Оранжерейный цветок

— Как ты не боишься кусать её в постели? — спрашивает Ло. — Если ты прольешь кровь, она схватит кочергу?

— Я не пиявка, — спокойно отвечает Коннор.

Роуз бросает палку в огонь и вытирает руки влажной салфеткой. Затем она достает пакет.

— Я купила их по дороге сюда, — она достает высокую стопку бульварных журналов. — Я хотела, чтобы мы все вместе сожгли их и очистились от плохой энергии.

Коннор говорит: — Если только нам не придется после этого скандировать что-то, я поучаствую.

Роуз встаёт, пытаясь скрыть улыбку, которая мне понятна. Она, блять, любит его, споры и всё такое.

— Я бы предпочла, чтобы ты не участвовал. Твой пессимизм уже омрачает процесс.

— Реализм и пессимизм две совершенно разные вещи, но я буду рад объяснить тебе это.

Она закрывает ему рот рукой.

— Спасибо за определение высокомерия. Остальные определения можешь оставить при себе, — она поворачивается, опустив руку. — На чем мы остановились?

Она начинает раздавать журналы, и взгляд Коннора падает на её задницу. Несмотря на то, что он ведет себя так, будто он лучше всех озабоченных ублюдков, он все ещё, блять, парень. Вот вам пример.

Лили подносит маршмэллоу над костром, и пламя охватывает его почти сразу. Она вскрикивает и начинает размахивать им, будто от этого оно погаснет.

Я качаю на неё головой.

— Ты сейчас выбросишь его в лес, успокойся, мать твою.

Последнее, что нам нужно, это устроить лесной пожар.

— Он не тухнет! — защищается она. — Потухни, ты, зефирка! Потухни!

Она ещё немного помахивает им и пытается дуть, но в итоге просто плюется на эту штуку. И тут из-за её спины Ло легко задувает пламя, оставляя ей обгоревший маршмэллоу.

Дэйзи злодейски улыбается.

— Ого, кто бы мог подумать — Ло дует10, лучше, чем Лили.

Я потираю губы, чтобы не улыбнуться. Все остальные выглядят довольно неловко из-за этого заявления — только потому, что оно прозвучало от Дэйзи. Если бы это сказал я, всё было бы нормально. Если бы это сказала Лили все бы, блядь, смеялись.

Ло смотрит на меня.

Я развожу руками.

— Я ничего, блять, не сделал.

— Ты херово влияешь.

Дэйзи ведет себя бесстрастно, но ее взгляд мечется по всему лесу. Каждый раз, когда она пытается приблизиться к нам на шаг, кто-то из нашей группы выталкивает ее обратно. Это непреднамеренно, я думаю. Но это происходит, несмотря ни на что.

— Это была просто, блять, шутка, — говорю я Ло.

Он вот-вот открывает рот, готовый пережевать меня и выплюнуть обратно. Я мысленно начинаю надевать свою броню, чтобы противостоять ему.

Но тут Роуз щелкает пальцами, прерывая Ло и возвращая внимание нас всех. Её глаза ненадолго встречаются с моими. Я знаю, что она сделала это для моего блага. Я благодарен, но не показываю этого.

— Мы должны очиститься от плохой энергии, а не создавать её, — она бросает журнал мне на колени. — Вот, можешь сжечь его.

Я читаю заголовок: Райк Мэдоуз продолжает играть в игры. На фотографии на первой странице Дэйзи висит через моё плечо возле паба в Париже, моя рука на её заднице. Но я не могу забыть улыбку на её лице. Камера поймала её в середине смеха.

Она великолепна. И она моя.

Я не хочу сжигать эту фотографию. Я хочу поместить это счастье в рамку и возвращаться в это воспоминание каждое утро и каждый вечер до конца жизни.

Но заголовок определенно омрачает её.

Они думают, что мы флиртуем. Так и есть. Но они также думают, что я трахаю Лили. Значит, я бабник. Я кручу шашни с обеими девушками Кэллоуэй. Это просто, блять, абсурд какой-то.

У меня напрягается челюсть, и я не теряю ни секунды. Я бросаю журнал в огонь.

— Ты должен подождать! — кричит на меня Роуз. — Мы делаем это всей группой.

Она шлепает меня по руке другим свернутым журналом, а затем бросает его в меня.

— Ради всего святого, ты сегодня вся на взводе.

— Поговори со мной, когда у тебя червяк высосет кровь из задницы, — отвечает она, проходя мимо меня к Лили и Ло.

Я читаю заголовок своего нового таблоида: Сара Хэйл воюет со своей семьей.

Просто, блять, фантастично.

Дэйзи сворачивает свой журнал, скрывая заголовок от глаз.

— Все, — говорит Роуз, откидываясь на стуле и скрещивая лодыжки. Коннор единственный, у кого нет журнала. Роуз придерживается своего прежнего утверждения, отказываясь давать ему один. — Возьмите свои журналы и прочитайте то, что вы считаете особенно оскорбительным, прежде чем бросить их в огонь.

— И что это, блядь, должно сделать? — спрашиваю я.

— Отогнать злых духов, — говорит Ло, потягивая свой Fizz Life и обнимая Лили за талию. Она снова облокачивается о его грудь. — Жаль, что это не излечит твою навязчиво-компульсивную личность, Роуз.

Она бросает на него язвительный взгляд, в её глазах отражается пламя.

— Жаль, что это не излечит твой алкоголизм, Лорен.

Он поднимает свою банку с газировкой.

— Слушай, это уже работает. Ты практически лицензированная ведьма… твою мать, я хотел сказать, сука.

Он щелкает пальцами. С таким же успехом он мог сказать Ох, незадача.

Она открывает рот, чтобы возразить, но Коннор прерывает её.

— Это всё очень весело, но чем больше мы говорим о ведьмах и духах, тем глупее и глупее я становлюсь. Так что, пожалуйста, ради всего человечества, заткнитесь.

Я качаю головой, а Ло ухмыляется, находя это уморительным.

Роуз почти сразу же возражает мужу: — Ты действительно думаешь, что твой ум приносит пользу всему человечеству? Ты владеешь бриллиантовым бизнесом.

— И я отдаю большой процент своих денег на благотворительность и исследования, дорогая.

Они начинают препираться, и Дэйзи наклоняется ближе ко мне. Она складывает салфетку в лебедя оригами, время от времени переводя взгляд с неё на меня.

— Хочешь узнать секрет? — шепчет она.

— Конечно, — говорю я, снова протягивая руку через спинку её стула.

Она улыбается и говорит: — Ты моё любимое слово из четырех букв.

Её смелые зелёные глаза смотрят на меня.

Благодаря ей самые банальные пикаперские фразы звучат как самые сексуальные вещи, которые я когда-либо слышал.

— Слово fuck11 никак на тебя не подействовало? — спрашиваю я, мои мышцы напрягаются.

— Ты меня к нему приучил. Его значение может быть таким же сильным, как и у слова нога.

Я наклоняюсь к её уху и понижаю голос.

— Посмотрю я на тебя, когда я действительно трахну тебя.

Ослепительная улыбка озаряет её лицо, и это ещё больше разжигает мою потребность. Я хочу, чтобы она была в моих, блять, объятиях. Я хочу целовать её так глубоко, чтобы воздух с трудом проникал в наши легкие, задыхаясь от дикого, захватывающего удовольствия.

Когда-нибудь это случится.

Только не сейчас.

— Теперь я, — объявляет Лили, прерывая препирательства Коннора и Роуз. Она встает с журналом в руках. — Эм… в этом журнале есть моя фотография, которая меня очень раздражает, — она перелистывает пару страниц, а затем кивает. — Да, так вот, я покупаю презервативы, и они сделали подпись Лили снова выходит из-под контроля.

Роуз хлопает, радуясь, что у неё есть добровольный участник.

— Хорошо, теперь бросай его.

Лили бросает журнал в пламя. Он падает на поленья и быстро сгорает.

Коннор встаёт следом, беря журнал с возвышающейся стопки рядом с Роуз.

— О, так теперь ты веришь в это? — спрашивает Роуз.

— Я верю в тебя, — опровергает Коннор. — А не в твои суеверия, — он открывает журнал. — Седьмое домашнее видео Коннора Кобальта собрало более двадцати миллионов долларов. Это сделало Скотта Ван Райта, владельца записей, одним из самых богатых распространителей порнографии в мире.

Скотт Ван Райт причина того, что порно Коннора и Роуз просачиваются каждые несколько месяцев. Он их наебал. После того как Коннор отказался от судебных исков и использовал огласку для развития модного бизнеса Роуз и своего собственного, я предложил лично выбить всё дерьмо из Скотта. Но Коннор сказал, что не хочет видеть меня в тюрьме даже если это предложение и звучит привлекательно.