Страница 44 из 77
Кроме того, Паррадо запрещал Рою курить, объяснив ему, что их единственная зажигалка может пригодиться второму отряду. Но у этого запрета была и другая причина: Паррадо, Канесса и Висинтин вообще не курили, их раздражало нытье Роя. Они сказали, что разрешат ему затянуться, только когда разведут костер. Улучив момент, Рой подошел к огню, собираясь прикурить, но Паррадо, занятый приготовлением пищи, велел ему не мешать и прийти к раздаче порций мяса. Рой вернулся позже, но костер уже погас. Он страшно разозлился, схватил зажигалку, которую Паррадо оставил на листе картона, и зажег-таки сигарету. Увидев это, остальные трое накинулись на Роя подобно школьным старостам, ревностно следящим за дисциплиной учащихся. Они обругали парня и уже готовы были выхватить сигарету из его рта, однако в последний момент Канесса передумал.
— Оставьте его в покое, — сказал он Паррадо и Висинтину. — Не забывайте, что Рой, возможно, спасет всех нас, если ему удастся починить это проклятое радио.
На третий день стало ясно, что на время, необходимое для ремонта радиостанции, запасов мяса не хватит. Паррадо и Висинтин отправились к самолету, а Харли с Канессой остались возле хвоста. Как и в прошлый раз, подъем по склону оказался в тысячу раз труднее спуска. Когда они взошли на холм, расположенный к востоку от того места, где лежал «Фэйрчайлд», Паррадо на мгновение охватил ужас: вместо фюзеляжа и его тринадцати обитателей он увидел лишь обширное заснеженное пространство.
Паррадо подумал, что сошла еще одна лавина и полностью накрыла обломки, но, внимательно рассмотрев высившиеся впереди скалы, не увидел на них следов свежего снега. Он пошел дальше и некоторое время спустя, к своему огромному облегчению, разглядел самолет по другую сторону очередного холма.
В фюзеляже не ожидали столь скорого возвращения товарищей и поэтому еду к их приходу не приготовили. Все очень ослабели и уже не могли откапывать тела для пополнения провианта участников будущего похода. Паррадо и Висинтин сами взялись задело и извлекли из-под снега один из трупов (кузены Штраух отрезали от него куски мяса и сунули в регбийные гетры). Проведя в фюзеляже две ночи, парни вернулись к хвосту.
За время их отсутствия Харли и Канесса подключили к радиостанции аккумулятор и антенну, но так и не сумели поймать ни одного сигнала. Наушники молчали. Ремонтники подумали, что антенна неисправна. Тогда они выдернули несколько кусков кабеля из электропроводки лайнера и соединили их друг с другом; один конец прикрепили к хвосту, другой — к наполненной камнями сумке, которую поставили на скальный уступ. Получилась воздушная антенна длиной более 60 футов[83]. Сначала юноши подключили ее к транзисторному радиоприемнику, принесенному из самолета (им удалось поймать множество чилийских, аргентинских и уругвайских радиостанций), а потом к радиостанции «Фэйрчайлда», но та продолжала молчать. Тогда они снова подсоединили антенну к радиоприемнику, нашли волну с веселой музыкой и продолжили работу.
Паррадо издал радостный возглас. В одном из чемоданов он нашел фотографию с детского дня рождения: незнакомая девочка сидела за столом, на котором красовались сэндвичи, пирожные и крекеры. Нандо схватил фотографию и с жадностью начал рассматривать запечатленную на ней еду. К «пиршеству» присоединились друзья, обеспокоенные его возгласом.
— Взгляните-ка на это пирожное! — воскликнул Канесса, потирая живот.
— А сэндвичи? — сказал Паррадо. — Лично я предпочел бы сэндвичи.
— Крекеры! — простонал Висинтин. — Пусть здесь окажутся крекеры, и больше мне ничего не нужно…
Они прослушали по радио выпуск новостей, откуда узнали, что поисковая операция должна была в скором времени возобновиться на «Дугласе С-47» уругвайских ВВС. Юноши восприняли эту новость по-разному. Харли пришел в восторг, Канесса тоже испытал облегчение, Висинтин никак не отреагировал, а Паррадо выглядел едва ли не разочарованным.
— Не слишком-то радуйтесь, — сухо посоветовал он товарищам. — Может, нас и ищут, но это еще не означает, что непременно найдут.
На всякий случай парни решили выложить на снегу рядом с хвостом самолета большой крест из чемоданов, что и сделали без промедления. Они давно потеряли надежду на радиостанцию, но Канесса продолжал возиться с ней и уклонялся от прямого ответа, когда остальные спрашивали его, не пора ли возвращаться к фюзеляжу. Паррадо и Висинтин, напротив, мысленно уже настроились на предстоящую экспедицию. На коллективном совете в «Фэйрчайлде» была достигнута договоренность: если эксперимент с радиостанцией ни к чему не приведет, экспедиция немедленно отправится на запад, то есть туда, где, но всеобщему убеждению, находится Чили. Висинтин снял с элементов системы обогрева остатки изоляционного материала в том месте, где хранились аккумуляторы. Этот материал — продукт самой высокотехнологичной промышленности в мире — был легким и прекрасно удерживал тепло. Из него мог получиться большой спальный мешок, способный помочь пережить лютый холод во время ночевки под открытым небом.
Все эти дни снег вокруг них постепенно таял, в тени хвоста медленнее всего. Хвостовая секция теперь покоилась как бы на снежном столбе, и стало очень трудно забираться внутрь. Вдобавок она приобрела крайне неустойчивое положение: перемещаясь по ней, ребята сильно рисковали. В последнюю ночь хвост начал особенно сильно раскачиваться от порывов ветра, и Паррадо испугался, что их убежище опрокинется и покатится по склону. Все трое лежали, затаив дыхание и стараясь не шевелиться. Паррадо не выдержал и обратился к приятелям:
— Эй, друзья! Вы не думаете, что нам лучше спать снаружи?
Висинтин что-то буркнул в ответ, а Канесса сказал:
— Слушай, Нандо, если нам суждено умереть, значит, так тому и быть. Давай хотя бы как следует выспимся.
Наутро хвост все еще лежал на прежнем месте, но его обитатели понимали, что оставаться в нем опасно. Ясно было и другое: дальнейшая возня с радио ничего не даст. Четверка ремонтников решила вернуться к «Фэйрчайлду» и на дорогу снова загрузилась сигаретами. Харли, дав волю накопившемуся за истекшую неделю раздражению, пнул радиостанцию, и она развалилась на части, которые парни так долго и кропотливо собирали в единое целое.
Но Харли напрасно расходовал свою энергию столь бездумно. Путь от хвоста до фюзеляжа по склону под углом в сорок пять градусов составлял около мили[84]. Поначалу подъем казался не очень трудным — за ночь на поверхности снега образовался твердый наст. Позже, когда снег стал рыхлым, путники начали проваливаться в него по пояс, и пришлось привязать к ступням тяжелые и неудобные подушки. Для восхождения требовались уже почти нечеловеческие усилия. Несмотря на то что через каждые тридцать шагов путники устраивали передышку, Рой скоро значительно отстал от них. Паррадо вернулся к нему, принялся ругать и уговаривать идти быстрее. Рой ускорил шаг, но сразу же без сил рухнул в снег. Им овладело отчаяние, голос стал срываться на крик, а из глаз обильно заструились слезы. Он умолял бросить его и дать спокойно умереть, но Паррадо и слышать не хотел ничего подобного, кричал на Роя и осыпал его страшными оскорблениями, пытаясь расшевелить нытика.
Оскорбления, однако, оказались эффективным методом психологического воздействия. Рой поднялся на ноги и продолжил путь, но вскоре последние его силы иссякли, и он перестал реагировать на увещевания и брань. Тогда Паррадо подошел к нему и заговорил уже спокойно:
— Послушай, нам осталось идти совсем немного. Неужели ты не можешь сделать последний рывок ради своих родителей?
Он взял Роя за руку и помог ему встать. Шатающейся походкой Рой начал подниматься по склону, опираясь на руку Паррадо. Когда они добрались до особенно крутого холма, покрытого глубоким снегом, Рой уже никаким усилием воли не мог заставить себя преодолеть это препятствие. Тогда Паррадо сгреб его в охапку и потащил к «Фэйрчайлду» на себе.
Они добрались до самолета где-то между половиной седьмого и семью часами вечера. В долине дул холодный ветер, мела поземка. Все тринадцать человек сидели в салоне. Вернувшуюся из похода группу встретили без особой радости.