Страница 83 из 172
В уртакурганской резьбе по дереву большое место занимают бордюры из пятилепестковых пальметт, ромбовидных насечек и пятилепестковых розеток. Они выполнены, как и в Пенджикенте, в технике невысокого сочного рельефа и генетически восходят к кругу орнаментальных сюжетов эллинистического искусства. Примечательно, что идентичный орнамент применялся на разном материале (дереве, глине). Двойной бордюр из полосок пальметт и ромбовидных нарезок (трансформированный мотив гирлянды) украшал и балку деревянного потолка над стыком коридоров, и глиняный рельеф тамбурной стенки Малого зала.
Уструшанская художественная культура наиболее богато и ярко проявилась в архитектурных формах и планировке выдающегося историко-культурного объекта — дворца афшинов Калаи Кахкаха I. Интерьер всех парадных помещений и коридоров был отделан богатейшей настенной многокрасочной живописью светского, батального, мифологического и культового содержания, деревянными архитектурными конструкциями, панно и фризами с мастерски выполненной разнообразной резьбой растительного, геометрического, комбинированного растительно-геометрического орнамента, с рельефными изображениями людей, животных, птиц и, наконец, с круглой скульптурой людей и птиц. При раскопках памятника повсюду обнаруживались толстые слои горелого дерева и обожженной глины, стены прокалены докрасна, сгорела и большей частью рассыпалась штукатурка стен с живописным красочным слоем. Живопись сильно пострадала, но обгоревшее дерево донесло до нас прекрасную резьбу.
Главным сюжетом дворцовой живописи была традиционная для древнеиранского искусства борьба сил добра и зла. Это нашло отражение в крупнейших монументальных композициях дворца: в уникальном деревянном резном панно-тимпане входного проема тронного зала, в живописной многоярусной композиции Малого зала.
Подлинной сокровищницей живописи оказался Малый зал с широкими суфами вдоль стен и входным проемом в середине восточной стены. В результате реконструкции установлено, что главная композиция стенописи находится на западной стене, где изображен центральный персонаж — огромная, роскошно одетая мужская фигура, восседавшая на зооморфном троне. По обе стороны от него в овалах изображены музыканты, в одном из них — арфистка. Далее тремя ярусами располагались сюжетные сцены. На северной стороне в нижнем ярусе — сцена пира под балдахином воинов-музыкантов, играющих на арфах и лютне, группа пирующих, за́мок с выбегающим из него воином. Этот ярус в целом представляет собой сцену отдыха после боя и возвещает о победоносном завершении сражения людей, победивших демонические силы. Во втором ярусе — сцена битвы с демонами и царь-полководец на колеснице. Здесь же изображен поверженный демон. Верхний ярус сохранился плохо — до нас дошли фрагменты с остатками сидящих воинов. На восточной стене в нижнем ярусе находились изображения четырехрукой богини, восседающей на льве, и коленопреклоненного царя-полководца на колеснице. Здесь же находилось изображение трехглавого и четырехрукого божества. Далее — шествие зверей. В третьем ярусе снова богиня (в фас) на льве и трехглавый демон с диадемой, украшенной тремя черепами.
Центральный персонаж западной стены зала интерпретирован как образ обожествленного предка царствующей династии, а четырехрукая богиня и трехглавое божество — как супружеская пара главных уструшанских божеств.
На восточной стене у северо-восточного угла изображен мчащийся навстречу четырехрукой богине в запряженной крылатыми конями колеснице коленопреклоненный царь-полководец. Он показан вполоборота, в богато расшитом кафтане и мягких доспехах (табл. 81, 7). Лицо бородатое, с правильными европеоидными чертами; на голове венец с полумесяцем. Правая рука с раскрытой опущенной ладонью полусогнута в локте, левая держит у груди копье. Двухколесная деревянная колесница покрыта богатой геометрической и растительной резьбой. В выступающем левом углу ее покатой крыши, видимо, резной деревянный полумесяц. Крылатые кони «в яблоках» запечатлены в положении быстрого бега. Этот же царь-полководец изображен и на северной стене. Он показан также в богатой колеснице, запряженной лошадью «в яблоках», но теперь царь уже не стоит на коленях с опущенным вниз копьем перед богиней, а сидит, поджав под себя ноги, без копья, с мечом и кинжалом на поясе. У него хорошо сохранилась верхняя часть головы в богатом сложном венце с крупным полумесяцем; на груди ожерелье с медальоном. Полумесяц помещен в центре крыши колесницы. Следовательно, в обоих случаях перед нами образ одного и того же царя-полководца, главного персонажа живописной панорамы. Этот образ был идентифицирован с главным персонажем, изображенным сидящим на троне на западной стене, т. е. с образом династийного предка. На восточной же стене рядом с другой четырехрукой богиней в фас — изображение трехглавого демона. Огненно-рыжая густая грива обрамляет, хищное, злобное, оскаленное, полное экспрессии светло-серое лицо. Нос с горбинкой, глаза выпучены, во лбу помещен третий глаз. Надо лбом и на висках персонажа — три черепа. Фигура полуобнажена, выполнена в полный рост в неистовых движениях танца. Мощное, мускулистое, золотисто-зеленое тело демона перевито лентой с бубенцами. На восточной стене изображен еще один демон с черепом надо лбом, на северной — сцены битвы с демонами и поверженный демон, фрагменты демоноподобных воинов. На одном фрагменте воин-демон изображен в оригинальном шлеме-нашейнике, который завершается на плечах развевающимися крыльями. Эта своеобразная композиция — единственное воспроизведение такого вида воинских доспехов в среднеазиатской живописи. Воин-демон написан в профиль, в позе стремительной скачки; у него борода, выступающие изо рта клыки, нос чуть с горбинкой, широко раскрытые глаза. Среди разномастных демонов отметим черноволосого демона с человеческой, но непропорционально крупной головой, с маленьким лицом, большими выпуклыми глазами и широким приплюснутым носом. Другой демон также имеет нарочито искаженный человеческий облик. Есть еще изображение демона с удлиненной нижней челюстью. Фигуры сражающихся демонов и воинов имеются и на фрагментах живописи южной стены. Так, на одном фрагменте воспроизведены рядом в профиль две головы демоноподобных воинов. У одного из них длинное лицо, широко открытые большие глаза, двойная дуга бровей, крупный нос с горбинкой, тонкие длинные усы и выходящие изо рта клыки, на голове шлем с геометрическим узором (Негматов, Соколовский, 1977, с. 150–154; Негматов, 1984а, с. 146–164).
Животный мир в живописи Малого зала представлен изображениями львов, шакала, грифона, змеи, драконов, лошадей, птицы с золотисто-желтым оперением.
Людские персонажи многообразны: дважды изображен царь-полководец в богатой одежде, восседающий в колеснице с впряженным крылатым конем; три скачущих всадника в богатом военном одеянии и шлемах, с пиками и мечами на вороном, сером и белом конях; воин-ветеринар с характерной «медицинской сумочкой», лечащий коня; группа шествующих воинов, один из них хромой, с палкой; группа совещающихся воинов в совместном «рукопожатии»; группа воинов в доспехах и при оружии, сидящих под балдахином и играющих на музыкальных инструментах — чангах (арфы) и уде (лютня), а рядом группа пирующих воинов; арфистки в полный рост на желтом фоне. Верхняя часть одежды арфисток темно-бордового цвета, складчатые ярко-голубые шаровары на бедрах обтянуты узкой лентой ремня. Ноги босые. На плечах и талии легкие развевающиеся ленты шарфа, на плечах, шее и груди ожерелья со сложными подвесками, в ушах крупные серьги-колечки с четырехлистником внутри, на голове венец с полумесяцем. Сложные браслеты украшают запястья обеих рук. Великолепно переданы руки, перебирающие струны арфы.
Большое место в стенописи дворца занимал богатый растительный и геометрический узор, составлявший бордюры сюжетных композиций, живописных поясов и подпотолочных фризов, а также рисунок тканей одежды и ковров (Соколовский, 1974, с. 48–52).
Настенная живопись остальных помещений и коридоров дворца Калаи Кахкаха I почти полностью уничтожена разрушительным пожаром. Отдельные ее фрагменты зафиксированы в Большом тронном зале, в его входном кулуаре и других помещениях. Особенно интересна роспись, открытая на западной стене центрального осевого коридора. Ее композиция состоит из пяти сцен, изображающих сидящего на тахте правителя, женщину с запеленутым ребенком на руках и мужчину, отнимающего ребенка у женщины; реку с плавающим в ней существом; группу наблюдающих за событием; волчицу, кормящую двух младенцев. Последняя сцена точно повторяет официальную эмблему города Рима, изображенную на многочисленных памятниках римского искусства, на римских монетах, византийских золотых брактеатах, сасанидских геммах. Это сюжет о волчице и человеческих младенцах, распространенный через скифо-сарматские племена в Северную Евразию, а через этрусков — в раннеантичный Рим, где он был канонизирован в виде легенды о Ромуле, Реме и «капитолийской волчице» (табл. 81, 10). Уструшанская роспись — первое воспроизведение этого сюжета в живописи Востока (Негматов, Соколовский, 1975).