Страница 115 из 125
Меня родители часто упрекают, что я нетактичный человек.
— Ты, Женя, все-таки будь повежливей, — говорит отец. — А то пришли к нам гости, а ты Зое Сергеевне при всех кричишь: «Тетя Зоя, у вас чулок рваный!»
— Но он у нее и правда рваный.
— Неважно. Если у человека что-нибудь не в порядке с туалетом, надо сказать вежливо, тактично, чтобы не обидеть. Иногда достаточно просто намекнуть, и человек сам поймет.
— А если не поймет?
— Поймет. Ты только найди правильные слова. Чтобы и вежливо было и тактично.
— Ладно, — говорю, — попробую. — И попробовал.
Вышел я на улицу, а по ней идет сосед наш, дядя Петя. Я смотрю: у него на пальто сзади пуговица оторвана, и хлястик позади болтается, прямо как хвостик.
Хотел я ему об этом прямо сказать, да вспомнил, что это невежливо. Надо, думаю, тактично сказать. Чтобы он сам догадался.
— Здорово, герой! — говорит мне дядя Петя. — Как дела?
— У меня-то хорошо.
— А у кого плохо?
— Да есть, — говорю, — такие люди, которые за собой не следят. Одним словом, неряхи.
— Это плохо, — говорит он. — К порядку себя надо с детства приучать.
— Точно. А то вырастешь и будешь таким, как один мой знакомый дядя.
— Какой дядя?
— Да такой… Высокий… В шляпе… И в пальто… На вас похожий.
— Что-то я тебя не пойму. Загадками ты сегодня говоришь.
Ну что ты будешь делать? Намекаешь ему, намекаешь, а он никак не поймет, что у него сзади хвостик болтается. Я тогда решил с другого бока зайти.
— Дядя Петя, скажите, а у вас когда-нибудь хвост был?
— Ну, если считать, что человек произошел от обезьяны, то был. Не у меня, конечно, а у моего далекого предка.
— Предок здесь ни при чем! Вот у вас самого был хвост?
Он задумался на минутку и говорит:
— Один раз действительно был. Серый такой, пушистый. Я на карнавале волка изображал.
— А не на карнавале? Просто по улице вы с хвостом не ходили?
— Что-то не припоминаю такого случая. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Да так, — говорю. — Это мы по зоологии сейчас проходим. Зверей с хвостами.
— А какое они ко мне имеют отношение? Я ведь не зверь.
— Не зверь, конечно. Но кое-что зверское у вас имеется.
Тут он, по-моему, немножко обиделся и говорит:
— Ладно, будь здоров. Некогда мне.
— Дядя Петя, — говорю, — постойте. Вы лучше скажите мне такую вещь: ваша жена шить умеет?
— Конечно. И очень хорошо.
— А ее что, сейчас в городе нет?
— Почему? Она дома.
— А вы что, с ней поссорились?
Тут он уже нахмурился:
— Ты меня извини, Евгений, но ведешь ты себя очень невежливо.
Это ж надо, а? Человеку хочешь тактично намекнуть, а он тебя еще в грубости упрекает.
— Зря вы сердитесь, — говорю я. — Чем за моим поведением следить, лучше бы за собой посмотрели.
Тогда он совсем рассердился:
— Ну, хватит, — говорит. — Пока ты со взрослыми разговаривать не научишься, я с тобой общаться не желаю.
Повернулся и пошел. А мне так обидно за него стало. Вот придет он сейчас на работу, войдет в помещение, а все увидят, какой он неряха, и начнут над ним смеяться.
Догнал я его и говорю:
— Дядя Петя, куца же вы идете?
А он мне отвечает:
— Домой иду. Видишь, хлястик у меня оторвался. Пришить надо.
Вот это да!.. Я ему стою, намекаю, а он, оказывается, сам все знает.
— Извините, — говорю, — тогда я пошел.
— Постой, — говорит он, — куда ж ты идешь? У тебя чернильное пятно под носом.
Вынул он носовой платок и вытер мне пятно.
Все-таки странные люди, эти взрослые. Говорят человеку прямо в лицо такие обидные вещи. А им намекаешь вежливо, тактично, от всей души, так они же еще и обижаются.
Честный врун
Как-то после школы пошли мы со старшим братом в кино. Фильм большой попался, двухсерийный. Просидели мы в кино до самого вечера. Возвращаемся домой, уже темно, на небе звезды зажглись. А мой брат Сережка мне и говорит:
— Слушай, Леня, ты родителям не говори, где мы были.
— Ладно, — отвечаю, — если не спросят, то и не скажу.
— А если спросят?
— Тогда скажу.
— Зачем?
— А затем, что обманывать нехорошо.
— Ну что ты за человек! — говорит брат. — Почему ты таким ябедой растешь?
— Я не ябеда.
— Да?.. А кто бабушке сказал, что я все варенье съел?
— Я же не сам сказал. А только когда она спросила.
— Спросила!.. Дать бы тебе раз по шее, да боюсь, ты опять маме наябедничаешь.
— Ничего я не наябедничаю. А только, если она спросит, почему я плачу, тогда скажу.
— И в кого ты только такой уродился? — спрашивает брат. — Неужели ты разок соврать не можешь?
— Не могу. Врать — нехорошо. И нечестно.
— Да?.. А вот я в одной книжке читал про шпиона. Он границу перешел и у пионеров спрашивает: «Как пройти к шоссе?» А они заподозрили неладное и показали в другую сторону. Он и пришел прямо на пограничную заставу. Как, по-твоему, хорошо они поступили?
— Конечно.
— А ведь они соврали.
— Ну, то шпиону. А наши мама с папой — не шпионы. И бабушка не шпион.
— Конечно. Только врать можно и не шпиону. Вот представь: стоишь ты на улице, мимо тебя собачка бежит, а за ней дядька с палкой гонится. Если он тебя спросит: «Здесь собака не пробегала?» — ты что ответишь?
— Не пробегала.
— Значит, соврешь?
— Совру.
— Ага! Выходит, не всегда нужно правду говорить!
— Выходит, что так.
— Наконец-то, — обрадовался Сережка. — понял. Правду нужно говорить, когда от нее всем хорошо. А если ты сейчас родителям правду скажешь, от нее всем плохо будет: и мама с папой расстроятся, и нам с тобой нагорит.
— А что же делать? Я врать не умею. Они сразу догадаются.
— Не догадаются. Ты только слушай, что я им буду говорить, и повторяй за мной слово в слово. Сможешь?
— Повторять смогу.
— Только не фантазируй. Что я скажу, то и ты.
Договорились мы с ним, и мне сразу легче стало. Потому что свое вранье трудно придумывать, а чужое повторять — намного легче.
Приходим мы домой. Обстановка тревожная: мама с папой сердятся, бабушка волнуется. Только мы с братом спокойны. Что он будет говорить, то и я.
— Слушай, Сергей, — говорит папа, — ты почему так поздно домой возвращаешься?
— А наша школа сегодня вторичное сырье собирала.
— Ясно, — говорит отец. — И что же ты собирал?
— Макулатуру.
— Какую же это макулатуру? — спрашивает мама,
— Ну, газеты, журналы, тряпки разные.
— И много ты собрал?
— 800 килограмм.
— Молодец! — говорит папа. — Неужели столько один собрал?
— Почему? Мне ребята помогали.
— А учителя? Они тоже помогали?
— Тоже помогали.
— Дружная у вас школа. Вас всех премировать нужно.
— Ага! Нас за это похвальной грамотой наградят и поездкой в Артек.
— Очень рад за вас, — говорит папа. — Только у меня к тебе, Сергей, такая просьба: если в следующий раз будешь макулатуру собирать или металлолом, обязательно предупреди. Чтобы мы с мамой не волновались.
— Ладно, — говорит брат, — в следующий раз так и сделаю.
Вот молодец Сережка! Так хорошо рассказал, что даже я ему поверил. Тут отец поворачивается ко мне и говорит:
— Ну, а ты, Леня, где был?
Я посмотрел на Сережку и отвечаю точь-в-точь как он: — А наша школа сегодня собирала вторичное сырье. Папа головой кивает, мама улыбается — очень хорошо все началось. Но тут бабушка нам всю погоду испортила.
— Внучек, — говорит, — а что же ты после школы ел?
Я смотрю на Сережку, а он отворачивается. Что отвечать? Он же сам фантазировать не велел. Я и говорю:
— Макулатуру.
— Какую такую макулатуру ты ел? — испугалась бабушка. А мне отступать уже некуда.
— Газеты, журналы, тряпки разные.
— И много ты съел? — спрашивает мама.
— 800 килограмм.
— Молодец! — говорит папа. — Неужели столько один съел?