Страница 133 из 141
В другом наставлении сыновьям, также дошедшем до нас в форме стихотворения, указана необходимость преодоления трудностей при выполнении своего долга.
Среди наставлений попадаются краткие изречения, ставшие впоследствии пословицами. Например: «Если много говорить станете, то много ли пользы будет от слов». Из биликов Чингис-хана особенно выразительно одно, в котором ярко выражено его намерение стать единовластным ханом, не считаясь со средствами и приемами, им применяемыми.
Можно сказать, что в этом билике содержится целая программа хищнических завоевательных походов.
Тема ответственности государя перед своим народом ярко выражена в другом стихотворении, также сложенном каким-то неизвестным сказителем и обращенном к Чингис-хану:
Тема о необходимости крепкой ханской власти неоднократно встречается в рассказах XIII в. Любопытна, например, притча, произнесенная одним из мудрецов в беседе с Чингис-ханом. В этой притче рассказывается о змее с одним хвостом и с тысячью голов, которые тянули в разные стороны. Поэтому тысячеголовая змея была раздавлена проезжавшей повозкой. Но была и другая змея с одной головой и тысячью хвостами, которые, следуя за единственной головой, все уползли в нору, и повозка их не раздавила. «Подобно этим хвостам, — в заключение сказал мудрец, обращаясь к Чингис-хану, — и мы будем следовать за тобой, отдадим силы свои тебе»[2327]. Эта же притча о двух змеях была также записана персидским историком Ата Малик Джувейни в 1252–1253 гг. Только он вложил ее в уста Чингис-хана, наставлявшего своих сыновей[2328].
Очень интересно также объяснение другого мудреца о том, что такое ханская власть. «Ханский закон управления государством таков: подобно солнцу не медлит, подобно озеру не иссякает… когда солнце восходит, оно равно светит хорошим и плохим, живым и мертвым. Так и хан, если он ровен ко всем, то государство не погибнет. В озеро вливаются воды хорошие и плохие; если вода загрязняется от вошедшей для водопоя скотины — озеро не портится. Так и хан, если он слушает одинаково хорошее и плохое, слова правды и лжи и не принимает слов, подстрекающих на ссору, то государство не погибнет»[2329]. Этот рассказ можно рассматривать и как восхваление идеального правителя хана, и как наставление хану, поучение о том, каким должен быть хан. Подобных рассказов сохранилось немало, в них отразились мечты народа об идеальном хане, при котором «и простолюдину живется хорошо и сытно»[2330]. Сохранились не только поучения, как нужно вести себя хану, но и прямые обвинения хана. Так, в одном небольшом стихотворении в первых строках сказано:
Очень интересно наставление Чингис-хана, данное им судьям, занимавшимся рассмотрением жалоб. Лаконичность языка, грубость некоторых выражений позволяют считать, что оно было составлено, вероятно, в первой четверти XIII в. и, возможно, является записью действительно сказанных Чингис-ханом повелений. Вот какие распоряжения отдал он судьям:
Наставление это любопытно и по простоте выраженных в нем требований, и по ясному пониманию ответственности, рекомендуемой судьям: будьте беспристрастны, не болтайте лишнего, отнеситесь серьезно к порученному делу.
Много различных сказаний было сложено о мудрости Чингис-хана, о его беседах с сыновьями, со сподвижниками, с двенадцатью мудрецами. Часть из этих рассказов дошла до нас в рукописном виде[2334].
Чингис-хан умер в конце августа 1227 г., по окончании успешного похода на тангутское царство, при возвращении домой. Тело его было возложено на колесницу и отправлено в Монголию в сопровождении большого эскорта. Об этом последнем пути монгольского завоевателя сложено немало разных легенд, песен и рассказов. Например, сохранилось упоминание о том, что стража убивала всех встречных, чтобы не распространялась весть о кончине владыки монголов. Джувейни сообщает также, что вместе с Чингисом в могилу были отправлены 40 красивейших девушек[2335], что соответствовало шаманским представлениям о загробном мире. Шаманские песнопения сопровождали Чингис-хана в последний его путь. Даже в таком небольшом стихотворении-плаче, сочинение которого приписывается суннитскому вельможе Кулэгэтей-багатуру, чувствуется влияние шаманства. Этот небольшой по размеру плач о погибшем является одним из самых лучших произведений средневековой литературы монголов. Искренность в выражении горя, отточенность поэтической формы, отображение бытовых подробностей — все это делает стихотворение прелестным образцом лирики монголов.
2325
Там же, стр. 28.
2326
Там же, стр. 54.
2327
«Altan tobci. A Brief History of the Mongols…», vol. II, стр. 33.
2328
Ata-Malik Juvaini, The History of the World Conqueror, Manchester, 1958, стр. 42.
2329
«Altan tobci. A Brief History of the Mongols…», vol. II, стр. 35.
2330
Там же, стр. 32.
2331
Там же, стр. 58.
2332
Это выражение значит: «Не болтайте по пустякам!». См.: Ц. Жамцарано, Монгольские летописи XVII в., М.—Л., 1936, стр. 107.
2333
Там же: «Altan tobci. A Brief History of the Mongols…», vol. II, стр. 66.
2334
См. например, «Cinggis qayan-u domoy»; «Cinggis boyda qayan-u arban qoyar seced-liige ugulegsen tuyuji orosibai» (рук. XVIII в.); «Boyda Cinggis qayan-u suryal orosibai», etc.
2335
Ata-Malik, Juvaini, The History…, стр. 189.
2336
«Altan tobci. A Brief History of the Mongols…», vol. II, стр. 102.