Страница 50 из 58
А я что-то знаю. А я что-то знаю, А я что-то знаю, Знаю и пою.
— Помпончик?
Кот мягко потерся о руку Тома и прошептал: Вот он вправду знает, потому что не точно знает, потому что не все знает, а что-то… Вот ему я верю.
— Помпончик, ты понимаешь, Она сказала, что я должен сделать то, что нужно нашему ушедшему Другу. Но я ведь совсем не знаю, что я могу сделать.
— А что Белый Заяц делал? — спросил Помпончик.
— Он играл на своей скрипке, которая говорила, что все хорошо. И когда я спросил его, как это он может говорить сейчас, что все хорошо, он ответил, что это Тайна.
— Аа, — сказал Помпончик.
— Что «а»?
— А то, что Тайна — то осталась. Друг ушел, а Тайна осталась. Раньше все видели Друга и никто не видел, что у него есть большущая Тайна. Теперь он ушел, а Тайна-то осталась. Этого другие не видят, а Заяц видит. А это ведь самое главное, что у Друга было и есть.
— Было и есть, — как эхо повторил Том. И вдруг вспомнил того, еще не совсем отделившегося от… Всего. — Мы видим только что — то, а есть еще ВСЁ, но оно не видимо. Так вот почему Белый Заяц говорит «всё хорошо». Хорошо — ВСЁ. То, что всё охватывает, что мы не видим. Мы видим столько ужасного… Но мы не всё видим. А ВСЁ…
— А ВСЁ — это Тайна, — тихо сказал Помпончик.
Том начал волноваться и что-то вспоминать. «Ну да, ты снова забыл их, — сказал Помпончик. — А я всегда помню то, что ты забываешь и забываю то, что ты помнишь. Иди к тем, кто никогда, никогда не теряет Тайны. Они умеют не только хранить, Они умеют еще кормить тайну.
— Как это?
— Как костер кормят. Бросая в него поленья.
И — вот он — костер гномов. Тишина. Господи, какая тишина! Она растет, как Дерево, как Любовь. Она расправляется, как небо. Том оглянулся на Кота. Но Кот… Что это с ним? Он свернулся клубком у Тома на коленях, как только Том уселся на пенёк, и совершенно замер. Будет ли он слышать голоса гномов или нет, это неизвестно, но мешать он точно не будет, он сейчас само спокойствие.
И вот — тихий звон со звезды и в ответ голос первого гнома:
И опять — звон. И — третий голос:
Кот приоткрыл один глаз, потом вздохнул, поморгал и закрыл его, а Том стал прислушиваться к четвертому голосу:
И вот костра не видно. Одни уголья. Но… огни разбросаны по всей земле и по всему небу. Или действительно это один огонь отражается в бессчетных зрачках? Зрачки, зрачки бессчетных глаз и — один огонек во всех?.. Чистый глаз, хрустальный зрачок, отражающий, хранящий, не дающий исчезнуть одному единственному живому огню…
Том вздрогнул. Ему показалось, что он проваливается в темную бездну и в этой бездне повисает, держится… На чем? Это тайна. И это уже было с ним. Но сейчас он почувствовал, что эта бездна и сердце ушедшего Друга — одно.
Да, какие же концы! — Бесконечность. И тут он почувствовал, какой бесконечный труд ждет его. Но он уже знает, знает, что это за труд, и это такая радость, знать и делать то, что никогда не переделаешь, никогда не кончишь!..
Да, жизни не хватит на то, чтоб переводить переводить на человеческий язык то, что говорят эти бесчисленные звезды. И — ничего не придумать от себя, а только донести их голос до сердец людских… Только то, что есть — ни одной фальшивой ноты.
Том неожиданно взглянул на своего тихого спутника. Он по-прежнему жмурится и только прижимается к ноге Тома. Том чувствует его тепло. «А ведь-он все-таки различил фальшивую ноту. Понял, что правда без Тайны это неправда. И что в церкви, которой покровительствует Крокодил, нет правды».
А мы ведь найдем, подумал Том, — найдем ту настоящую невидимую церковь, в которой — ни одной фальшивой ноты. Найдем, потому что она — есть. Мне это звезда сказала.
И — точно в ответ на эти мысли раздался бездонно глубокий и чистый звон. Как будто со дна морского… или озерного… или со дна всей этой обступившей их Бездны?..
И вслед за этим высветились контуры Храма. Прямо на глазах в Бездне рождался Свет и становился очертанием Церкви. И вот из распахнутых окон полилось пение хора. Ангельского хора…
Что это? Подводный Китеж или Небесный Иерусалим?
Как бы это ни называть, это была Невидимая Церковь…
Да ведь это самосветящееся сердце, которое всегда спрятано в груди, — неожиданно понял Том, — но если оно зазвучит и засветится!..