Очищение. Рикошет

Когда Ковалев доложил последнюю информацию главе ФСБ, тот собрал небольшое совещание с участием профессора.

– Вы проделали серьезную работу, – поблагодарил он Подольского. – Ваша лаборатория уже почти три месяца занимается исследованиями. Мне бы хотелось знать, что вы обо всем этом думаете.

– О чем именно? – профессор бросил на директора колкий взгляд. – Об «Очищении», о глобальном геноциде или о том, что мы создаем биооружие против англосаксов. Которое, кстати, тоже попадает под определение геноцида, потому что не является избирательным и затрагивает все население.

– Вижу, у вас есть сомнения по поводу того, что вы делаете, – нахмурился глава ФСБ.

– Если бы у меня были сомнения, никто бы меня не заставил этим заниматься. С научной точки зрения то, что я делаю, методики, которые я использую, – это новая страница в работе с белками. Даже не страница, а целая глава, качественный прорыв, способный в будущем вывести нас на полноценное моделирование белковых соединений. Мы сможем создавать новые типы белков с заданными свойствами, создавать новую жизнь, новых существ. Эти возможности поражают и открывают для человечества фантастические перспективы. Но когда я думаю, что от моей работы могут погибнуть миллионы, хочется бросить все и сжечь лабораторию.

– Понимаю, – медленно кивнул директор. – И хочу, чтобы вы тоже осознавали, что ваша лаборатория – это линия фронта, линия боевого соприкосновения нашей страны с врагом, безжалостным и беспощадным, решившим уничтожить Россию и истребить наш народ. Вы ведете войну, профессор. Сейчас эта война даже более важна, чем наша операция на Украине. Там вопрос рано или поздно, так или иначе будет решен. С «Очищением» решить вопрос можно только одним способом: найти противоядие и уничтожить врага, чтобы он через пару лет не повторил попытку уничтожить нас более изощренным методом.

– Я все это тоже понимаю, – грустно вздохнул Подольский. – Только от этого не легче. Мне порой реально плохо становится, когда я смотрю на своих детей и думаю, что сидящая внутри зараза медленно убивает их организм. Хорошо, хоть внуков не привил.

– Ваша реакция вполне естественна. Вы ученый. Вы знаете все про «Очищение». А миллиарды людей по всему миру понятия не имеют, что заражены смертельной болезнью. Это война, профессор. В ней мы либо победим, либо проиграем и перестанем существовать как нация и как государство. Другого выбора нет. И в этой войне вы – наш главный боец. В истории было мало эпизодов, когда весь груз ответственности за судьбу страны лежал на одном человеке. Сейчас как раз такой момент. Не подведите нас.

– Не подведу. Но я не боец. Я – ученый, создающий смертельное оружие. Как его применять, решать вам. Ответственность за последствия тоже будет лежать на вас. И знаете что? Эта мысль делает мой сон немного спокойнее.

– Можно и так. Возможно, я выбрал неточную метафору. Вы действительно ученый, создающий оружие. Завершив работу, вы встанете в один ряд с гениями советской науки, которые разрабатывали ядерную бомбу и межконтинентальные ракеты для ее доставки – оружие, обеспечивавшее безопасность страны всю вторую половину двадцатого века. Это очень достойная компания.

– Здесь я с вами полностью согласен.

– Тогда закончим с лирическими отступлениями и вернемся к теме, – деловито подвел итог директор. – Я видел ваши скорректированные планы. Сейчас вы тестируетесь на клеточной культуре. Через пару недель можете провести первые исследования ингибитора на людях.

– Верно. Мне нужно хотя бы человек сто. Желательно добровольцев.

– Найдем вам добровольцев. Не беспокойтесь. И наших, и украинцев. Может, даже пленных поляков и англичан подгоним для тестов. Вы лучше расскажите, что думаете об информации по распространению «Очищения» в мире, которую доставили наши коллеги из внешней разведки.

– Очень полезная информация, – профессор выложил из папочки на стол несколько листов. – Признаюсь, я был удивлен темпами вакцинации от ковида. На сегодня, сентябрь 2022 года, в мире есть очень немного стран, где вакцинировано меньше половины взрослого населения. В большинстве стран Азии и Латинской Америки процент на уровне 70-80. Причем значительная часть показателей была достигнута год назад, как раз перед сворачиванием «Очищения». Это очень хороший показатель. Или плохой, если все дозы, использованные за пределами условного Запада, были заражены прионами. Мы полагаем, что проект был развернут американцами на короткий промежуток времени. Начало – предположительно весна 21-го. Конец – декабрь того же года. На момент, когда активная фаза, то есть поставки на рынок зараженной вакцины, была свернута, уровень вакцинации в целевых странах составил около шестидесяти процентов. Здесь немного выпадают Африка и Россия. Там около сорока и пятидесяти процентов соответственно. Есть еще десяток государств вроде Судана, Мали, Камеруна и подобных им, где, по локальным причинам, уровень ниже двадцати процентов, но они общую картину не меняют. Если предположить, что в большей части вакцин, идущих в страны третьего мира и произведенных в России, Китае и Индии, использовались патентованные компоненты, производимые на немецкой фирме, через которые шло заражение, то носителями прионов сейчас являются от двух до трех миллиардов человек. В основном взрослое население.

– То есть до трех миллиардов потенциальных жертв, – покачал головой директор.

– Да, цифра огромная, – согласился Подольский. – Но она весьма приблизительная. У нас нет точной информации по нескольким десяткам стран. Если предположить, что основными целями Штатов были Россия, Китай, Индия плюс в довесок страны третьего мира и они сумели доставить туда зараженную вакцину или компонент для ее производства, то теоретически патоген может быть уже распространен по всей планете. В этом случае цифра зараженных будет выше везде, за исключением, как я уже сказал, стран условного Запада. В образцах, доставленных оттуда, прионов не обнаружено.

– Звучит логично, – согласился Ковалев. – Штаты оставляют «золотой миллиард» и уничтожают остальных. Если уж запускать заразу, то так, чтобы от нее был максимальный эффект.

– Это только предположение, – посмотрел на него профессор. – Но оно дает нам представление об объемах ингибитора, необходимых для такого количества людей. По первым прикидкам, препарат получается довольно дорогим. Даже при запуске производства в промышленных масштабах себестоимость будет почти две тысячи рублей за дозу. Таких доз человеку в течение полугода нужно дать три. В приложении к миллиардам мы выходим на огромные цифры. К тому же для массового производства нужны новые мощности, оснащенные современными биореакторами. Все это надо разработать, сертифицировать и произвести. А времени у нас два года, может, чуть больше. По истечении этого срока прионная болезнь пройдет стадию, когда ее можно остановить ингибитором.

– Согласен. Проблем много, – глава ФСБ откинулся на спинку кресла. – Давайте решать их пошагово. Вы делайте свою часть работы. А мы создадим рабочую группу по применению ингибитора на национальном и глобальном уровнях. Вам только надо определиться со способом доставки. Если это будет опять вакцина, то предвижу серьезные сложности. После ковида население очень скептически относится к прививкам.

– Как только будут результаты тестирования на людях и окончательная формула, мы начнем работать над способами доставки ингибитора в организм.

– Здесь надо иметь в виду, что этот способ должен быть незаметен. Если люди узнают о заразе, начнется паника и хаос, – вставил реплику Ковалев.

– Сделаем, что можем. Предложим варианты, – уклончиво ответил Подольский.

– У меня вопрос по Индии и Китаю, – глава ФСБ сделал короткую пометку на листе бумаги и, отложив карандаш, поднял глаза на профессора. – Эти две страны, как и мы, крупные производители вакцин от ковида. У Китая несколько своих препаратов. Индия – основной поставщик по лицензии для западных фармкомпаний. Какова вероятность, что заражение широко распространилось в этих странах?