Драконий огонь

Вот оно! Мейнгрим снова безотрывно смотрел на короля и заметил тень гримасы. Фабиуш! Вот чем досадил синий королю – влиянием на наследника. Стало легко, и от новой улыбки Мейнгрим удержался лишь чудом.

И было теперь ясно, как можно вернуть расположение короля. Развестись с Радославой, убедить Фабуся называть отцом Манфреда и, может, передать ему ученика, благо учить боевому мастеру пространственника и впрямь было сложно. Простое решение и, разумеется, Мейнгрим не собирался делать ничего из этого.

– Если позволите, я покину вас, – снова легкий поклон, на грани пренебрежения, но и только. – Отправлю письмо родственникам и навещу своих учеников.

Конечно, король хотел бы не позволить, но гнев уже ушел, по крайней мере, гнев на Мейнгрима, а досадовать в зале гнева слишком мелко для Ламберта. И бывший дракон – ах, Радослава, почему бы тебе не думать прежде, чем что-то делать, как было бы проще! – нехотя кивнул.

Мейнгрим был уже у дверей, когда его нагнал голос Ламберта.

– Поговори с мальчиком, ему всё равно придется учиться пространственной магии у отца. Тебя он должен послушать.

Мейнгрим хотел развернуться и сказать, что учиться у Манфреда – что же, в этом есть смысл. Но отцом от этого Фабиуш его считать не начнет.

Сдержался. Он боевой магик, а не какой-то там неуравновешенный подросток. И лучше оставить последнее слово за королем, дать ему иллюзию выигранной битвы. Кому как не боевому магику, лучше знать, что битва – это еще не вся война?

Поэтому он молча кивнул, даже не поворачиваясь лицом – верх наглости! – и вышел. Лишь за дверью Грим позволил себе сжать кулаки, чувствуя, как обледеневает стена дворца рядом с ним. Пришлось перевести дух и постоять еще, благо король и Манфред не собирались еще покидать зал гнева.

Взяв в себя руки и поглубже спрятав свой собственный гнев и досаду, Мейнгрим наконец поднялся к ученикам.

И только увидев сонную и чуь напуганную внезапным стуком Ирену, он сообразил, что еще ранее утро. С этим королем времени они все скоро совсем запутаются в нем!

Грим замялся, не зная, извиниться и уйти, или же извиниться и попросить разрешения разбудить детей. За второе настойчиво просила мысль, что уж Манфред не упустит возможности воздействовать на мальчишек в любое время, хоть посреди ночи, а сам Мейнгрим возможности приходить в замок в любое время был лишен.

К счастью, неудобную ситуацию разрешил Фабиуш, когда его совершенно бодрый для такого раннего утра голос из глубины комнаты позвал:

– Ирена, это папа, пусти его, он же мой мастер!

И Мейнгрим с облегчением улыбнулся, буквально просачиваясь мимо няни, которую он же когда-то и нанял. Теперь она его пугала не меньше дикого дракона. Впрочем, сейчас в её глазах мелькнуло ответное облегчение, когда она посторонилась, пропуская его в комнату.

А Мейнгрим лишь сдавленно охнул, когда на него налетел Фабиуш и повис, цепляясь за пояс. Было непросто после тяжелого дня и ночи, после зала гнева не позволить сжатому внутри льду вырваться наружу. Но Грим устоял, мысленно поражаясь тому, как потяжелел Фабиуш.

Они с Радославой пробыли под его крышей совсем недолго, а мальчик вырос, вытянулся. Речь мальчика стала правильнее и четче, и лишь отголоски мягкой картавости еще можно было заметить, но вскоре должны были исчезнуть и они.

Мейнгрим против воли почувствовал грусть. Словно даже не свою, с чего ему жалеть об уходящем детстве чужого в принципе мальчика? Скорее, это была грусть за Раду, которая сбежала, и как знать, каким её встретит Фабусь, когда она всё-таки вернется. Сколько всего она пропустит…

Мейнгрим грузно осел, и не будь он магиком, растянулся бы прямо на полу, а так – лишь избавился от излишком мешающего ему думать адреналина, создав себе ледяной трон. Не трон, конечно, так, табуретку.

Дурак, как есть дурак! Он так зацепился за то, что Радослава сбежала, всё время думал только о себе, лишившемся разом и жены, и сестры. А думать надо было о Фабусе. Куда и зачем Радослава не сбежала бы, она не собиралась находиться там долго без сына. И она или найдет способ выудить малыша из дворца – а значит, Гриму нужно просто не упустить этот момент, или же она вернется. И вернется скоро.

Впервые за всё время с того момента, как Седой обратился королем, Мейнгрим позволил себе легкую улыбку.

– Радуешься? – с интересом спросил Фабиуш, ёрзая на его коленях. – А как же мама?

– Твоя мама в безопасности с моей сестрой, – сейчас Мейнгрим и впрямь верил в то, что говорил. – А вот нас с тобой надо стать сильными и терпеливыми.

И он кивнул на браслеты на руках мальчика и тут же мысленно проклял себя за это. Зачем расстраивать ребенка? Мало ему было слез Фабуся, так толком и не выплаканных, когда Манфред обманом надел эти браслеты?!

Но Фабиуш неожиданно серьезно кивнул.

– Хитрыми еще, – глубокомысленно ответил он, тоже посмотрев на браслеты. – Ты не умеешь, но не переживай, папа. Вы с Матиасом можете быть сильными. А я буду хитрым.

– Как скажешь, сынок, – покорно ответил Мейнгрим, даже не замечая, как легко с его губ слетело обращение к сыну жены. Хотя нет, он должен прекратить врать хотя бы самому себе. К сыну его любимой.

3 глава

Радка давно уже заметила, что стоит только что-то запланировать и всё пойдет кувырком. Так что планировать она давно перестала, лишь ставила конечную цель – вернуться к Фабиушу с его младшим братом и всё. Но даже такой прагматичный подход, который Ева считала недальновидным и курячьим, не помог ей в этом крошечном королевстве. Они едва успели устроиться, как король вызвал их к себе.

Как оказалось, пока они отдыхали, король этого королевства успел вызвать соседнее на битву. – Чего время терять, когда там всего три обычных воина, не магики и вообще не очень сильные вояки, – вывалил на Еву и Радку Бодмаэль без толики смущения, да и замер с выжидающим видом.

Весь его вид показывал, в каком он нетерпении. Что скажет магик? Если бы он хоть взглянул на Радку, та бы с удовольствием рассказала ему, что она думает о излишне прижимистых королях. Но тут руководила всем Ева, так что пришлось молча ждать. Ева ожидания короля не подвела.

– Когда и где? – коротко спросила она и пояснила, глядя прямо в недоумевающе выпученные глаза Бодмаэля. – В какую сторону это королевство, я спрашиваю. Не стоит нападать на тех, кому ваше величество пока что войну не объявляло, верно?

Король с готовностью закивал, хотя Радке и показалось, что мысль напасть без предупреждения и заграбастать еще пару королевств ему не показалась такой уж отталкивающей.

– Так чье королевство мы будем завоевывать? – Ева покрутила перчатку. Похоже, ей было невтерпеж подраться. Вот уж чего Радка совсем не понимала. Пусть там были всего три воина и магиками они не были, но это же только по словам Бодмоэля. А вдруг король солгал? Короли постоянно лгут, уж Радка это успела понять. К тому же от шального камня их пращи или копья и магики не застрахованы. Что, если Ева погибнет? Что тогда станет с ней, Радкой?

– Грэхета Второго, – напыщенно ответил король.

Ева приподняла бровь, понукая продолжить объяснение.

– Вам придется пройти через земли моего королевского брата Бинигета и сразиться с войском Грэхета. Он слишком часто стал присылать шпионов на заливные луга моего королевства. А Бинигет пропускает его шпионов, чтобы спасти собственные луга! – под конец наябедничал Бодмоэль.

Радка закатила глаза. Ей не нужен был переводчик, чтобы понять, о каких шпионах идет речь. Похоже, бедолага Грэхет просто пасет коров или коз на чужих лугах. Что же, тем лучше для Евы, разве нет?

Радка ужасно хотела увидеть бой, но боялась, что никто не позволит ей просто таращиться на битву между двумя королевствами. Как же она удивилась, обнаружив, что Ноан принарядилась в платье поприличнее и вслед за Евой и королем заторопилась на выход.

– А ты что стоишь, Слава? – спросила она. – Опоздаем же! Нам еще Брехед с детьми забирать!

Радка поспешила следом, решив, что во всем разберется позже.