Страница 6 из 44
Греко-бактрийская армия ведет бой с индийцами. Рис. И. В. Кирсанова
Согласно расчетам П. Д. Арманди, реальный вес, который нес слон, должен был составлять около 1200 фунтов (544, 31 кг). Приблизительно столько и весила башня вместе с 5–6 воинами[59]. Не будем также забывать, что даже если этот вес не замедлял движения животного, башня имела вполне определенные размеры, не превышавшие полтора метра в длину и ширину. Таким образом, мы приходим к заключению, что оптимальное количество воинов в башне на спине слона было два или три человека, но в случае необходимости там могло находиться и большее количество людей. По-видимому, четыре воина, как в армии Антиоха в битве при Магнесии, — это максимально допустимое количество[60].
Наличие или отсутствие башен на слонах определялось не только размерами животных. Вероятно, существовало правило, по которому слоны делились на несколько групп. Самые большие и сильные из них могли нести на себе башню с четырьмя солдатами, как это было в битве при Магнесии. На фаларах, хранящихся в Эрмитаже, или блюде из некрополя Капены (см. вкл., рис. 2) представлен средний вариант: экипаж состоит из погонщика и двух «стрелков-копейщиков» (всего три человека). На монетах Александра мы встречаем «боевой расчет» из погонщика и всадника, сидящих верхом на слоне[61]. И наконец, «легкий» боевой расчет состоял из одного человека, одновременно выполнявшего функции погонщика и воина.
По мнению некоторых ученых, башни могли устанавливаться только на спинах индийских слонов, африканские же лесные слоны были для этого слишком малы[62]. Данное предположение очевидным образом противоречит описанию битвы при Рафии, сделанному Полибием, согласно которому в составе обеих армий, сирийской и египетской, были слоны с башнями на спинах. Поэтому М. Б. Чарльз выдвигает гипотезу, согласно которой в армии Птолемея IV также были индийские слоны. Опираясь на данные Полибия, Ливия и Ап-пиана, исследователь приходит к выводу, что даже карфагеняне в ходе Пунических войн не устанавливали башни на спинах слонов[63]. Индийские слоны, захваченные египтянами у Селевкидов, могли якобы даже давать потомство в Египте[64]. Данная теория скорее оригинальна, чем убедительна. Африканские слоны, которых использовали Птолемеи, карфагеняне и ну-мидийцы были не настолько малы, чтобы не поднять башню с 2 или даже 3 легковооруженными воинами. Вопреки утверждению М. Б. Чарльза в наших источниках можно отыскать вполне конкретные указания, подтверждающие это. Нумидийский царь Юба, боровшийся вместе с помпеянцами против Цезаря, привел своим союзникам слонов, на которых были установлены башни [[Caes.], Bell. Afr., 30]. После поражения помпеянцев большое количество этих зверей попало в руки победителей. Позднее они были использованы Цезарем во время цирковых зрелищ, устроенных им для народа. Согласно утверждению Плиния, во время одного из этих боев Цезарь вывел на арену 20 слонов, на которых находилось 60 бойцов, следовательно, по три человека в башне [Plin., HN, VIII, 7][65]. Несомненно, это были африканские слоны, захваченные в битве при Тапсе, поскольку вряд ли в Риме после крушения державы Селевкидов могли тогда видеть индийских слонов.
Гипотезу М. Б. Чарльза, о том, что карфагеняне не устанавливали башен на спинах слонов, поддерживает и Дж. Тойнби[66]. Их мнение, как было уже отмечено выше, базируется на том, что в наших литературных источниках нет упоминаний о башнях на слонах в карфагенских армиях. Однако это не совсем так. О башнях на карфагенских слонах говорит поэт Лукреций [Lucret., De rer. nat., V, vs. 1302]:
(Пер. Ф. Петровского)
Даже если слова Лукреция являются всего лишь укоренившимся представлением о боевых слонах, мы тем не менее не можем предположить, что карфагеняне, видевшие башни на слонах Пирра, упустили бы случай воспользоваться этим полезным изобретением. К тому же использование башен нумидийцами является вполне определенным доказательством того, что они научились этому от карфагенян. По всей видимости, недалек от истины Д. Хэд, полагающий, что карфагеняне пусть не всегда, но все же использовали башни с экипажем, состоящим из двух метателей дротиков, подобно тому как это было в армии эпирского царя[68].
Всем слонам давали имена, некоторые из них сохранила для нас историческая традиция. Самого большого и сильного слона в армии Пирра звали Никон [Plut., Pyr., 33, 5]; в армии Антиоха III были слоны Аякс и Патрокл, специально обученные искать в реках брод [Plin., VIII, 11], у карфагенян самого храброго слона звали Сур: в бою против римлян он дрался так отчаянно, что потерял один бивень [Plin., NH, VIII, 8]. За свою отвагу слоны получали знаки воинского отличия в виде серебряных украшений [Plin., VIII. 11].
Участие слонов в военных действиях неизбежно было связано с получением животными ранений различной тяжести. Несомненно, что существовали особые врачи, специализировавшиеся на лечении раненых или заболевших животных. Некоторые сведения об этом сохранил для нас Страбон. Согласно ему, «слоны страдают множеством болезней, которые с трудом поддаются лечению. Лекарством против глазной болезни служит промывание глаз молоком; от большинства же других болезней помогает питье черного вина; при ранениях применяют топленое коровье масло (так как оно выводит из тела острые кусочки железа), а нарывы размягчают, прикладывая кусочки свинины» [Strab., XV, 1, 43; пер. Г. А. Стратановского; cf. Arr., Ind., 14, 9].
Какой бы большой ни была польза, которую могли принести слоны на полях сражений, древние очень быстро поняли, что использование огромных животных в военных целях было сопряжено с большим риском для собственных армий. «Когда они одновременно напуганы и ранены, — сообщает Плиний, — они упрямо отступают назад и столь же страшны для своих, как и для неприятеля» [Plin., HN, VIII, 9][69]. Повернувшие вспять животные очень часто были причиной крупных военных неудач тех армий, в которых они использовались. «Это двоякий род помощников, и в отношении своих они сильнее неистовствуют. Ведь на врага они идут по приказу, а на своих их гонит страх» [Curt., VIII, 14][70]. Иногда даже одного крика раненого зверя было достаточно для того, чтобы слоны отказывались слушаться команд погонщиков и в страхе бежали сквозь ряды своих собственных войск [Curt., IX, 2][71]. Согласно Аппиану, некоторые люди, чувствуя из-за этого недоверие к четвероногим гигантам, называли их «общими врагами» («koltoùs πολεμίουβ» [App., Iber., 46]).
На основании тех сведений, которые сохранились в наших источниках, мы можем представить, каким образом был организован этот род войск. Слоны были собраны в отряды, имевшие следующие названия:
59
Armandi P. D. Histoire militaire… Р. 262. Ср.: Нефедкин А. К Башни на вооружении древних боевых слонов. С. 112, примеч. 65.
60
"Напротив каждой стороны можно было поместить только двух человек, и едва осталось бы место, чтобы они могли свободно действовать и чтобы разместить там какой-то запас метательного оружия. Даже два человека с каждой стороны сильно мешали бы друг другу пользоваться луком или пикой, особенно если ширина башни не превышала пять футов. Несомненно, именно поэтому напротив каждой боковой стороны ставили по одному человеку, в то время как напротив передней — двух. Такое расположение солдат на слонах Антиоха, вероятно, было в битве при Магнесии" (Armandi P. D. Histoire militaire. Р. 263–264).
61
Holt F. L. Alexander the Great and the Mystery of the Elephant Medallions. Pl. 2–5, 11–13.
62
Amara O. A. Les soldats d’Ha
63
Charles M. B. Elephants at Raphia: Reinterpreting Polybius 5. 84-5 // Classical Quarterly. 2007. № 57. P. 308. Индийские слоны в египетской армии появились после победы, одержанной Птолемеем III над Селевком Каллиником в 3-й Сирийской войне (246–241 гг. до н. э.). Надпись из Адулиса, описывающая успехи египетских войск в этой войне, упоминает о том, что Птолемею достались слоны побежденного противника (Абакумов А. А. Боевые слоны эллинистического Египта // Para bellum. 2010. № 32. С. 14).
64
Gowers W. African elephants and ancient authors // African Affairs. 1948. 47. P. 174.
65
"Iterumque totidem turriti cum sexagenis propug-natoribus, eodem quo priores numero peditum, et pari equitum ex adverso dimicante".
66
Toynbee J. M. C. Animals in Roman Life and Art. London, 1973. P. 34.
67
(см. также: Sil. Ital., IV, vs. 598–599; IX, vs. 239240; 577–578).
68
Head D. Armies of the Macedonian and Punic Wars (359 BC to 146 BC). Goring-by-Sea, 1982. P. 187. А. К. Нефедкин справедливо отмечает, что "в военном деле обычно заимствуется само снаряжение, как оно есть, а уже затем в него вносятся технические усовершенствования" (Нефедкин А. К. Башни на вооружении древних боевых слонов. С. 106). Кроме приведенных выше свидетельств, касающихся использования карфагенянами башен, можно вспомнить о комментарии Суды к слову "торакион" (s. v. θωράκιον):
""Торакион" — это приспособление у слона. Ганнибал, военачальник карфагенян, имея слонов, носящих торакионы, приготовил безопасный и легкий путь, отрубив из кузовов животных ветви деревьев как можно выше" (цит. по: Нефедкин А. К. Башни на вооружении древних боевых слонов. С. 106). Существуют также нумизматические и иконографические свидетельства, изображающие карфагенских слонов с башнями (там же. С. 106107).
69
"Vulnerati et territi retro semper cedunt, haud minore partium suarum pernicie".
70
"Anceps genus auxilii est, et in suos acrius furit. In hostem enim imperio, in suos pavore agitur".
71
"Quum uno aut altero vulneratis, caeteros in fu-gam declinare videamus" ("Мы видим, что всякий раз, когда один или другой получают рану, остальные обращаются в бегство").