Страница 14 из 34
Начало своим иноческим подвигам отец Гавриил положил в знаменитой Оптиной пустыни. В августе 1864 года двадцатилетним юношей он поступил в послушание к достоблаженным старцам прп. Амвросию и прп. Илариону. О своей жизни в Оптиной старец Гавриил вспоминал впоследствии: «Да, мы чувствовали там себя, как в среде святых, и ходили со страхом, как по Земле Святой... Я присматривался ко всем и видел: хотя были разные степени, но все они по духу были равны между собою; никто не был ни больше, ни меньше: а были: все — одна душа и одна воля — в Боге. Источник — Бог, а проводником, объединяющим и направляющим все силы братства, был старец. И этот евангельский “квас” любви Христовой заквашивал все “тесто”». Десять лет провел отец Гавриил в Оптиной пустыни, а в декабре 1874 года получил благословение на переселение в Высоко-Петровский монастырь в Москве. Здесь он был пострижен в монашество. Шестилетняя жизнь в городском монастыре была для отца Тихона (такое имя он получил при постриге, а Гавриилом опять стал в схиме) тяжелым испытанием, душа его жаждала уединения*и тишины. И желание его исполнилось — в 1882 году он был переведен в Раифскую пустынь, где принял священный сан, а через год в Седмиезерную пустынь (также расположенную неподалеку от г. Казани), где и прошла вся его дальнейшая жизнь. В народе его и называли «старцем Седмиезерной пустыни». 27 лет жизни старца прошло в Седмиезерье. Его житие изобилует описаниями чудесных событий, которые были здесь пережиты и явлены.
Впоследствии весть о благодатном, мудром и любвеобильном старце приводила в Спасо-Елеазаровскую пустынь множество богомольцев, ищущих слова наставления и исцеления душевных и телесных недугов. Однажды принесли на руках девочку лет 11-12; она не могла ходить уже несколько лет, мать ее с плачем жаловалась старцу на это несчастье и просила молиться. Батюшка подошел к девочке и с силой сдавил ей палец большой ноги, отроковица вскрикнула от боли. А батюшка весело сказал: «Да она еще ходить будет! Пойдите в собор, помажьте ножки маслицем от лампады Царицы Небесной — она и выздоровеет». Как и в других случаях, когда выздоровление наступило, старец говорил благодарившим его людям: «Я тут ни при чем, Царицу Небесную благодарите!» В житии старца приводится множество свидетельств исцелений, которые получили от него приезжавшие со всех концов России богомольцы. Но главное, что старался привить старец приходившим к нему людям, — желание «сродниться с благодатью». «Надо с Горним Миром освоиться, не быть ему чужим, чтобы не быть лишенным будущей жизни», — учил батюшка.
При постоянной устремленности «в горняя» отец Гавриил живо переживал все, что происходило в мире и в дорогом ему Отечестве. По воспоминаниям очевидцев, он был сильно встревожен началом военных действий в 1914 году, усиленно молился за всех положивших свою жизнь в ту войну и сострадал тем, кто потерял кормильца. Это страдание надорвало душевные и физические силы старца. В 1915 году он стал предсказывать близким духовным чадам свою скорую кончину.
27 сентября 1915 года схиархимандрит Гавриил (Зырянов) отошел ко Господу. Последние его слова были: «Спастися подобает многими скорбями».
Мы намеренно не написали в этой краткой статье о тех великих скорбях, которые перенес батюшка от своих ближних (монахов-собратьев), — об этом написана прекрасная книга епископа Варнавы (Беляева) «Тернистым путем к небу». К ней мы и отсылаем читателя этой книги, пожелавшего более подробно узнать о подвиге крестоношения старца Гавриила.
Святой праведный старец Алексий Мечев
Одна из первых книг о старцах XX века, которая была подарена мне моей наставницей и другом — монахиней Еленой (Казимирчак-Полонской) — была книга об отце Алексии Мечеве (издательство Имка-пресс, 1970 год). Целый новый мир открылся после чтения этой книги. Так действовало слово старца, невзирая на то, что жил он в другое время и поучал своих духовных чад, казалось бы, при совсем иных (предреволюционные и послереволюционные годы) житейских обстоятельствах, чем те, в которых жили мы (в середине и конце 1970-х — тогда я в первый раз читала названную книгу). Главное, что открылось после чтения этой книги, — это то, что отец Павел Флоренский называл законом антиномии духовной жизни, то есть соединения несоединимого. И недаром в предисловии к книге об отце Алексии Мечеве было сказано: «Простота и смирение, прозорливость и лучезарность, требовательность и любовь, традиционность и свобода, мудрость и юродство, надмирность и погруженность в мир — таковы черты новоявленного старца Алексия».33
Духовная жизнь — не набор сухих правил, а действительно жизнь, которая всегда выше наших определений и схем. Господь сказал про тех, кто по-настоящему будет веровать в Него, что от таких людей «потекут потоки воды живой». Слава Богу, мы встречаем и встречали таких людей на своем пути. Но приобщиться к их «преизбыточествующей благодатной жизни» можно и через чтение написанных ими и о них книг. И, конечно, через молитву.
Отец Алексий Мечев родился в 1860 году в Москве и с самого мгновения своего рождения (трудные роды разрешились по молитвам владыки) был взят под покровительство великого святителя — митрополита Филарета (Дроздова). В жизни отца Алексия подтвердился духовный закон — для правильного возрастания необходимо духовное преемство. Получил он его от «всероссийского батюшки» — св. прав. Иоанна Кронштадтского. Случилось это после того, как у молодого иерея заболела неизлечимой смертельной болезнью горячо любимая жена, он остался с маленькими детьми на руках, в бедном приходе, в развалившемся гнилом доме. С этим горем он пришел к св. прав. Иоанну. А тот сказал ему: «Ты жалуешься и думаешь, что больше твоего горя и нет на свете, так оно тебе тяжело. А ты будь с народом, войди в его горе. Чужое горе возьми на себя, и тогда увидишь, что твое горе маленькое, легкое в сравнении с тем горем, тебе легко станет». В книге об отце Алексии сказано об этой встрече: «Отец Алексий так и сделал: он принялся за разгрузку чужого горя. Тогда же отец Иоанн указал ему на первое и сильнейшее средство к излечению горя — молитву. Отец Алексий много раз повторял этот рассказ... И исполнял совет отца Иоанна до последнего издыхания».34
В житии отца Алексия, написанном к его прославлению, говорится: «С внешней стороны, казалось бы, не сказал ничего нового св. прав. отец Иоанн: он давно, полагая основание своего дела в молитве, отдавал себя служению людям. <...> Кронштадтский пастырь возводил отца Алексия к несению высшего служения — подвига старчества».35
Как для оптинских старцев (с которыми был духовно близок отец Алексий), воплощение подвига старчества было для него прежде всего служением любви. «Он жил на людях, посреди людей, для людей; никогда, кажется, не бывал один. Всегда с людьми и на глазах у людей; стены его комнаты были точно стеклянные — все видно. И, однако, я думаю, редко кто имел столько тайного, как отец Алексий — это бесконечное сокровище добра, любви и помощи людям в самых неожиданных, бесконечно разнообразных формах, сложных, как сложна жизнь города, посреди которого он жил. Никто не знал и никогда не узнает, сколько он помогал и скольких обнимал своей любовью. Это была его тайна. <...> На нем самом сбывалось то, что он рассказывал об апостоле любви св. Иоанне Богослове», — писал о батюшке известный искусствовед (ставший впоследствии священником) Сергей Дурылин.36 Добавим к этим словам следующее: особым даром отца Алексия было то, что он привлекал к себе не только простых людей, но и рафинированных интеллигентов. Именно через отца Алексия вернулись в Церковь, обратились к вере отцов многие известные деятели, философы, художники и ученые. Показательно, что такой «певец христианской свободы», как Николай Бердяев, был смиренным духовным чадом отца Алексия, и, по воспоминаниям, при высылке его с другими неугодными большевикам «деятелями культуры» благословил его (а с ним и других эмигрантов): «Несите на запад свет Православия». Так и произошло.
33
Отец Алексий Мечев. Париж, 1970. С. 12.
34
Отец Алексий Мечев. С. 21.
35
Жизнеописание московского старца отца Алексия Мечева. М., 1994, С. 49.
36
Дурылин Сергей. Памяти о. Алексия // Отец Алексий Мечев. С. 26.