Страница 11 из 34
Тогда же — двадцать семь лет назад — в Гефсиманский скит водили уже экскурсии, и те, кто долгие годы хранил память о преподобном, впервые получили возможность рассказывать о нем людям. Этот рассказ запомнился на всю жизнь.
Имя Варнава означает «сын утешения» — таким утешителем, печальником многотысячной семьи народной и был прп. Варнава всю жизнь. Вступление его на стезю старческого служения необычно — он стал окормлять народ по данному ему благословению, сам еще будучи только послушником. Но не лета и положение внешнее определяют духовную зрелость человека — всей своей жизнью от детства приготовлялся Василий Ильич Меркулов к духовному служению людям.
Родился он в Тульской губернии 24 января 1831 года в крестьянской крепостной семье Меркуловых, которая потом была продана другому владельцу в село Нару Фоминскую под Москвой. Светская книжная образованность Василия была невелика, обучился же он в совершенстве ремеслу слесаря. Но главным от детства благодаря стараниям матери было образование сердца и общение с миром духовным. Житие старца изобилует рассказами о видениях из мира горнего, которые он имел в детстве и ранней юности.
Господу нужно не наше образование и блестящие успехи в миру, Ему нужно чистое сердце, на котором Он может писать «глаголы неизреченные». Только такое сердце может понять эти глаголы, услышать Божий призыв. Так произошло и с юным Василием, когда он с матерью приехал в Троице-Сергиеву Лавру. Вот как об этом вспоминал сам подвижник: «Однажды, по окончании службы в Троицком соборе, подошел я приложиться к мощам преподобного Сергия и, когда прикладывался, почувствовал великую радость на душе. То чувство было тогда для меня необъяснимо, но так сильно охватило меня всего, что я тут же, у раки угодника Божия, окончательно решил, если Богу угодно будет, поступить под кров его обители».27
В 1851 году, в двадцатилетием возрасте, получив благословение от своего духовника старца Геронтия и от родителей, Василий Меркулов удалился в обитель прп. Сергия Радонежского. Вскоре он был определен на жительство в Гефсиманский скит и обрел там старца-духовника схимонаха Григория, затем в скит приехал и первый духовник юноши — старец Геронтий. Оба эти старца, почти одновременно отошедшие ко Господу, и дали своему послушнику пред кончиной завет — принимать людей на совет и быть для них старцем. Смутило и озадачило послушника Василия это двойное благословение, но вот что удивительно — никого из притекавших к нему богомольцев не смущало, что он даже пострига не имеет, как и священнического сана. Потому что, как сказано в житии, и в то время, когда он нес в скиту послушания слесаря, свечника, келейника, «все соприкасавшиеся с ним понимали, что в нем рождался будущий старец-подвижник». Еще при жизни старца Григория ему приходилось очень много общаться с людьми на келейном послушании, уже в это время запомнили богомольцы доброго, смиренного брата Василия, который никого не отпускал не утешенным из кельи старца. Поэтому естественным образом после кончины старца Григория те же люди потянулись к его послушнику. А вскоре и лаврское начальство утвердило благословение, данное послушнику Василию старцами. В 1872 году его официально утвердили в звании «народного духовника “Пещер” Гефсиманского скита», предварительно совершив над ним монашеский постриг с именем Варнава, рукоположение во диакона и сразу же во священника.
Должность духовника сделала отца Варнаву еще более известным среди богомольцев, и теперь с раннего утра до поздней ночи у дверей кельи его поджидал народ. «Старушка, издалека приехавшая на богомолье в “Троице-Сергию”, юноша-студент, ученый профессор, сановник, мастеровой, торговец, молоденькая девушка, монахини, дети — все шли к батюшке и находили у него удовлетворение своих духовных потребностей», — сказано в житии старца.28
«Сыночек», «деточка», «доченька» — так обращался он ко всем приходившим к нему. И сам он был удивительным «сыночком» — его отношение к матери трогает до слез. Немало страниц жития посвящено тому, как он встречал и принимал свою мать в монастыре, еще до того, как постриг ее в великую схиму в построенной им женской Иверской обители. Приведем один из таких рассказов. Однажды мать старца Варнавы пришла к нему на праздник, когда в скиту собирается множество богомольцев. Сильно смущалась старушка-мать, когда отец Варнава представлял ее каким-либо почетным посетителям и говорил: «Это вот моя родительница...» Не смела она и глаз поднять, смущаясь своего убогого одеяния и важности посетителей.
— Кормилец, зачем ты всем говоришь, что я мать твоя? Боюсь я, как бы, глядя на мое убожество, они не стали бы и тобой пренебрегать.
Старец же, улыбаясь, отвечал ей:
— Ах, матушка, матушка! Зачем ты отказываешься от меня? Разве я не сын тебе? Твоим-то убожеством я и должен гордиться, что ты в бедности сумела воспитать меня как должно.
В простоте сердечной отвечала старица:
— Какое мое воспитание тебе, кормилец? Не я, грешная и убогая, а Господь милосердный воспитал тебя.29
Сохранившиеся письма старца Варнавы, его духовные поучения свидетельствуют о его великой мудрости, необходимой нам и в наши трудные дни:
«Всего больше искушаются наши мысли и слово, но вот тут-то и подвиг, нужно бороться с такими искушениями; лучше перенести скорбь и скуку, нежели впасть в прелесть и в обман... По-мирскому жить — как по течению воды плыть, но духовно жить — нужно противиться миру, уклоняться от суетного ласкания...» «Спасение не в скудости. Ешь вкусно, но помни, что тело будет добычей червей. Спи на богатой кровати, но помни о жестких гробовых досках». «Суд Божий — не наш суд, и что хорошо, велико в глазах наших, то может быть признано худым, и наоборот». «Понуди себя на все доброе, принимай всех, как Самого Христа, всегда смотри только на свои недостатки, и будешь поистине с Богом».30
Служение старца Варнавы — это было служение любви, но любовь Божественная — не любовь человеческая. Часто старец не благословлял, умолял, запрещал тем, кто приходил к нему, делать то, что хотелось бы человеку, то, что ему нравилось, и наоборот, благословлял делать то, что было сопряжено с трудом и даже страданиями. В любви Божественной главное — спасение души, а не земное благополучие и удобство.
Так, в январе 1905 года пришел с покаянием к старцу Государь Император Николай II. О содержании беседы Императора со старцем точных сведений нет. Достоверно известно лишь то, что именно в этот год Николай II получил благословение на принятие мученического конца, когда Господу угодно будет этот крест на него возложить.31
Да и многим своим чадам духовным старец задолго до революции предсказал подвиг исповедничества и мученичества. В 1905 году, когда вся страна была охвачена забастовками и террором, батюшка с печалью возвещал: «Вся темная сила поднялась на Россию! Но силен Господь, и Он спасет Царя! Нужно молиться Архистратигу Михаилу. Но еще не все кончено... Еще прольется кровь!»32 Хотя и приходили богомольцы к старцу тысячами, он видел общее народное расслабление, формализм в делах веры и совести, он постоянно говорил о том, что «необходимо каяться, каяться, каяться», для того чтобы Господь «отвратил движимый на ны гнев». И заканчивал свои покаянные призывы старец Варнава пророческим молитвенным обращением: «Святые мученики, подкрепите нас!»
Господь не судил батюшке дожить до страшных времен новомучеников, но вся его жизнь была «бескровным мученичеством», такой же была и его кончина. Он ежедневно, ежечасно, ежеминутно распинал себя за других. В 1906 году он сильно занемог, болезнь усиливалась с каждым днем, но он продолжал ездить для окормления сестер в основанную им Иверскую Выксунскую обитель, по-прежнему принимал сотни богомольцев на исповедь и на совет каждый день. Так и в последний день своей жизни — 17 февраля 1906 года — старец, совершенно изнемогающий от болезни, уже отысповедовав у себя в скиту 400 человек и оставив дожидаться его еще 150 душ, поехал исповедовать новую начальницу опекаемого им дома призрения в Сергиевом Посаде. Поисповедовав ее, он попросил пригласить следующую исповедницу, а сам зашел в алтарь. Здесь он был найден лежащим на левом боку лицом к престолу, выпавший из его руки крест лежал на конце епитрахили.
27
Архимандрит Георгий (Гертышников). Указ. соч. С. 11.
28
Архимандрит Георгий (Тертышников). Указ. соч. С. 32.
29
Архимандрит Георгий (Тертышников). Указ. соч. С. 37.
30
Филимонов В. П. Духовный отец преподобного Серафима Вырицкого — преподобный Варнава Гефсиманский. СПб., 2002. С. 46.
31
Загадочные случаи из жизни царя Николая II // Церковная жизнь, Париж, 1922, N° 6.
32
Филимонов В. П. Указ. соч. С. 78.