Августина лучше всех

Письмо 12

Милая Нора, надеюсь, я тебе еще не надоела со своими мистериями и расследованиями? Ты всегда была таким внимательным слушателем, с такой готовностью разделяла мои переживания и проблемы, что я не представляю, кому еще могла бы рассказать о том, что здесь происходит.

Только сейчас, превратившись в компаньонку гессы Версавии, я начала понимать, какой это труд — вникать в чужие заботы. Надеюсь, что я никогда не была столь утомительна, как она. Да простит меня покойная матушка, уверена, у нее были веские причины выбрать мне такую крестную, но легкость характера явно не была одной из них.

В последние пару дней гесса Ярин будто бы вспомнила о моем существовании и стала с пугающей методичностью давать мне странные задания. Бессмысленные, я бы сказала, но это прозвучит совсем неблагодарно.

Вместе с хозяйкой дома я пересмотрела ее осенний гардероб, а затем его же, но в сочетании с осенними драгоценностями (представляешь, есть и такие!). Еще полдня мы провели за каталогами, выбирая фасоны, которыми этот гардероб можно было бы дополнить.

Затем мы попытались выловить Терри в недрах дома, чтобы проинспектировать и его шкаф, но Лось, видимо, благоразумно нашел себе укрытие, потому что поиски так и не увенчались успехом.

Сама понимаешь, во всей той круговерти у меня не было ни возможности, ни сил снова выбраться в Ближний Берег. Поэтому я рассудила, что нелишним будет пока опросить того «эксперта», до которого могу дотянуться, а именно Гусму.

Да-да, кто еще сможет рассказать мне о махирах? Ведь получается, что девушка, приехавшая вместе с Чоком в Эрландию, должна была принадлежать именно к высшей касте.

В голове не укладывается.

Все, что я знаю о махирах, почерпнуто из сказок Гусмы. Помню, в одной из них храбрый юноша пытался спасти невесту, увезенную жестоким князем.

Перед опасным путешествием мать сложила ему в дорогу лепешек, орехов, сушеных фиников и строго-настрого запретила есть или пить что-либо во дворце, какими бы яствами его ни соблазняли. История заканчивается печально. Проделав долгий путь, поборов множество искушений, во владениях махиров юноша все же принимает кувшин с водой из рук безобидной старушки, после чего забывает свой дом, родных и возлюбленную.

Не очень понимаю смысл этой сказки, но, возможно, таким образом в детстве меня хотели научить остерегаться чужих людей.

Рассказ Гусмы немного прояснил ее смысл: слуги, которых нанимали махиры, оставались во дворцах пожизненно. Также князья считались одними из самых сильных магов Иланки. Няня вспомнила, как в детстве мать пугала ее еще более страшными историями о том, что махиры увозят из деревень бедных девушек-бануш, чтобы пополнить запас своей родовой силы.

Все это было бы очень подозрительно, не знай я, что такое иланкийская магия. Если наш дар, как правило, направлен вовне и его проявления довольно-таки впечатляющи, то бануш управляют внутренней силой, невидимой глазу. Наверное, только целители могут хотя бы примерно понять принцип ее действия. Именно в этом даре мы немного схожи с иланкийцами.

Ты помнишь, как я пыталась брать уроки у деревенского знахаря, убежденного настойчивой Гусмой? Странный опыт, который мне не забыть до конца своих дней. Я практически ничего не поняла, но то, что поняла, расширило возможности моего дара настолько, что мне и не снилось.

Ну да ладно, уж перед тобой-то мне не надо хвалиться своими достижениями! Хотя признаюсь, я не отказала бы себе в удовольствии удивить пару особенно строгих преподавателей нашего института.

Единственная важная вещь, которую я хотела сказать, это то, что ни я, ни Гусма никогда не слышали о том, что махиры могут проклясть чей-то род на много поколений вперед. А если бы могли, то уже несомненно бы это сделали с одним из завоевателей или наместников Иланки. Но даже в сказках об этом не говорится ни слова.

Еще я спросила Гусму, могла ли девушка из касты махиров влюбиться в чужака и уехать с ним в Эрландию.

— Если только сбежать, касим, — покачала головой няня. — Но где бы они познакомились?

Действительно, где?

— А если девушка взяла с собой еще и куна? — задала наводящий вопрос я, чтобы подтвердить свои подозрения.

— О-о-о, касим, — протянула Гусма, и тюрбан на ее голове заходил из стороны в сторону гораздо быстрее. — Значит, эта отчаянная махир-джан ждала ребеночка.

Такая вот история, Нора.

Но главное соображение, по которому я ставлю загадочную иланкийку на последнее место в своем списке подозреваемых, — это то, что проклятие в результате легло на род ее собственного сына. Поэтому, кем бы ни была княжна, я бы скорее назвала ее причиной, а не источником несчастий, свалившихся на семейство Северинов.

Сегодня утром мне посчастливилось не получить ни одного задания от крестной, поэтому, стараясь лишний раз не попадаться ей на глаза, я собралась в Ближний Берег. Пока я раздумывала, будет ли наглостью вновь попросить коляску и как объяснить уже второй подряд визит к Биргитам, у парадного входа остановился экипаж Северинов.

Ожидая увидеть Лунару и уговорить ее поехать со мной, я бросилась встречать гостей. Но внутри оказался только Ролан.

Даже гесс с таким высоким самомнением понял по выражению моего лица, что разочарование неподдельное и это не игра с целью привлечь его внимание.

— Я вижу, вы ждали кого-то другого, — сухо заметил он.

— О нет, напротив, я сама собиралась навестить Марка Биргита.

— История Ральфа не дает вам покоя? — Ролан даже на секунду не допустил мысли, что мне может захотеться просто повидать Марка. — Так, может, я расскажу ее лучше? У нас, знаете ли, тоже есть архивы.

— А что вы за это хотите?

— А что хотел Марк?

— Разве благородный гесс может задавать девушке такие вопросы? — Я улыбнулась, все же уловив в собеседнике некоторые сомнения.

— Хорошо, взамен вы просто поедете со мной в замок, еще одна трезвая голова будет там сейчас как никогда кстати.

Я была заинтригована: что же такого происходит в замке, раз мое присутствие настолько необходимо, и без дальнейших уговоров согласилась.

— Одну секунду, только позову свою няню.

Не дав Ролану выразить свое мнение по этому поводу, я побежала обратно в дом.

— Какой темненький, наверное, много работает на солнце. Нехорошо, — неодобрительно зацокала языком Гусма, как только увидела гесса Северина. — Совсем не пара для моей касим. Не принимай его ухаживаний, пока не подарит тебе стадо овец, а лучше два.

— Лала, что мы будем делать с овцами? — рассмеялась я, отметив про себя, как точно внутренняя интуиция няни определила самого неподходящего жениха, пусть и по странным причинам.

— Хозяйственная девушка всегда найдет, что делать со стадом овец, — гордо уронила Гусма и, важная, словно царица, поднялась в коляску, презрительно игнорируя предложенную недостойным кавалером руку.

Оценив неодобрительный вид Гусмы, Ролан помог подняться мне, взял вожжи и наконец спросил:

— Вы настолько мне не доверяете, что взяли с собой эту иланкийскую тигрицу?

— Конечно, — подтвердила я. — А вдруг та расписка была для отвода глаз? Сейчас закружите беззащитную девушку комплиментами, а потом будете избегать. Вон уже началось. Зачем вам «трезвая голова»? Что за напасть приключилась в замке?

— Это вы-то беззащитная? — внезапно рассмеялся Ролан, и я поняла, что до этого момента никогда не видела его таким улыбающимся. — В замке у нас случилась гесса Лилия Северин.

— Мать Лунары?