Край чужих земель

Глава 6

День начинался хороший. Лето только вступало в свои права, и этот запах молодой травы, земли, нагретой на солнце и ждущей дождя, всегда приносил мне радость. Весну и лето я ждала с нетерпением в своем уютном домишке. Рассада к весне махала мне здоровыми листьями со всех окон, как сумасшедшая, и просилась в землю.

Возле этих камней хорошо бы посадить почвопокровные. С ними камни станут уютнее, а медоносы днем привлекут пчел и тяжело гудящих шмелей. Вечером, когда от воды будет тянуть прохладой, запахи от цветов разливались бы и проникали в окна.

Несмотря на неприятный разговор за столом, настроение было боевое. С Варисом я конечно погорячилась, но так хоть поймет, что я не в бирюльки с ними играть собираюсь. Если Истан меня не догонит возле озера, я не знала, как поступать. Пока у меня на руках был только один козырь – мое право называться хозяйкой, но, если мне подкинут карту крупнее в виде непринятия моих правил, что я буду делать? – мои мысли о том, сдаваться или нет, прервали шаги за спиной.

— Если меня ты поддерживала, то Вариса просто обожала. Что с тобой произошло, Алисия? – голос Истана не содержал издевки, как за столом. Может, он надеялся, что вызовет у меня чувство стыда за свое поведение?

— А ты меня поддерживал? Варис обожал меня в ответ? Грегори начал воровать у меня обувь, потому что я воровала его? – не поднимая голоса, ответила я и обернулась.

Истан смотрел на меня, как на привидение. Скорее всего, сестра не могла такого не просто сказать – она даже подумать так не могла. Алисия, как и все мягкие натуры, не просит ничего взамен. Они дают, дают, дают до тех пор, пока их жизненный и финансовый источник не иссякнет. Они даже не понимают, что он не вечен. Лизонька такая же. Как она теперь без меня? Я надеялась, что найдет мое письмо в документах. На похороны ведь нужны документы, а кто еще знает где все лежит? Только она.

— Тебе не жаль нас, Алисия, - лицо этого артиста погорелого театра было таким несчастным, словно это его оставили без сапог и собираются отдать замуж.

— Ни капли. Вы молодые лбы, на которых можно пахать. И если ты продолжишь притворяться жертвой, это мы и будем делать. Потому что пахать нам, видимо, придется. Как минимум для того, чтобы обеспечить нас самих едой на зиму.

— Пахать? – он открыл рот и присел на валун, возле которого все еще лежала та самая стружка.

— Да, и сеять! Ты должен рассказать мне о земле. Потому что лучше меня знаешь, - надежда, что не выдам себя с потрохами, теплилась во мне, и делать хорошую мину при плохой игре было все сложнее.

— Что я могу рассказать о том, в чем не смыслю? Приказчик ушел сразу после того, как ты слегла. Он знает, что барон поставит другого человека.

— Значит, все знал приказчик, а не ты?

— Да.

— У нас осталась лошадь. Так?

— Да, Бирк возит на ней дрова, - коротко ответил братец.

— На племенной, потомство от которой стоит больших денег?

— Он не дал мне ее продать. Сказал, что тогда уйдет сам, - теперь Истан говорил, опустив голову. Это дало мне сил. Значит, понимает хоть немного свою вину.

— А эта граница… Она далеко от нашего дома?

— До вечера можно обернуться назад.

— Пешком?

— На телеге. Осталась маленькая телега…

— Ну, хоть так…

— Прикажу Бирку, чтобы съездил, - Истан решил, что этим наша беседа закончится.

— Я поеду с ним. В запасах есть еще крупы? Мясо? Может, есть зерно или мука?

— Нет. Только вяленое мясо. То, что не съедается, Бирк вялит. Говорит, что на зиму. Его жена собирает травы, ягоды.

— Ты надеешься на то, что они поделятся с вами?

— Я надеюсь, что моя сестра образумится и выйдет за барона, у которого полны закрома, - сквозь зубы ответил брат.

— Пересчитай все, что есть в наших закромах, скажи Бирку, чтобы завтра с раннего утра, после завтрака, отвез меня к тем границам, а сегодня пусть приведет жену.

Я отвернулась и пошла в дом. У меня было много вопросов. Один из них, вдруг возникший, не давал мне покоя – где в доме жили все эти слуги? Дом огромен, лестницы три. Двери внизу две, и обе – в кухни.

Посуда в зале была убрана, стол помыт, лавки задвинуты. Стул, на котором сидел Варис вынесен из зала. Видимо, Бирк и Лидия обошли дом и вошли в него без нас. Расторопные, ничего не скажешь. Этих людей нам терять ни в коем разе нельзя! Надо сказать Лидии, чтобы не носила этот стул туда – сюда. Только, вот… Варис… Наверно, ему не слишком приятно, когда все видят его немощь на руках у слуги.

Я выбрала среднюю лестницу. Моя - левая вела лишь в мои апартаменты, По правой слуга спускался с Варисом. Где-то жили братья, где-то была комната родителей, где раньше стояло зеркало. Самое время изучить дом повнимательнее, но встречаться с Варисом снова я пока была не готова.

Средняя лестница после поворота, как на моей, поднялась на квадратный коридор-площадку. Три двери, такие же высокие, как моя. Окно, чтобы в коридоре было светлее, открыто настежь.

Судя по ровному слою пыли и паре следов, я поняла, что пользовались двумя комнатами давно. Я выбрала первую от лестницы. Толкнув дверь, поняла, что так оно и есть. Огромная, раза в два больше моей, кровать занимала почти треть больших покоев. Назвать помещение комнатой не поворачивался язык. Мой домишка в тридцать квадратов казался, пожалуй, меньше.

Подняв уголок покрывала на кровати, я подняла в воздух пыль. Что-то подсказывало, что это и была хозяйская спальня. Столбики по углам ложа резные, как и стенки зеркала. Тяжелый балдахин накрывал кровать от изголовья. Ткань по бокам и в изножье была собрана и подвязана кверху.

Обойдя ее, я увидела на полу квадрат. Здесь, скорее всего, и стояло зеркало. Огромный шкаф, стол, пара тяжелых стульев со спинками. Я провела рукой по одной спинке и представила на моем месте Алисию. Каково ей было остаться без них? В отличие от моей аскетичной комнаты, здесь все дышало богатством и помпезностью, насколько могли себе это позволить люди, которые жили здесь, спали. Я не узнала, когда умерла мать Алисии и этих троих напыщенных молодых пацанов.

Стены, задрапированные в плотную и, скорее всего, совсем не дешевую ткань. Да, это совсем другой уровень. Почему Алисия жила в этом каменном склепе? Неужели здесь все ее не любили?

Под столом два сундука. Слой пыли на полу возле них. Давно не открывали. Я решила начать со шкафа. Дверца, похожая на входную, тяжело скрипнула и потянула за собой вторую. Видимо, эта часть принадлежала отцу. Я вынула с полки тяжелую куртку с рукавами – фонариками, зауженными книзу. Глубокий синий цвет, ткань, похожая на бархат, висящие на изнанке завязки. Пуговиц нет.

За второй парой дверей шкафа оказалась сокровищница – женские платья, рубашки с тонкой вышивкой на груди, три пары кожаных сапог, таких тонких и мягких, что напоминали выделкой куртку, а не обувь вовсе. Деревянная шкатулка на дне шкафа не могла быть увидена никем, если не достать гору теплых чулок ручной вязки.

С трудом вынув ее и поставив на пол возле шкафа, я не торопилась открыть. Это, скорее, можно было назвать маленьким сундучком, чем большой шкатулкой.

Что я надеялась там найти? Дорогие украшения, которые возможно помогут нам всем? Неужели братья, которые даже часть посуды продали или отдали за работу, не нашли самого главного? Не думаю, что Истан из уважения или стыда, не стал бы прикасаться к белью матери.

Когда она умерла? – этот вопрос был сейчас самым важным для меня. Вся одежда крепкая, словно не носили ее максимум полгода, но ведь отец умер не так давно, а про мать никто не сказал ни слова!