Страница 35 из 163
Традиционный меч римского легионера — короткий и широкий гладиус (gladius) — продолжает использоваться на протяжении всей северовской эпохи, доказательством чему могут служить изображения солдат на рельефах триумфальной арки Септимия Севера, где запечатлен штурм Ктесифона.
Тем не менее археологические находки свидетельствуют, что уже с конца II в. все большее распространение получает длинный и узкий меч спата (spatha)[465]. Первоначально меч этого типа использовался только в кавалерии. Он давал возможность всадникам вести борьбу с вражескими пехотинцами. Сам термин spatha стал применяться, очевидно, только начиная со II в.[466] В эпоху Юлиев-Клавдиев спата становится также и основным оружием пехотинцев вспомогательных подразделений (auxilia). Отмечая разницу в наступательном вооружении между легионерами и ауксилиариями, Тацит пишет, что первые были вооружены пилумами и гладиусами, а вторые обычными копьями и спатами (Tac., A
Как свидетельствуют данные археологии, с конца II в. спата получает все более широкое распространение в римской армии[468]. Возможно, это было связано с тем, что в армии возрастала роль и количество различных вспомогательных подразделений. Существует мнение, что уже во II в. вспомогательные войска далеко превосходили по численности легионную пехоту[469]. В этот период спату начинают использовать и легионеры: первый археологически засвидетельствованный экземпляр подобного меча, о котором можно с уверенностью утверждать, что он принадлежал легионеру, был обнаружен в Лионе в одном захоронении 197 г.[470] С середины III в. спата окончательно вытесняет гладиус и становится основным оружием не только солдат вспомогательных войск, но и легионеров[471].
В способе ношения меча произошли заметные изменения. Спату носили на левой, а не на правой, как гладиус, стороне, чаще всего на портупее, но могли носить и на поясном ремне.
Вегеций упоминает о существовании коротких мечей, которые он называет semispathae (полуспаты). Вегеций — наш единственный источник, свидетельствующий о том, что вместе с длинным мечом в позднюю эпоху римляне использовали также короткий меч. Ф. Ришардо полагает, что в данном случае Вегеций попросту стремился как можно точнее реконструировать вооружение легионеров времен Ранней империи и называл полуспатой кинжал, который в его время уже вышел из употребления[472]. Тем не менее у нас есть определенные свидетельства, позволяющие утверждать, что полуспата не была изобретением Вегеция. Ее существование подтверждено, как кажется, археологически: Я. Лебединский отмечает, что в одном из германских захоронений, относящихся к эпохе Великого переселения народов, рядом с длинным мечом был обнаружен более узкий и короткий меч, который он склонен идентифицировать с полуспатой[473].
Оружием, совершенно чуждым традиционной римской паноплии, были боевые секиры (secures), которые использовались римлянами уже с III в.[474]. Вероятно, они были заимствованы у германцев. Аммиан дважды говорит об использовании римлянами боевых топоров. Описывая осаду Амиды, он рассказывает о двух галльских отрядах, которые, прежде чем совершить ночное нападение на врага, «подпоясались секирами и мечами» (Amm., XIX, 6, 7)[475]. Еще один пример, когда в бою применялись секиры, мы находим в описании сражения при Адрианополе (Amm., XXXI, 13, 3).
В военных целях использовалась и двуострая секира (hipe
Наряду с секирами в сражении могли использоваться также и палицы. Например, согласно утверждению Зосима, дубинки и палицы находили широкое применение во вспомогательных отрядах палестинцев (Zos., I, 52, 4; ср. Pan. Lat., X, 24, 3).
Кинжал (pugio), широко распространенный в эпоху принципата вид оружия, продолжали использовать практически на протяжении всего III в.[478] Однако в IV столетии он утрачивает свое значение. По мнению М. Фожера, кинжал выходит из употребления ко времени правления Диоклетиана. Доказательством этому является отсутствие изображений кинжалов на надгробных рельефах. Не существует также и археологических находок кинжалов, относящихся к постдиоклетиановскому периоду[479]. Впрочем, некоторые исследователи полагают, что кинжалы остались на вооружении, однако изменилось их предназначение: теперь их использовали не столько в рукопашной схватке, сколько для умерщвления пленных и раненых[480].
Причины изменений римского вооружения. Изменения в римском вооружении начали происходить уже с конца II в. и были вызваны целым комплексом причин, наиболее существенной из них, как нам представляется, был постепенный отказ от тех приемов ведения боя, которыми были востребованы традиционные виды оружия[481]. Снижение критериев отбора новобранцев, ухудшение моральных и физических качеств рядового состава привели к тому, что трудно было добиться практического воплощения в жизнь отработанных в период Поздней республики тактических приемов[482]. Поскольку общая масса личного состава не отличалась высокими моральными качествами, то наиболее приемлемым для ведения боя оказалось построение в виде фаланги: в этом случае в сражении принимали участие, как правило, лишь первые ряды, составленные из офицеров, унтер-офицеров и наиболее надежных и сильных солдат.
Другой причиной изменения римской тактики могло стать сильное чужеродное воздействие, которому подвергались римские войска, размещенные в различных провинциях Империи[483]. Уже Цезарь отмечает, что на солдат оказывают большое влияние нравы тех народов, в стране которых они долго находятся (Caes., ВС, I, 44). Римские солдаты сближались с местным населением, перенимали его обычаи, военные приемы и заимствовали некоторые элементы вооружения. Например, когда войска Цезаря столкнулись в Испании с легионами Афрания, выяснилось, что солдаты противника сражаются так, как это было принято у лузитан и других испанских племен (Caes., ВС, I, 44)[484]. Это должно было сказываться особенно сильно после того, как легионы стали пополняться рекрутами из уроженцев тех провинций, где они были дислоцированы. Подобная система комплектования привела к тому, что всякая национальная связь между отдельными легионами была утрачена, что не замедлило отразиться на их вооружении и тактике ведения боя[485]. М. Фожер обратил внимание на то, что поздние изображения пилумов, относящиеся к первой половине III в., встречаются только на погребальных стелах преторианцев и происходят непосредственно из Рима. Это позволило ему предположить, что pila, использование которых всегда было чуждо неримлянам, так и остались национальным оружием италийцев[486]. Стало быть, дероманизация армии естественным образом вела к постепенному отказу от традиционной римской тактики с использованием пилумов и замене ее более привычным для народов, вошедших в состав Империи, способом сражения в сомкнутом строю с использованием копий.
465
Feugère М. Les armes… Р. 147.
466
Cascarino G. L'esercito Romano… Р. 158.
467
«…Gladiis ac pilis legionarium… spathis et hastis auxiliarium…».
468
Feugère M. Les armes… Р. 147.
469
При Тиберии ауксилии насчитывали около 125 000 человек. В дальнейшем численность отрядов этого типа неизменно возрастала и в конце I в. достигла 150 000–200 000 человек, и 200 000–220 000 человек в конце II в. — начале III в.; в то же время количество солдат в легионах составляло 170 000 человек (Cheesman G. L. The Auxilia of the Roman Imperial Army. London, 1998. Р. 168; Cosme P. Citoyen romain et auxiliaire. Р. 91.
470
Cascarino G. L'esercito Romano… Р. 159.
471
Ibid.
472
Richardot Ph. Hiérarchie militaire et organisation légio
473
Lebedynsky I. Armes et guerriers barbares au temps des grandes invasions IV au VI siècles après J.-С. Paris, 2001. Р. 139.
474
Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army, Р. 116.
475
«Securibus gladiisque succincti».
476
У Вегеция bipi
477
Вегеций следующим образом описывает это оружие: «Двуострая секира — это секира, имеющая с обеих сторон очень широкое и острое лезвие» («Bipi
478
Southern P., Dixon K. R. The Late Roman Army. Р. 112.
479
Feugère M. L'armement… Р. 273.
480
Le Bohec Y. L'armée Romaine sous le Bas-Empire. Р. 111, n. 31.
481
Об этом см. ниже.
482
Тактика, выработанная римлянами к концу республики, требовала от каждого отдельного бойца личного мужества, физической силы (хотя бы для того, чтобы метать тяжелые pila) и умения хорошо обращаться с оружием. Г. Дельбрюк приходит к мысли о том, что использование традиционной римской тактики было возможно только «при наличии очень хорошо обученных войск» (Дельбрюк Г. История военного искусства… С. 162).
483
Махлаюк А. В. Процесс «варваризации» римской армии в оценке античных авторов»// АМА. Вып. 11. Саратов, 2002. С. 128.
484
«У неприятельских солдат был особый способ сражения: сначала они набегали с большой стремительностью, смело занимали позицию, не слишком держа при этом строй, сражались небольшими группами и рассыпанным строем; если же их теснили, то они не считали позором подаваться назад и оставлять занятое место. Они привыкли к своего рода варварскому способу сражения от постоянных войн с лузитанами и другими варварами, так как на солдат вообще оказывают большое влияние нравы тех стран, где они долго стоят» (пер. М. М. Покровского).
485
Холмогоров В. И. Основные черты… С. 52.
486
Feugère М. L'armemert du Bas-Empire// ARG. Paris, 1996. Р. 169.