Очищение. Рикошет

Россия. Подмосковье

Когда полковник Ковалев приземлял группу профессора Подольского в тихом подмосковном санатории ФСБ, отдельным пунктом в его плане проходили мероприятия по маскировке. Место как нельзя лучше подходило для лаборатории. Огороженная охраняемая территория, спокойная, не задающая вопросов публика, вместо одного многоэтажного корпуса – полтора десятка отдельных коттеджей. Отличная база, чтобы спрятать небольшую лабораторию. Лет двадцать назад на этом можно было бы и остановиться. Но не сейчас. В век всепроникающей цифры, по большей части контролируемой врагом, для настоящей маскировки необходимы были дополнительные мероприятия.

Прежде всего нужно было создать ложный цифровой след на случай, если кто-то начнет копать, куда исчез ведущий российский специалист по аномальным белкам. Для этого была придумана нехитрая история со вспышкой опасной болезни у оленей на юге Ямало-Ненецкого округа. Туда профессор со своим учеником якобы отправился в длительную командировку.

Ветеринарная обстановка в том районе действительно была сложной. Глобальное потепление ускорило таяние вечной мерзлоты. Из-за этого начали вскрываться скотомогильники, в которых полвека назад были захоронены олени, пораженные сибирской язвой. Летом талые воды разносили заразу по тундре и провоцировали локальные очаги заболевания и падеж скота. Лет пять назад оленеводы сообщили о проблеме и ее удалось быстро купировать. Но слухи о неизвестной заразе, закрытых зонах и карантинах продолжали гулять по округу, как и группы ветеринарного патруля, проверявшие места давних захоронений. Это было хорошим прикрытием для «командировки».

Дальше подключился Восьмой центр37 и на базе местного мобильного оператора организовал фантом, через который проходили звонки профессора Подольского. Теперь даже если кто-то пробьет его телефон, то получит данные, что ученый находится на севере Сибири в Новом Уренгое. А еще спецы из «восьмерки» установили на серверах местного мобильного оператора скрытую систему регистрации несанкционированных протоколов.

Шансы, что кто-то будет целенаправленно искать профессора, были невелики, но Ковалев все же решил перестраховаться и оказался прав. Через три недели после начала работы лаборатории у мобильного оператора выявилась утечка данных о геолокации телефонов профессора и его помощника.

Несмотря на то что в результате были отправлены маскирующие данные о том, что оба находятся на севере, это был настораживающий сигнал. Кто-то очень важный и имеющий доступ к бэкдорам38 серверов мобильного оператора пытался выяснить, куда пропал лучший в России спец по прионам. Откуда пришел этот запрос, догадаться было несложно.

То, что система маскировки геолокации сработала, говорило о ее эффективности, но Ковалев все же предпринял дополнительные меры предосторожности. Он направил в Новый Уренгой двух подходящих по возрасту сотрудников с паспортами, идентичными тем, что были у Подольского и его ученика. Если те, кто вел «Очищение», захотят проверить на месте, то в гостинице им сообщат, что ученые там останавливались на день-два между выходами в поле. С местной ветстанцией тоже вопрос был решен быстро. Как только во вскрывшихся могильниках нашли следы сибирской язвы, все мероприятия по ликвидации угрозы велись военными под руководством службы РХБЗ округа, а от них утечка была невозможна. В общем, на этом этапе полковник был доволен степенью маскировки проекта.

Тем временем, благодаря материалам, добытым на Украине, лаборатория профессора продвигалась по «Очищению» семимильными шагами. Через два месяца после начала работы ученые разобрались в механизме селективного воздействия аномальных прионов на различные расы и выстроили цифровые модели, отображающие уязвимые места у восточных славян и англосаксов. Выяснилось, что в процессе репликации аномальных прионов участвует сложный кодирующий белок, имеющий специфические отличия, свойственные для каждой расы или даже устойчивого этноса с долгой историей. Открытие доктором Шерно именно этого кодирующего белка и разработка методики манипулирования им позволили управлять аномальными прионами. По сути, кодирующий белок являлся инструментом, с помощью которого можно было достаточно тонко настроить прион на поражение «целевой аудитории» или сделать патоген пассивным в отношении ее.

После того как это открытие было подтверждено Подольским на моделях, ученые приступили к практической отработке механизмов управления кодирующим белком. Для этого в группу были добавлены три инженера по модификации молекулярных соединений, которые после короткого периода ознакомления с исследованиями подтвердили возможность манипулирования структурой кодирующего белка.

С этого момента заработала инженерная часть лаборатории. Ее исследования были настолько успешными, что уже к сентябрю у Подольского был прототип аномального приона, нацеленного на англосаксонский генотип, и ингибитор, замедляющий развитие прионной болезни у восточных славян. После прогона обеих формул на цифровых моделях начались лабораторные испытания на клеточных культурах.

Отдельная группа ученых занималась разработкой тест-систем. Проблема с выявлением прионной болезни заключалась том, что на ранних стадиях в организме аномальных белков было ничтожно мало. Инкубационный период мог длиться долгие годы, а когда существующие тесты обнаруживали заразу, то организм спасти было уже невозможно. Но методика, разработанная доктором Шерно, помогла и тут. Француз создал два дополняющих друг друга анализа: бесклеточный амплификацонный и вибрационно-индуцированный конверсионный. Эти ускоренные тесты давали возможность усилить присутствие прионов в несколько триллионов раз и срабатывали, даже когда в организме было всего несколько молекул аномального белка.

Первым делом новый метод экспресс-тестирования применили на сотрудниках лаборатории. У всех, кто был привит от ковида, подтвердилось наличие аномальных прионов. Об этом доложили Ковалеву. Тот, отчитав ученых за самодеятельность, проверился сам. Тест ожидаемо дал положительный результат.

Узнав неприятную новость, полковник пошел с докладом к главе ФСБ. Для того эта информация не стала чем-то неожиданным. Менее эффективные и затратные тесты, проведенные в июне в лабораториях 33-го института РХБЗ Минобороны, показали, что в импортных компонентах вакцин от ковида присутствует субстрат аномальных прионов. Это означало, что все, кто ими привился, могли с большой вероятностью заразиться. Тем не менее глава ФСБ остался доволен прогрессом лаборатории. По словам Ковалева, через пару недель эксперименты на клеточной культуре закончатся и можно будет проводить испытания на людях. Здесь встал вопрос: где брать испытуемых. Ответа на него пока не было. Но начальник сообщил, что решение будет найдено к тому времени, как заработают биореакторы для производства прототипов патогена и ингибитора.

После разговора с директором полковник дал Подольскому добро на производство первой партии препаратов. Подготовка и запуск заняли несколько недель. К концу сентября первая партия ингибитора, полученная «промышленным» способом, уже тестировалась на лабораторной клеточной культуре.

Параллельно исследованиям в лаборатории профессор попросил Ковалева собрать биообразцы и сделать выборку вакцин от ковида из различных стран мира для того, чтобы определить потенциальную степень заражения населения по регионам. Эти данные должны помочь уточнить, находится ли «Очищение» в активной фазе или, как утверждалось в украинских материалах, она была закончена год назад в 2021 во время волны штамма «дельта» ковида.

Тестирование образцов вакцин, поставляемых на рынок мировыми производителями с начала этого года, подтвердило их безопасность. Более того, стало известно, что фармкомпании активно выкупали и уничтожали образцы, поставленные в страны третьего мира в период развертывания «Очищения», даже если у них не истек срок годности. Было очевидно, что те, кто запустил заразу, пытаются подчистить за собой следы.

37

Центр защиты информации и спецсвязи ФСБ РФ.

38

от англ. Backdoor – дефект алгоритма или архитектуры, умышленно закладываемый производителем устройства для обеспечения несанкционированного доступа.