзя», или «Мo ци цзя» (там же, гл. 104, стр. 56; гл. 102, стр. 9а; гл. 9, стр. 4а; гл. 10, стр. 23б).
1645
Там же, гл. 128, стр. 13б.
1646
Эта запись датирована 14-м годом эры Чжи-юань (5 февраля 1277 — 24 января 1278 г.).
1647
Синь минь — досл. «новый народ». Имеются в виду вновь присоединенные жители Южного Китая.
1648
«Юань ши», гл. 170, стр. 7б. Об аналогичных фактах сообщает и Би Юань в «Сюй Цзы-чжи тун-цзянь», гл. 184, стр. 5018.
1649
«Юань ши», гл. 170, стр. 15а.
1650
Там же, гл. 167, стр. 16а; об аналогичных факторах см. также гл. 170, стр. 10б.
1651
«Юань ши», гл. 153, стр. 1б.