Страница 17 из 19
Катя – ему на встречу. «Хорошо, что тебя не было. Приезжали немцы, военные. Я таких, еще не видела. У них такие смешные каски на голове с острыми шипами посредине…Они ими что, воюют?. На двух бричках, человек десять верховых еще. Старший – какой-то офицер, но видно, что не военный, инженер, наверное. С ними переводчик, такой маленький, прилизанный, лысый, с въедливыми глазами. Переводил с немецкого на украинский и очень плохо. Я немного понимаю по-немецки, два года работала в одной немецкой семье. На сколько я поняла, их интересовали марганцевые рудники, они туда и направились.
Офицер заходил в дом, видел твой портрет, спросил: -вер ист дас, дайн манн?, це твий мужик? – перевел переводчик. Ты прости, Петя, но я сказала –да, это мой муж. Офицер долго рассматривал фото, потом сказал: « Цу зеен дас гут, русише зольдат, унд во ист эр йетц?». Я поняла, но не подала виду, переводчик перевел, что видно, что ты, мол, хороший русский солдат, но, где ты сейчас находишься. Я ответила, что ты поехал к родственникам в Александровск и прибудешь не скоро….
Потом офицер пошел в кузницу, увидел, что на многих инструментах и оборудовании, стоят штампы немецких заводов, вышел оттуда довольным и сказал, что они собираются разрабатывать марганцевые рудники, которые здесь недалеко находятся, и что там им будут нужны хорошие работники, поэтому, он надеется и тебя увидеть среди них. Оставил свою фамилию на бумажке, чтобы ты его там нашел, когда приедешь…Ты уж прости, Петя, но я сказала, что ты к ним не поедешь и выставила причину – наших с тобой троих детей. Немец как-то так неприятно на меня посмотрел, быстро пошел к лошадям и они уехали. Слава Богу, нигде не шарили и ничего не взяли. Только попили воды, умылись и лошадей напоили. Ты прости еще раз, если я что-то не так им сказала…»
Видно было, что она переволновалась. Петр обнял её и благодарно сказал: « Ну что ты, Катя! Ты- молодец! И я тебе очень благодарен за все! Но теперь надо быть осторожными, теперь война пришла и в наш дом. Эти чужие люди были вроде бы нормальные, кто знает, какими будут другие. Ты была права. Наш хутор очень удобный для спокойной мирной жизни, а для такого смутного времени – он слишком заметный и притягательный. Для всех. Но – нам надо жить и с этим. И дай нам Бог силы пережить и все это!».
С этого дня семья перешла на «тревожно-ожидаемое» положение, когда можно ждать неприятности в любое время дня и ночи, а сидеть в дозорах и выглядывать всех проезжающих, тем более, неизвестно кого и когда, было бессмысленно, да и времени у них такого не было.Надо было жить и поднимать детей. И кормить, и одевать, да пришло время уже и в школу ходить.
Немцы больше на хуторе не появлялись, так как находились в губернии временно. Быстро пришли и еще быстрее ушли. Зато в течение почти полутора лет, кого только не видела их Екатеринославская губерния! То непонятно чьи представители гетмана Скоропадского, то банды атамана Григорьева, то белые армии Деникина и Май-Маевского, то Красная Армия, то анархисты Махно….
Все эти «старатели» в поисках лучшей жизни, в первую очередь, понятно – для себя, гуляли по Украине с оружием в руках туда-сюда – от запада –до востока, и от севера до юга. И всех их нужно было накормить, одеть, обуть, обогреть и вооружить, обеспечить транспортом и боеприпасами. Им в высшей степени было наплевать на все – на Украину и живущих там людей всех вместе взятых. Им нужно было – для одних власть, для других –нажива, а третьим было все равно –лишь бы кормили и не заставляли работать…, а стрелять нужно в того, в кого скажут, а можно и самому решать куда и в кого стрелять.
Конечно. содержание всех этих формирований стоило недешево. Базировались они и проходили в основном через крупные населенные пункты, где было чем-то поживиться. В сельской местности, этим, как правило, крупным формированиям, делать было нечего – в селах уже не оставалось ни мужчин, ни лошадей, ни продовольствия. И горе было тем малым населенным пунктам, которые оказывались на пути следования войск. Любых. Они (села) просто уничтожались в самом прямом смысле.
Лебединский хутор стоял на отшибе и, хотя и привлекал внимание проходящих в разные стороны войск, но на этом холме никто не останавливался надолго. Только попить воды и умыться. А взять, особенно при массе перемещаемых войск, на хуторе было нечего. Поэтому все проходящие , спешили в города, хоть на север, хоть на юг и это спасало семью Петра в какой-то мере. Да они уже за время той смуты, так приспособились, что уже не замечали, кто там и куда едет. Это их дела и нас они не касаются, заявил Петр Екатерине, но наган у него был припрятан в кузнице, и тот, кто осмелился бы вдруг, попытаться сделать что-то плохое для семьи – очень сильно пожалел бы об этом…. Но к счастью, таких неразумных смельчаков не нашлось.
Последний визит непрошенных гостей того времени, на Лебединский хутор, был поздней осенью 1919 года. В тот день по шляху, в сторону Никополя, беспрерывным потоком шли пароконные подводы. Такого количества транспорта в одном месте, Петр даже на фронте не видел. Погода была неприятная, то – мелкая морось, то по ночам изморозь. Подводы шли по шляху, одна за другой, не останавливаясь. В каждой было до десятка вооруженных людей, в обычной крестьянской одежде. Непонятное войско, и непонятно куда и зачем направляется. Петр не стал разжигать в тот день огонь в кузнице и, подальше от греха, начал убирать в помещениях для животных. Самих животных, он , как обычно в последнее время, ночью отвел в шалаш на другом конце оврага.
Где-то перед обедом, к нему пришел сын Екатерины и сказал, что его мама зовет, там какие-то дяди приехали. Петр напрягся, потом подумал, что кто-то из села прибыл по кузнечным делам, и спокойно пошел к дому. На крыльце сидели двое вооруженных людей. Когда Петр подошел, один из них встал, направил на Петра винтовку и спросил: «Ты хто?». «Хозяин дома» – ответил Петр. «Подожди здесь!» – бросил часовой и пошел в дом. Тут же вышел и сказал : «Проходи!».
Петр зашел, не понимая, что это за люди и что им нужно. В комнате находилось двое мужчин. Один небольшого роста, длинными волосами и в короткой серой папахе на голове, сидел у стола. Другой – в кожаных брюках, хромовых сапогах, военном полупальто и в каракулевой черной кубанке, с маузером, висевшем через плечо, на кожаном длинном ремешке, стоял рядом.
Петр поздоровался, никто не ответил. Малый мужик держал в руках армейский портрет Петра, который он снял со стены.
«А ты, оказывается, герой, кузнец! – сказал он поднимаясь и устанавливая портрет на место- «давно здесь живешь?». «Родился здесь» – ответил Петр.
«Тогда понятно – продолжал гость – дело у меня к тебе есть, потому и заехал. Там у кузницы машина моя, раньше губернатор на ней ездил. Хорошая машина, исправная и горючее есть. Какая-то там гайка, что колесо правое держит, сорвалась и теперь то колесо постоянно спадает. Не сможешь что-нибудь сделать, кузнец? Стыдно мне в город заезжать на прицепе у трех пар лошадей!».
«Пойдем-посмотрим» – предложил Петр, они все вместе вышли из дома и направились к машине. На вид машина была шикарная, все сидения обиты желтой кожей, рулевое колесо обставлено слоновьей костью, никелированная труба-сигнал блестела ослепительно. Под правой передней осью, вместо колеса был привязан обыкновенный закругленный кверху полоз от конных саней. Потому и тянули машину по земле три пары лошадей. Полоз был весь черный от перегрева…
Петр осмотрел колесную ось, потом спадавшую гайку, взял её в руки, еще раз внимательно проверил резьбу. Было понятно, что гайку, скорее всего во-время не подтягивали, резьба ослабла и сорвалась. Петр нагрел гайку в горне, слегка «посадил» её со всех пяти сторон, остудил, набрал в чашку дегтя, взял мощный заводской трубный ключ и через двадцать минут, с помощью мужиков, установил колесо на место и сказал: «Теперь не отвалится». Все это делалось на глазах того главного малого и его свиты. Когда закончил – Петр спросил: «Больше ничего не надо?». « Надо!» –громко сказал тот «интеллигент», помощник главного, – теперь поедешь с нами, а вдруг колесо опять отвалится!». Главный выжидательно посмотрел на Петра, что тот скажет. «Не поеду я, – твердо сказал Петр – я свое отвоевал, дети у меня, а таких как я, вы везде, тем более, в городе – найдете». «Нет, ты посмотри, как он с тобой разговаривает, Нестор Иванович! – закричал его помощник, хватаясь за маузер, да я тебя сейчас!». И тут, откуда ни возьмись, из-за спин вооруженных мужиков, как квочка с цыплятами, выскочила Екатерина, выталкивая перед собой троих ребят: « Ты на кого оружие достаешь, бездельник! Ты знаешь, что мой муж, таких как ты, за минуту уложит десяток! Ты за кого воюешь? За нас? – так мы тебя не нанимали. А этих, она подтолкнула вперед детей – ты, что ли кормить будешь!». Она рослая, статная, красивая в искреннем гневе, стала наступать на того помощника…. Он оторопело смотрел на неё, не решаясь доставать оружие. Главный хлопнул его по руке и громко произнес: «Ну, хватит! Тебе бы -повернулся к помощнику- только стрелять, да анекдоты и куплеты травить. А это тебе не твоя одесская Франя, это настоящая наша сельская женщина-мать. Не так надо с людьми разговаривать, тем более поступать! Мы же ради них всю эту бучу и заварили! Кому-то и работать ведь надо, не только воевать. Ты же не пойдешь вместо него в кузню!» – бросил он напоследок.