Страница 3 из 36
* * *
Опять ходили за учебниками. Заодно попали в лапы ВМ, она нас напрягла оформлять свой кабинет. У ВМ вид как у вампира. Предвкушает кровавую свежую жертву. Меня и Лильку.
Какая же ВМ некрасивая! Когда она улыбается, заметно, что некрасивая. Не из-за зубов, а из-за улыбки. Как будто она не умеет улыбаться и никогда не умела, а только копирует улыбку. Как я в детстве выводила каляки-маляки в тетрадках и говорила, что «пишу конспект», врала, что я писать умею. Вот ВМ так же улыбается. Притворяется, что ей хорошо. Или весело. Ненавижу ВМ! Не хочу про нее думать.
* * *
«100 дней счастья»: Первое сентября — воскресенье. В школу только послезавтра!
* * *
«100 дней счастья»: Завтра запишу. Не помню.
Сентябрь: «Дорогие девочки и Паша»
Нам с пятого класса долбят по мозгам, что у нас в конце девятого эта ГИА. Или «этот»? Государственная итоговая аттестация. Есть и другие расшифровки, тупые. Вообще, ГИА — «аттестация», поэтому она должна быть женского рода. Но называют чаще в мужском и среднем.
Год только начался, а ГИА нас уже задрал.
На классчас приходила директриса, говорила, что по итогам ГИА будут отбирать в десятый. Десятых будет два: математический и языковой. Весной говорили, что будут из нашей параллели делать маткласс и гумкласс. А теперь опять всё поменяли, потому что четыре школы слили в одну.
Я не знаю, куда мне потом идти. С алгеброй и геометрией у меня так себе, но английский я просто ненавижу!
А тот одиннадцатый класс, который набирали как десятый гуманитарный, теперь сделали обычным, потому что «никто не тянул».
ВМ на классчасе так и сказала, когда директриса ушла. Что поживем — увидим. Может, нас тоже наберут, а потом перепрофилируют. Но мы же живые люди!
Перепрограммируют нас. С гума на мат. Как будто мы им роботы. Или кролики. Нас тестируют чаще, чем кролей в лаборатории, мне кажется.
Завтра тест по англ!
Все-таки ВМ моя классручка. Я до последнего не верила, что так будет! Как будто судьба нарочно издевается: теперь у меня в два раза больше ВМ. Как препода и как классухи. Это какая-то комедия ужасов. К концу фильма ВМ должна переехать в мой подъезд и жить у меня за стеной. А потом через стены просочиться ко мне в квартиру и сожрать мне мозг. Или выпить душу. Открываю холодильник или микроволновку, а там ВМ. И я сразу, как ее вижу, начинаю краснеть и закипать, будто чайник! И мы все мультяшки. Представила мульт, и психовать из-за ВМ уже не так хочется.
«100 дней счастья»: Я ненавижу школу, но все равно по ней соскучилась.
* * *
Нас опять поделили на англ группы по-новому. Из-за ГИА. Ну естественно, я у ВМ!!!! И Сончита. В нашей группе всего один парень, Фаддеичев. ВМ так теперь и говорит: «Дорогие девочки и Паша». Укуси меня енот! А у Лильки — добрая Алина Павловна. Они у нее на уроках сидят в сети нормально. Алине все по сараю. Она сама сидит в сети, Л говорила.
Лилька ведет свой блог от мужского лица и просит теперь, чтобы я к ней в комментах обращалась, будто она парень. Мне не жалко. Но это глупо. И она бы не согласилась сразу, если бы я так попросила сделать.
«100 дней счастья»: Когда звенит звонок с последнего урока. Все, что до него, это не жизнь. Это школа.
* * *
Ненавижу свою англичанку ВМ еще больше, потому что ее тоже зовут Вера. У нее волосатые ноги. И она шепелявит. Как можно английскому учить с такой дикцией?
У меня завтра по расписанию первым уроком англ. До конца учебного года осталось восемь месяцев, три недели и два дня. Даже если меня возьмут в десятый, ВМ там не будет, она не ведет у старших классов. Все-таки это подло — учиться целый год в школе и не знать: ты в ней последний год учишься или у тебя потом еще два года впереди? Знать бы заранее, как будет в будущем! Как в конце фильма. А с другой стороны, это такой квест. «Вера и ГИА». «Вера и десятый класс». «Вера и англ».
Опять англ! Я как тот прапорщик из анекдота, который всегда о бабах думает. Вера и дурдом.
* * *
Алгебра! Дошло в два ночи. Завтра первым уроком не английский, а алгебра. Вера, ты дебил. Я весь вечер ненавидела завтрашнее утро. Как можно так прочесть расписание? Предмет на «а», и я сразу про ВМ думаю. И ненавижу этот мир.
* * *
«100 дней счастья»: На перемене мама смс прислала. «В 19:00 в «Вавилоне». Дали з. п. Куртку хочешь?»
Мам мой! Красненькую хочу! С розами!
* * *
«100 дней счастья»: ВМ уволилась!
Это неправда. Это я мечтаю. Хочется соврать, чтобы это оказалось правдой!
Вы действительно хотите удалить эту запись? Нет.
* * *
Сегодня на литературе наша Олеся решила нам доказать, что мы ничего не помним. Начала спрашивать про основные размеры стиха. Прочитала строчку «Тучки небесные, вечные странники» и говорит: «Угадайте: анапест? Дактиль? Амфибрахий?» И смотрит на меня. Ну не на меня. Но я сама руку подняла. И Олеся такая обрадованная: «Ну что бы мы без Веры делали!»
А я говорю: ««Тучки небесные» — это Лермонтов, Олеся Александровна!»
Все грохнули впокат.
Неправда. Я думала, куда больше народу будет смеяться. А Олеся на меня посмотрела так, будто я при ней пукнула.
Не знаю. Ну смешно же я сказала!
Может, Олеся не поняла, что я хотела пошутить? Вообще, в старших классах, мне кажется, самое сложное — это не ГИА и не предметы, а то, что вдруг становится понятно, что некоторые учителя глупее тебя. Или они вдруг говорят фигню, и ты после этого их перестаешь уважать. Не как учителей. Как людей. Я не про Олесю и не про ВМ даже. Я как-то так. Вообще.
У нас раньше историчка была (сейчас она на пенсии), она все уроки вела по своей тетрадке. Просто садилась за стол, открывала и читала. И всё. И спрашивала только по учебнику.
Но мы ее презирали не из-за этого, а потому что она разувалась. Сидела за столом и весь урок незаметно выколупывала одну туфлю об другую. Я не знаю, пахли у нее ноги или нет, но нам всем казалось, что пахнут. Потому что. Ну, это неуважение к нам. Мы ее называли Коза. Коза Вонючая. И мы тоже снимали туфли под партой. В знак протеста. Вообще, кабинет истории на первом этаже. И там дует от входа, на полу сквозняк всегда. Холодно разуваться. А Коза сидела босиком. Может, она ноги так проветривала? Ходила бы в босоножках!
Эту Козу тоже Сончита передразнивала. Она всех передразнивает. А Паша из моей английской группы всех рисует. В смысле, всех учителей. В планшете.
Хотя не всех, кстати. Олесю не рисует. Ее как-то не хочется обижать, Олесю. Она мирная. И она правда думала, что я ей про «Тучки небесные» отвечу. Но я не помню стихотворные размеры. И мне кажется, что Анапест — это такая красивая фамилия. Как поэт Кантемир. Или Мандельштам. Так и скажу, если вдруг захочу подойти и извиниться.