Августина лучше всех

Феникс скрестил руки на груди и лишь надежнее перегородил дверь.

Сперва я подумала: с чего это крестная утруждает себя бесполезными просьбами, но потом заметила, что к опущенным кончикам пальцев гессы Версавии от колен великана тянется тонкая струйка воды и, стекая по ухоженным овальным ногтям, капает вниз.

Я не знала, восхищаться упорством крестной или, как целителю, возмутиться жестокости, с которой она готова была вызвать обезвоживание у ничем не повинного человека. Но для Катаржины О’Боз никакой дилеммы не существовало, увидев возмутительные действия гостьи, она встала с места и грубо оттолкнула ту от сына.

Струйка воды оборвалась, но лицо Феникса все равно выглядело так, будто ему нехорошо. К гиганту осторожно подошла няня, положила ладонь на предплечье.

— Ты присядь, — убедительно сказала она. — А то ненароком упадешь. Убежала твоя служанка, никто не догонит.

Великан немного пошатнулся и действительно послушно сел на край кресла.

Мне как раз удалось подняться на колени и тихонько проползти за его спиной.

— Дайте ему воды, — прошептала я, когда почувствовала себя в безопасности, и, встав на ноги, стремительно скользнула вон из комнаты.

Снаружи было пусто, из-за угла коридора слышалась какая-то невнятная возня и ругательства. Я поспешила вперед.

За поворотом обнаружился Терри, не слишком галантно вывернувший локоть прыткой кастелянше.

— Не позволяй ей дотронуться до себя, — предупредила я и стала оглядываться в поисках чего-то, чем можно было бы связать женщину.

— Ты мне поможешь или справляться самому?

— Самому, — честно призналась я в своем бессилии. Ничего подходящего поблизости не было.

Руки Терри вспыхнули на мгновение, по телу служанки пробежала дрожь, и пленница обмякла. Гесс Ярин почти что бережно опустил женщину на пол и отошел, устало встряхивая кистями.

— Что теперь?

Я приблизилась к кастелянше и попыталась поднять выше и без того закатанный до локтя левый рукав. Плечо было белым и чистым, ни намека на какую-либо метку.

— Неужели мы ошиблись?

— Попробуй вторую руку.

Я подняла правый рукав… и действительно, на другом плече выделялся четкий красный отпечаток раскрытой ладони со спиралью внутри.

— Левая и правая! — вскричала я, вдруг обнаружив ускользнувший ранее смысл. — Левая и Правая! Помнишь, Барт Биргит писал в своем дневнике про служанок Смеры? Он называл их Левая и Правая!

— И что? — не вдохновился Лось. — Какая разница? Не думаешь же ты, что этой женщине несколько сотен лет?

— Нет, конечно. Но в этом должен быть смысл!

Если он и был, то сегодня мы его не нашли. Пришедшая в себя кастелянша, как и мисса Гелена, не проронила больше ни слова. Некое предчувствие подсказывало мне, что с какой бы осторожностью О’Бозы ни обращались с пленницей, им не удастся долго держать ее взаперти. Даже если на этот раз мы сумеем запереть преступницу до прибытия констебля, никто не гарантирует, что она не сбежит позже.

Нет времени писать дальше — весь замок стоит на ушах. Мы спешно пакуем вещи и едем в столицу!