Страница 100 из 125
МАРК. Лиза ушла.
МАМА. Надолго?
МАРК. Вообще ушла. У нее, между прочим, своя жизнь.
МАМА. Ты что, в своем уме? Люди, посмотрите! Такая девушка, а он ее упустил.
МАРК. Мама, где твоя логика? Ты же всю жизнь хотела, чтоб я женился на еврейке!
МАМА Хотела, шмотела… А теперь расхотела. Женишься на еврейке, будешь всю жизнь мучиться, как твой отец.
МАРК. Ладно, не наговаривай на себя. (Обнимает мать.)
МАМА. Ну, правда, Марк… Она уже без пяти минут еврейка, фактически осталось купить дубленку — и все!
МАРК. Мама, ты можешь понять, что я вообще не хочу жениться: ни на еврейке, ни на русской, ни на цыганке — ни на ком!
МАМА. Что ж ты, так и будешь всю жизнь один?
МАРК. Почему один? У меня есть любимое дело, друзья, девушки, наконец…
МАМА. Я говорю о самой главной. Единственной!
МАРК. Вот моя единственная! (Показывает на картину.)
МАМА. О! Новый Пигмалион нашелся. Может, ты ее еще оживишь?
МАРК. Может, и оживлю.
МАМА. Так я скажу: отец был мишигинер, и сын мишигинер. Счастье, что у меня нет внука, а то бы он был двубортный мишигинер!
МАРК. Хорошо, хорошо, успокойся. (Гладит ее по голове.) Когда у тебя поезд?
МАМА. Не помню. Вечером.
МАРК. Я тебя обязательно провожу. А пока, извини, пойду переоденусь.
Выходит. Мама наливает себе кофе, смотрит на стул.
МАМА. Ой, она же забыла свою балалайку! (Берет в руки инструмент щиплет струны, затем ударяет по ним, грустно поет)
Степь да степь кругом.
Путь далек лежит.
В той степи глухой замерзал а ид…
КАРТИНА ДЕСЯТАЯ
Аэропорт Шереметьево. Лиза и Беня одеты по-дорожному. Их провожает Зина.
ЗИНА. Ой, Лизка, я тебе прям так завидую! Мир посмотришь, себя покажешь.
БЕНЯ. Ничего, Зина, ты еще молодая. Еще увидишь небо в алмазах. '
ЗИНА. Ой, в алмазах! Кто мне их покажет? На всех нас евреев не хватит.
Появляется Дулитов, одетый, как в начале пьесы.
ДУЛИТОВ. Привет честной компании! Еле нашел.
БЕНЯ. Павел Макарович? Как это понимать?
ДУЛИТОВ. Все! Финита ля комедиа! Сгорел мой банк «Цыганский кредит».
ЗИНА. Ой, бедный…
ДУЛИТОВ. Точно, бедный. Но не сдавшийся. (Достает бутылку коньяка.) Отметим отъезд?
БЕНЯ. Святое дело!
Они подходят к высокому столику. Дулитов разливает по стаканам.
ДУЛИТОВ. Ну, дорогие мои, счастливого вам путешествия! (Выпивают)
ГОЛОС. Внимание! Объявляется регистрация багажа на самолет авиакомпании «Эль Аль», следующий рейсом… по маршруту Москва — Тель-Авив!
БЕНЯ. Ну все, объявили. Будем прощаться.
ДУЛИТОВ. Спокойно, без паники. Еще целый час будут оформлять.
БЕНЯ. Знаете, мой папа всегда говорил: лучше к поезду прийти на час раньше, чем на минуту позже.
ЛИЗА. Спорщики (далее на иврите) гамур, работай совланут.
ЗИНА. Это ты сейчас по-какому сказала?
ЛИЗА. Это уже на другом еврейском. На иврите.
ЗИНА. У них что, два еврейских?
ЛИЗА. Выходит, так.
ЗИНА. Ну и правильно, молодцы! Чем больше, тем лучше.
БЕНЯ. Может, пора? Вы извините, что я вас дергаю, но так давно хотел увидеть Израиль.
ЗИНА. А у нас из соседнего подъезда семья уехала. Восемь человек. А еврейка там одна бабушка. Такая хохма: одна старенькая еврейка вывезла на себе семерых русских.
БЕНЯ. Прямо сказочная история: «Белоснежка и семь гоев».
ЗИНА. Лизавета, ты там поосторожней. По телику показывали, опять чего-то взорвали.
ДУЛИТОВ. Напугала! Да в Москве по пять раз в день взрывают.
ЛИЗА. Все будет хорошо. В крайнем случае, дядя Беня меня защитит.
ДУЛИТОВ. Ну, если такой герой будет рядом… Ладно, ладно, Бенцион, не дуйтесь. Давайте лучше еще по одной. (Разливает.) За наши оккупированные территории! (Выпивают.)
БЕНЯ. Что-то жарко здесь… Или вентиляция не работает. (Снимает плащ, на пиджаке у него большая планка орденов. Пауза)
ДУЛИТОВ. Слушайте, Фурман, да вы и вправду герой.
БЕНЯ. Оставьте, какой герой? Была война, погорячился немного…
ЛИЗА (дотрагивается до планок). Вот уж не ожидала. Вы мне всегда казались таким робким.
БЕНЯ. Лизанька, это наша еврейская черта: на танк идти мы не боимся, а когда на нас кричит соседка — у нас инфаркт.
ЗИНА. А где же Марк Моисеевич? Он точно прийти обещал?
БЕНЯ. Обещал, но знаете, как бывает: трудная операция, то, се…
ЛИЗА. Надо оформляться, никто уже не придет.
ДУЛИТОВ. Да вон же он сам! Красивый и молодой!
Появляется запыхавшийся Марк с букетиком.
МАРК. Извините, ради бога, в такую пробку попал.
ДУЛИТОВ. Бывает. Ну, мы пока очередь займем, а вы подходите. (Уходит, уводя за собой Беню и Зину.)
МАРК. Лиза, у нас, к сожалению, мало времени, а мне так много надо вам сказать.
ЛИЗА. Мне тоже.
МАРК. Всего три недели, как вас нет, а я живу в каком- то кошмаре. Я вам звоню — вас нет, шлю открытку — вы не отвечаете.
ЛИЗА. А я у тетки в деревне была.
МАРК. Тетка, деревня — я все понимаю, но так дальше продолжаться не может! Вы все в доме переложили на какие-то непонятные места. Вилки и ложки я нахожу в книжном шкафу, мои носовые платки лежат в духовке, пульт от телевизора — в морозильнике. Зачем вы все это сделали?
ЛИЗА. А вы так и не поняли?
МАРК. Нет, не понял.
ЛИЗА. Затем, чтоб вы меня снова позвали, и я все положила на место.
ГОЛОС. Внимание! Объявляется посадка на самолет авиакомпании «Эль Аль», следующий рейсом… по маршруту Москва — Тель-Авив!
ЛИЗА. Извините, мне пора. (Марк оторопело молчит.) Да свидания, Марк Моисеевич!
МАРК. Да-да, всего хорошего. Счастливой вам поездки.
Лиза убегает. Марк долго смотрит ей вслед, резко поворачивается и уходит.
Появляются Зина и Дулитов.
ДУЛИТОВ. Ну, вот и проводили.
ЗИНА. Счастливая Лизка, за границу полетела. Правильно, что она с евреями связалась. А связалась бы с нашими — дальше Химки-Ховрино не уехала.
ДУЛИТОВ. Зинаида, ты уж как-то того, больно непатриотично.
ЗИНА. Да надоело все! Одна болтовня, а толку никакого.
ДУЛИТОВ. Почему? Все-таки перемены к лучшему есть. Видишь, и коньяк наш не свистнули. Давай-ка тяпнем на посошок. (Разливает остатки.) Не горюй, Зинуша, мы еще тоже мир поглядим.
ЗИНА. И то верно! (Поднимает стакан.) Ну, как говорится: в будущем году — в Иерусалиме!
КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ
Квартира Хигмана. Марк сидит в полутьме, о чем-то задумавшись. Появляется Лиза в красном сарафане, словно сошедшая с картины Малявина. Проходит по комнате, ставит на стол самовар, чашки, сахарницу…
ЛИЗА. Миленький вы мой, чего это вы в темноте сидите?
МАРК (обалдело). Лиза, это вы?
ЛИЗА. А то кто же еще?
МАРК. Не-ет, мне это кажется.
ЛИЗА. Авы перекреститесь, если кажется.
МАРК. Не могу я креститься. Я ведь еврей.
ЛИЗА. Ах, да… Ну, тогда сплюньте.
МАРК. Чего это я буду плеваться в своей квартире?
ЛИЗА. Тогда дотроньтесь до меня.
Марк встает, осторожно дотрагивается до нее, затем крепко обнимает.
МАРК. Лиза, ты вернулась?.. Каким же я был дураком!
ЛИЗА Не расслышала. Повторите…
ДУЭТ ЛИЗЫ И МАРКА
МАРК.
Каким же был я дураком.
Самодовольным индюком.
Искал я то, чему цена копейка.
А рядом ты была со мной.
Такою близкой и родной,
Такая русская моя еврейка.
В любви не может быть для нас