Дикарь

Когда я добрался до огромного, в метр диаметром, пульсирующего сердца, которое ясно чувствовалось по потокам Ки, я двумя ударами срезал его, обрубив все артерии и вены. Саламандра забилась, как ненормальная, катаясь по полу, потом вся напряглась в сильнейшей судороге, чуть не раздавив меня этим внутри себя, и расслабилась, потеряв все силы.

— Вот так тебе, тварь! — проорал я, а потом стал отплёвываться от кислоты, что затекла в рот и стала разъедать зубы и язык с щеками.

Так, надо вылезать отсюда. Уже и доспеха Ки на мне не осталось, кислота шипела на коже, сожгла все волосы на голове и пыталась пробиться сквозь веки. Выбраться из этого кислотного ада! Только… я не мог отвести взгляда от сердца твари. Оно светилось силой, даже не пытаясь гаснуть. Сколько ж там энергии? Я так давно не ел сердец сильных тварей… Но она же кислотная! А, к чёрту, я огонь жрал, что ж я — кислоты не сожру, что ли?!

Схватив сердце, я стал жадно откусывать от него куски и проглатывать, матюкаясь на то, с какими ощущениями кислотная кровь текла по моему горлу и желудку. Губы сожгло, зубы превратились в заострённые пеньки, но я жадно жрал и жрал, чувствуя, как в меня вливается чудовищная, дикая сила саламандры.

Удивительно, то я съел всё. До последнего кусочка! С трудом выбравшись из трупа, я сразу же стал вызывать Водопад — четвёртую технику Туманного Меча. Вообще она должна делать водопад лезвий меча, падающих на противника, подобной Ли Мубай срезал лезвия у членов клана Су, когда мы первый раз увиделись. Но я вызвал самый щадящий вариант, так что меня просто омывали потоки воды, смывая всю кислотную кровь и куски плоти саламандры. Нужно всю эту гадость вымыть, а то сейчас сдуюсь из гиганта в обычное состояние, и без серебряного сопротивления эта кислота во мне дырку проделает.

Обмывшись как можно тщательнее, я, не уменьшаясь, сел медитировать, поглощая проглоченное сердце. Сила бурлила, мощная, дикая, пыталась одним своим напором разорвать все меридианы и духовный сосуд, но я направил все силы на её контроль, загоняя к туманному ядру и вжимая в него, чтоб ассимилировать. Капельки моей Ки в тумане впитывали в себя силу саламандры, поглощая его, капли становились всё больше, увеличивая мою мощь.

А когда вся Ки ящера была поглощена, то большие, набрякшие капли Ки в ядре вдруг стали сливаться вдруг с другом, становясь всё больше и больше, пока туман не пропал, превратившись в изрядно уменьшившуюся сферу из жидкой Ки! Она была крохотной, эта сферка, с тремя идолами в центре, но такая концентрированная Ки была намного сильнее, чем туманная. По телу прошла приятны волна изменения, все травмы, что у меня оставались, мгновенно исцелились, а мышцы налились новой, куда большей, чем раньше, мощью.

— Так вот что идёт у меня после туманного ядра! Жидкое ядро! — я радостно улыбнулся, чувствуя, что стал в несколько раз сильнее, чем был до этого. — Хм, а после этого что будет? Твёрдое ядро? Или что-то другое? А, потом увижу!

Я подпрыгнул на месте и уменьшился до нормального размера, отменив трансформацию Серебряного Гиганта. Прислушался к себе, не печёт ли где-нибудь в заднице какая-то оставшаяся капелька кислоты. Нет, вроде всё хорошо смыл. Ну и славно.

Пещера стала гораздо светлее, с увеличением силы и зрение в темноте стало лучше. Да уж, ну и намусори же мы — повсюду были выжженные кислотой ямы, горы выбитых из пола камней, когда саламандра билась и каталась по нему, а облако испарившейся от моего Огненного Щита кислоты подтачивало стены и потолок, так что они грозились в любой момент рухнуть. Так, надо поторопиться. Я сделал из своей Ки здоровенный бур и подошел участку стены, где был выход на склон холма.

— Найдись же, Гуррен Лаган! — я с криком вонзил завращавшийся бур в стену.

Выбрался я из холма часа через три, весь грязный, как бухающий сантехник, и злой, как сантехник похмельный. Мне только и хотелось, что добраться до девятки уродов и оторвать им всё, что отрывается. Суки, бросили меня? Да я вас сам через бедро брошу прямо на хуй! О, кстати, а это идея.

Погасив все свои колебания Ки, я по памяти побежал к лагерю засранцев.

Так как вылез я где-то под вечер, то добрался к лагерю уже к раннему, очень раннему утру, даже небо стало лишь едва-едва светать. Хорошо. Если уж нападать, то именно в это время — все или сонные, или культивируют, так что не успеют вовремя среагировать. Некоторое время я прислушивался к потокам Ки в лагере, определяя, кто где находится. Хм, странно, одной девки уже не было, ну в смысле из гениев. Той, которая на меня пялилась, как жаба на муху, когда мы только заходили в зверинец. Ладно, потом выясню.

— Серебряный Гигант! — я снова стал великаном. Не стоит сейчас скрываться, их восемь человек, и все весьма сильны.

Я прыгнул, приземляясь прямо в большой костёр, который лениво горел в середине лагеря. Возле него сидела парочка младших учеников, поддерживая огонь. Моё приземление в огонь, да ещё и с Ударом Гиганта, разметало костёр во все стороны, поджигая палатки и вызвав небольшое землетрясение.

Все разом проснулись и стали с воплями выбегать из своих палаток, держа в руках оружие, растерянные и испуганные. Отлично! Я тут же метнулся к красавчику Суну и Ударом Гиганта вогнал его в землю. Его лицо брызнуло кровью, нос сломался, зубы вылетели, уз носа и ушей лилась кровь. Я выхватил его копьё и откинул в сторону, парень потерял сознание, так что пока он обезврежен.

Я стал метаться между палатками, выбивая дурь из всех гениев и топча младших учеников, которые имели дурость попасться под ноги. Через пятнадцать минут всё было кончено — побитые, окровавленные, без одежды и артефактов, восьмёрка гениев стояла посреди лагеря на коленях, а обычные ученики сгрудились в сторонке, молча как мыши.

— Тебе это так не оставят! — заорал Сун, когда я уменьшился до нормального размера и встал перед ними.

— Да! Вштань на колени и шри шемлю, тофда моя шекта не убёт тебя, кофда мы выйдем! — шморгая сломанным носом, шепелявил Чу Фу. Этому я выбил сразу шесть зубов спереди.

— Заткнитесь, уроды! — я отвесил им по пощёчине, выбив ещё по несколько зубов.

Другие благоразумно молчали, хотя их взгляды явно разделяли мнения двух их приятелей.

— Старший Дикарь! — надула губы и пустила слезу Сяо Сю, сжимаясь и выставляя вперёд сиськи. Это у неё легко получилось, ведь она тоже была голой. — Это была не наша идея! Честное слово! Это всё Нин Цинсюэ! Она не из нашего региона и ко всем нам относилась с высокомерием! А вас особенно возненавидела! И заставила нас оставить вас, старший, в пещере! Простите, она слишком сильна, чтоб мы ей перечили!

— Ты мне правду говоришь? — я нахмурился.

— Конечно! Правда же, братья? — она повернулась к другим гениям, те закивали.

— Понятно.

Вот сука, даже сейчас врёт. Может, это могло быть правдой, Нин Цинсюэ действительно «не наша», судя по нефриту, что я раньше отобрал. Но когда эта Сяо Сю начала брехать, у остальных по лицам пробежала тень удивления. И только через секунду они поняли, куда клонит их подруга. Хм, может, они вообще эту Цинсюэ уже порешили, спиздив её лут, а теперь сваливают на неё всю вину. Мразоты!

— Я верю вам. — на лицах гениев проявилась радость, а я продолжал. — Но вы всё равно виноваты передо мной. Но! Я не хочу вас убивать, я дам вам шанс искупить свою вину передо мной!

— И как это сделать, старший Дикарь? — выдавил из себя Чжоу Е.

— Ебитесь. — коротко ответил я.

— Что?! — все вытаращили глаза, даже младшие ученики в сторонке.

— Ебитесь! Покажите мне хорошее представление — и будете жить! Я даже отдам вам все вещи, мне ничего вашего не нужно.

— Но… мы же мужчины… Мы не можем…

— Да ладно, что там не можете-то? Лучшее влагалище — это очко товарища! Давайте, давайте, вперёд. Кто через минуту не начнёт или будет сачковать — убью.

— Я не буду это делать! — взвизгнул один из гениев, что собирал клетки в пещере. — Это против моей чести!

— Ну и ладно. — я послал в него Волну, которая мгновенно срубила ему голову. Тело упало и задёргалось, а голова некоторое время ещё скрежетала зубами и вращала глазами. — Кому ещё честь слишком жмёт?