Страница 44 из 172
Изделия из кожи занимают значительное место в быту согдийцев. Они стали известны благодаря находкам в за́мке на горе Муг. Отсюда происходят образцы тонковыделанных кож различного цвета. Вишневой и черной кожей обшиты крышки корзин и шкатулок. Тонкой желтой кожей обтянут знаменитый деревянный щит с изображением тяжеловооруженного всадника. В за́мке обнаружен сапог с невысоким голенищем, сшитый из черной кожи. Большая часть мугских документов написана на очень тонкой коже, типа пергамента. Сами же документы являются важным источником, дающим сведения о кожевенном деле. В них приводится перечень кожаных изделий, выделанных кож и шкур. В документах называются сапоги «кафши», нагрудники из бычьей кожи (видимо, это нагрудная часть панциря). Они делались из светлой кожи и украшались пышным узором.
Довольно полное представление об изделиях из кожи дает настенная живопись. Это мужские и женские мягкие сапоги различного цвета, туфли типа сандалий, предметы доспехов (щиты, нагрудные части панцирных доспехов, тульи шлемов). Из кожи делали ножны мечей, кинжалов, колчаны, портупейные ремни, конскую упряжь.
Начальная стадия обработки кож производилась в сельской местности. В мугских документах называется селение Мадрушкан, где выделывались кожи. В селах существовали специальные бассейны для вымачивания кож. Всевозможные же изделия из кожи изготовлялись в городских мастерских.
Высокого уровня достигли естественные науки, в частности химия. В Пайкенде на месте разобранной стены V–VI вв., делившей шахристан на две части, было раскопано небольшое здание второй половины VIII в., которое исследователи считают химической лабораторией. Здание состояло из двух помещений. Имелся входной проем и проход между помещениями шириной 2,5 м. Западную часть первого помещения, площадью 9,9×5 м, занимала широкая суфа (2,15 м) с продольной ступенькой. Восточная часть помещения приподнята на 30–40 см и разделена узкой переборкой на два отсека. Стены прилегающего ко входу отсека площадью 2,2×3,5 м на разной высоте прорезаны многочисленными нишами разных размеров. Одна из ниш, отгороженная тонкой стенкой, служила хранилищем золы белого цвета. В заполнении ниши найдены носик-трубочка от стеклянного сосуда — алямбика и венчики керамических узкогорлых кувшинов. В суфе около восточной стены находились два прямоугольных ящика-хранилища. В угловом ящике найден стеклянный сосудик с отбитым носиком. В углу у входа в суфу встроен прямоугольный двухкамерный горн (23×26 и 17×17 см), утопленный в суфу на 40 см. Стенки камер прокалены. В заполнении камер найдено более 20 медных монет.
Вдоль трех стен второго отсека сооружены суфы. В стенах — две большие ниши, в полу — три круглых горна (диаметром 50–60 см). На полу и в горнах — зола и древесные угольки. Стенки горнов сильно прокалены.
Узкий спуск из второго отсека вел в подземную кладовую, включавшую входной коридор длиной 4 м и два узких помещения длиной 2,3 м.
Дом включал еще два помещения. Это были большие комнаты с широкими суфами вдоль стен с нишами в стенах. В помещениях неоднократно производились ремонтные работы. Об этом свидетельствуют многочисленные обмазки полов (иногда до 10).
На полах помещений дома найдено около 70 монет плохой сохранности. Все монеты датируются второй половиной VIII в. и являются аббасидскими фельсами. Один омейядский фельс 737 г. найден в кувшине, вкопанном в суфу.
Назначение этого отдельно стоящего дома характеризуется структурой его помещений. Одно помещение было явно производственным, а два других — складскими. Производство определяется комплексом стеклянных изделий, включающим 14 целых и множество фрагментов алямбиков (специальных химических сосудов). Алямбики — цилиндрические баночки с округлым дном и узким трубчатым хоботком. Эти сосуды, в числе других, широко использовались древними химиками при возгонке веществ (Бируни, 1963, с. 210–220). Судя по скупым письменным свидетельствам, алямбики применялись в медицине в качестве кровососных банок.
Авторы раскопок полагают, что открытое ими здание в центре города Пайкенд связано с химическим производством и могло быть мастерской по золочению бронзы или же аптекой (Мухамеджанов, Семенов, 1988, с. 52–54, 179; Шишкина, 1986, с. 15).
Важная роль согдийцев в международной торговле с первых веков н. э. до времени арабского завоевания освещена письменными источниками. Данные этих источников нашли отражение во всех сводных трудах по истории Средней Азии, и прежде всего в классических работах В.В. Бартольда, где истории согдийской торговли и согдийской колонизации посвящены яркие страницы, обобщающие результаты исследований Э. Шаванна, П. Пельо и других ученых (Бартольд, 1963а, с. 182 и сл.; 1963б, с. 114; Chava
В.В. Бартольд отмечал два направления торговли согдийцев: восточное — со странами Дальнего Востока и западное — с Византией. Археологическими работами накоплен значительный материал по внешней торговле Согда, который не только может служить иллюстрацией и письменным источником, но и дополняет и изменяет ранее сложившиеся в науке представления. До сих пор мы знали согдийцев как посредников в торговле шелком между Китаем и Византией. Теперь установлено, что среднеазиатские купцы торговали с народами Приуралья также серебряными сосудами, как привезенными из Ирана и Византии, так и собственного производства. Известен серебряный кувшин среднеазиатской работы, сделанный в подражание византийским, и даже с поддельными византийскими клеймами (Городецкий, 1926). В Приуралье, вероятно, они покупали меха (Лещенко, 1971).
В Согде широко использовались ткани из Египта и Византии, которые, так же, как и предметы византийской торевтики, могли привозить как непосредственно из Византии, так и через посредников. Находки в Согде скромных бронзовых пряжек византийских типов (Распопова, 1968) и найденная в Чилеке медная византийская монета свидетельствуют скорее о существовании в VII — начале VIII в. непосредственных связей Византии со Средней Азией. Археологические материалы показывают, что согдийцы были не только посредниками, но и продавцами шелка, вытканного в мастерских Согда, причем удельный вес согдийских тканей в мировой торговле был довольно высок (Иерусалимская, 1967, 1967а, 1972). Торговля с Византией шла через Северный Кавказ, по пути, которым следовало посольство Земерха и который описан у Менандра. В VII в. среднеазиатские купцы осваивают также северный путь, в Прикамье.
Расцвет согдийской торговли и возникновение ее северных путей связаны со сложением в степях тюркских каганатов. Тюркские каганы покровительствовали согдийской торговле и колонизации, так как колонизаторская деятельность согдийцев и их международная торговля, осуществлявшаяся через степь, были политически выгодны и приносили тюркам доходы (Кляшторный, 1964). Согдийская колонизация шла по путям караванной торговли. Археологическое исследование Семиречья показывает, что в VII–VIII вв. согдийские колонии представляли собой целые города, в которых колонисты занимались земледелием, ремеслом и торговлей (Бернштам, 1940, 1950; Кызласов, 1959; Распопова, 1960; Кожемяко, 1959). Согдийцы, жившие далеко от метрополии, поддерживали с ней постоянную связь. Доходы от торговли в согдийской диаспоре частично шли в метрополию.
Археологические материалы подтверждают многочисленные сведения письменных источников о внешней торговле согдийцев, но, кроме того, они показывают, что согдийские купцы в значительном объеме вывозили на Восток, Запад и Север продукцию своих ремесленников. Таким образом, археология доказывает связь согдийской внешней торговли с согдийским ремеслом, что не нашло отражения в письменных источниках.