Падающая звезда

Он понял, что надо отрезвить ее.

– Он, действительно, мертв, Ния. И ты хорошо знаешь это.

Она посмотрела на руку, лежащую на стволе.

– Это все наяву? Правда?

Он кивнул.

– Я это знаю, Харм, – тихо сказала Ния.

Они прошли по улице до входа в здание. Зеленая надпись горела над розовой стеной. Если бы Харм пришел минут на десять раньше, Джакобс был бы здесь. И остался в живых. Самоубийство. Джакобс и голубая записка: «Я не могу выносить это». Что это – признание вины? Слишком много дыр. Но что еще? Очевидное объяснение, что Джакобс, как и предполагала Ния, писал ей эти письма? Мысль о ней преследовала его, когда она ушла? Их совместная игра, способ остаться связанными. Попытки убить ее, избавиться от нее, считая, что если она исчезнет, к нему придет успокоение. Ошибочно убил Робин. Неумелые покушения – взлом и стрельба на дороге. Но почему он посадил Тэсс на неисправный мотоцикл? Потому что не мог остановиться? Потому что всегда срывал свои планы в последнюю минуту? Патроны на дороге. Взлом и вторжение ради того, чтобы запугать? Поломка мотоцикла, замена актрис. Подсознательно? Просто – желание убивать?

Возможно. И все-таки Харм не мог поверить. Почему? Это было чересчур очевидным, вот почему. Слишком легко сводились концы с концами. Но он признавал, что иногда решения оказывались именно такими простыми. Бьешься головой о стену, гоняешься по следам диких предположений, которые ни к чему не приводят. Возвращаешься назад.

Когда они подошли к дверям, к ним приблизился лысый мужчина в халате из клетчатой шотландки.

– Постойте, у меня есть ключ, – предложил он свои услуги – Я видел, когда вы входили и выходили из квартиры вашей мамы. Она так гордится вами. Но кто бы не гордился? Вы знали этого парня? Он сам это сделал? – Человек поглядывал на нее через очки в пластмассовой оправе, словно не веря, что это, действительно, Ния Уайтт.

Он распахнул дверь, и они направились через двор вокруг бассейна. Мужчина шел следом за ними до самой лестницы.

– Послушайте, я знаю, что время неподходящее, но, пожалуйста, если вы не возражаете? – он протянул клочок бумаги и ручку, которые выудил из кармана халата.

Ния посмотрела на него пустыми глазами, ничего не ответила, повернулась, стала подниматься по лестнице.

Дверь в квартиру была открыта, телевизор оставили не выключенным. Ния села на диван, Харм опустился рядом с ней.

– Он только что был здесь, – сказала она. – Он стоял здесь, – она протянула руку и выключила телевизор. – Как ты меня нашел?

– Счастливый случай. И Дьердь Файн. Я разговаривал с ней чуть раньше. Она дала мне адрес твоей матери. Хотя я не знал, что ты здесь. Она уверяла меня, что ты сюда ни за что не пойдешь.

– Откуда она знает, где живет моя мать?

– Дьердь выследила ее и взяла интервью для статьи, которую пишет о тебе. Примерно неделю назад они встречались.

Ния кивнула. Она пристально смотрела на пустой экран, потом нагнулась, положила голову на колени. Она начала плакать, тонко всхлипывая, словно ребенок. Ния была в отчаянии. Харм положил руку ей на спину, погладил, давая выплакаться.

В дверь постучали. Харм встал и открыл ее. Несколько полицейских вошли в комнату. Розовая гостиная показалась тесной для людей в черном. Прибыл детектив, чтобы снять показания. Им оказался Джеймс Джонсон, коллега Бада Хирша. Харм встречался с Джонсоном во время расследования убийств, когда работал в ФБР. Харм сходил на кухню, принес чистое полотенце, протянул его Нии.

Полицейские сели за покрытый стеклом стол у окна. Ния повторила рассказ о событиях вечера, о том, как вернулась из магазинов, пошла купаться, а Леонард ждал ее во дворе. Он объяснил, что Кэрол позвонила ему и велела приезжать. Она заколебалась, прежде чем говорить полицейским о том, что они с Леонардом были любовниками, что он просил ее выйти за него замуж.

Потом она рассказала, что Леонард признался в том, что был с Робин Риз, когда девушку застрелили в Мексике. О его подозрениях, что Мирина имеет непосредственное отношение к смерти Робин.

Джонсон записывал, второй полицейский стоял позади него и покачивал головой. Наконец, Ния закончила рассказ. Лицо ее казалось очень бледным в обрамлении черных волос. Она добавила:

– Леонард сказал, что у него закончилось лекарство «Прозак». Я никогда не предполагала, что он постоянно принимает лекарства. Я знала, что он пользуется снотворными таблетками, но…

– Где его жена? – спросил детектив.

– В Санта-Фе, – Ния повернулась к Харму. – Боже, я должна позвонить ей, сообщить о случившемся.

– Мы можем сделать это за вас, – предложил детектив.

– Нет. Я сама скажу.

Детектив просмотрел свои записи, порылся в бумагах, вытащил голубой конверт, запечатанный в полиэтиленовый пакет.

А это письмо согласуется с теми, которые вы получали?

– Бумага та же самая. Но оно отпечатано на чем-то другом.

– Все недавно полученные письма напечатаны на «Эпсоне». А это, похоже, написано на обычной конторской машинке, – сказал Харм.

Детектив осторожно извлек письмо из пакета, разложил на столе. Подвинул поближе к Нии. Ния закрыла глаза, будто слишком много раз читала его. Потом снова посмотрела.

– Вы не считаете немного странным то, что оно отпечатано? – спросил детектив. – Обычно предсмертные записки пишут от руки. Если только самоубийство не планируется заранее.

Ния вздрогнула.

– Давайте позвоним Мирине.

Детектив положил письмо в пакет, провел пальцем по краю пакета.

Ния встала, прошла на кухню, набрала номер. Прислонилась к белой стойке.

– Мануэль, – услышал Харм ее голос. – Это Ния. Я не знала, что ты еще там. Мне надо поговорить с Мириной. Срочно, – не дождавшись, когда Мирина подойдет к телефону, Ния передала трубку детективу. – Я не могу говорить с ней – пробормотала она и вышла из квартиры.

Ния склонилась над перилами, глядя вниз на дворик.

Харм вышел, встал рядом с ней. Она вцепилась в его руку, притянула его к себе, хрипло прошептала:

– У меня в спальне целая пачка таких конвертов.

Харм отступил, крепко сжал ее локти, внимательно посмотрел в лицо.

– Откуда?