Страница 22 из 172
Хорезм в VII–VIII вв.
От этого периода на территории бывшего хорезмийского государства сохранилось много развалин поселений, в основном сельских. Облик городов VII–VIII вв. почти не выявлен. Известно, что в это время продолжали существовать некоторые старые города, стоявшие на важных торговых трассах и крупных каналах (Хазарасп, Хива и др.). Строились новые, причем последние часто возникали у стен крупных за́мков (например, Беркуткала, Кумкала). Археологическое обследование Кята — столицы Хорезма до X в. (возле нынешнего районного центра Бируни) — показало, что изучению доступны лишь участки городских слоев XII–XIV вв. и более позднего времени (Манылов, 1966). Цитадель Кята в X в. еще видел посетивший город ал Истахри, но к тому времени она уже запустела, а древний город был смыт Амударьей, разрушившей позднее и цитадель (МИТТ, т. I, с. 172). В текстах Табари, Белазури и ибн ал Асама сохранились сведения о раннесредневековой столице, называвшейся ал Фир или, по названию страны, Хорезм. Согласно этим сведениям полагают, что город в VII–VIII вв. состоял из трех частей — «трех городов», окруженных общим валом. Самым укрепленным был Мадинат ал Фир (Большаков, 1973, с. 171; Гоибов, 1983, с. 132–134). По мере роста города его древнейшая часть превратилась в цитадель, а город авторы X в. называли Кятом.
В Хазараспе, который, по Белами, являлся одним из наиболее укрепленных городов Хорезма (Zotenberg, 1867, т. IV, p. 176), были раскопаны участки мощных крепостных стен, что свидетельствует о возможности существования крупной цитадели, возникшей именно в VII–VIII вв. (Воробьева, Лапиров-Скобло, Неразик, 1963, с. 162, 199). Однако городские слои на раскопанных участках не сохранились из-за более позднего строительства. Думается, впрочем, что застройка в тот период вряд ли выходила за пределы крепостных стен и город не превышал размеры более раннего (10 га).
Видимо, крупным городом был Миздахкан, по крайней мере так позволяют думать большие размеры некрополя того времени. К сожалению, раскопки города не велись, исследовался только некрополь (Ягодин, 1970, с. 57–97).
Несколько полнее сведения о небольшом городке, выросшем в конце VII — начале VIII в. у подножия за́мка Беркуткала. Занимая площадь 6,2 га, он складывался в два приема, благодаря чему получил неправильную конфигурацию. Частично город выстроен на развалинах древнего поселения, запустевшего в IV в. Обе части города, так называемые пристройки — южная и восточная — окружены стенами. Восточная имела, по-видимому, ремесленный характер: на ее поверхности обнаружены следы железоплавильного, костерезного и других ремесел. Посредине располагалась обширная площадь. Южная часть города плотно застроена, причем в застройке выделяются два квартала, разделенные узкой извилистой улицей (табл. 3, 3). Кое-где здесь также замечены следы производства. В за́мке площадью 100×100 м, который можно рассматривать как цитадель этого небольшого городка, были сосредоточены крупные здания, располагавшиеся возле его южной стены. Посредине стены находился вход, к которому со стороны города подводил пандус, поднимавшийся к широкой площадке, откуда спускались по широкой лестнице. Юго-восточный угол цитадели занимал донжон площадью 15×15 м, воздвигнутый на четырехметровом цоколе из сырцовых кирпичей. Часть донжона занимало углубленное в цоколь помещение — скорее всего, большое хранилище. Само же здание вряд ли могло служить жилищем владетеля за́мка, так как в нем практически отсутствуют жилые помещения, а убранство комнат очень скромное. Скорее оно являлось чисто оборонительным или складским сооружением, а правитель жил в одном из крупных зданий в за́мке.
В северо-западном углу цитадели находился большой бассейн — городское водохранилище, что особенно существенно в случае осады.
Следует отметить, что и возле других крупных за́мков правобережного Хорезма в конце VII–VIII в. росли поселения — зародыши будущих городов (Кумкала, Наринджанкала).
Другой небольшой городок у Аязкалы 2, о котором уже упоминалось, несмотря на гибель дворца, продолжал развиваться. В VII–VIII вв. на его территории появляются двух-трехкомнатные жилые секции, подобные открытым в за́мке Якке-Парсан. Многие постройки были двухэтажными. Однако какая-то катастрофа остановила рост города: крепостные стены и большое крестово-айванное сооружение внутри города остались недостроенными.
Сельские поселения VII–VIII вв. исследованы несравненно подробнее более ранних, однако только в правобережном Хорезме, поскольку на остальной его территории они практически не сохранились. На правом берегу Амударьи поселения тянулись на многие десятки километров вдоль каналов, выведенных из реки вплоть до отрогов Султануиздага, замыкавших сельские оазисы на севере. Типологически это все те же поселения рассредоточенного (иначе — разбросанного, дисперсного, а также хуторского) типа, которые характерны для Хорезма во все времена его истории. Однако облик их на протяжении VI–VII вв. существенно меняется. Неукрепленные жилища почти полностью исчезают, а сельский пейзаж теперь определяется усадьбами и поселениями, окруженными толстыми пахсовыми стенами с укрепленным входом, расположенным между двумя башнями или имевшим вид Г-образного сооружения. По-видимому, в некоторых усадьбах, по крайней мере крупных, сохраняющих свой прежний облик, существовали отдельные здания, одноэтажные или двухэтажные. Нижний этаж последних составляли сводчатые или плоскоперекрытые помещения, однако облик этих зданий неясен. На рубеже VII и VIII вв. в большинстве построек оазисов появляются донжоны на высоком цоколе.
На этом этапе среди археологических памятников хорошо исследованного Беркуткалинского оазиса выделяются шесть типов. К первому относятся за́мки с поднятым на высокий цоколь донжоном — кешком и мощными пахсовыми стенами, в большинстве случаев снабженными башнями (Тешиккала, за́мки 10, 11, 82 и др.). Площадь их, тяготевшая к квадрату, колебалась от 40×40 до 100×100 м (табл. 3, 2, 17; 4, 2, 3, 5). Второй тип — отдельно стоявшие кешки, иногда — с примыкавшими к ним немногочисленными неукрепленными постройками, видимо подсобными (табл. 4, 6). К третьему типу относятся укрепленные усадьбы площадью от 200 до 1000–2000 кв. м (усадьбы 18, 19, 28, 72, 74 и др.). Учитывая их плотную застройку, самые мелкие могут быть названы укрепленными домами (18, 19, 28, 64, 66 и др.). Самые крупные (16, 30, 72) типологически не отличаются от поселений (табл. 3, 1, 7, 14). Четвертый тип — укрепленные поселения площадью 1,4–2 га и менее. Крупные расположены на значительном расстоянии друг от друга (Кум-Басканкала, Большая Кырккызкала, Уйкала, за́мки 32, 40, 60 и др.). До проведения раскопок выделение поселений условно: та же Кум-Басканкала может оказаться небольшим городком. Небольшие поселения типологически и по существу мало отличались от усадеб, будучи населенными семейно-родственными группами. Об этом свидетельствуют подобные им и сохранившие до наших дней черты большой древности афганские «кала» (Карцев, 1986, с. 65–69). Пятый тип памятников — однокамерные башни-донжоны, более всего сходные с позднейшими туркменскими дингами. Как и последние, они разбросаны среди полей и несли, по всей вероятности, сторожевые функции. Можно заметить, что значительное число их сосредоточено вблизи Беркуткалы. К шестому типу памятников относятся постройки культового назначения. Так, невдалеке от Тешиккаллы открыто однокамерное погребальное сооружение — наус (дом 50), а рядом за́мок 36 — постройка, также, скорее всего, связанная с погребальным культом. В нескольких километрах севернее Уйкалы возвышалось небольшое (дом 115) купольное святилище огня (табл. 9, 7, 8). Такое же святилище (за́мок 2) открыто и севернее Якке-Парсана. Безусловно, в обоих оазисах были и другие постройки специального назначения, например, севернее Якке-Парсана открыта усадьба А, видимо загородная вилла богатого землевладельца (табл. 3, 15). Типологически сходные с перечисленными сельские поселения — усадьбы открыты и в других среднеазиатских районах, в частности в Согде и Тохаристане (Дресвянская, 1986, с. 37, 38; Ростовцев, 1975, с. 100; Ртвеладзе, 1982, с. 105 и др.). Однако предстоит еще большая сопоставительная работа, чтобы избежать возможных ошибок. Например, кажутся лишенными основания попытки относить Якке-Парсан к типу «за́мков с бедными крестьянскими жилищами у основания» (Губаев, 1982, с. 16) или считать его за́мком внутри поселения типа Гардани Хисор в горном Согде (Распопова, 1979, с. 23–24). Остановимся на этом вопросе подробнее.