Страница 25 из 44
Римская армия под командованием консула Марка Атилия Регула насчитывала, согласно одним данным, 15 000 человек пехоты и 500 всадников, согласно другим — 30 000 солдат. Полибий сообщает, что консул, опасаясь атаки слонов, поставил впереди легкую пехоту, а позади нее — плотными рядами манипулы тяжеловооруженных. По мнению П. Д. Арманди, римский полководец подвел как можно ближе друг к другу манипулы гастатов, принципов и триариев и разместил их в точности друг за другом[192]. В результате римский строй получился короче карфагенского, зато более плотным и глубоким (Polyb., I, 33, 9)[193]. Конница была размещена на обоих флангах.
Атаку начали карфагеняне. "Лишь только Ксантипп отдал приказание вести слонов вперед и разорвать неприятельские ряды, а коннице велел окружить неприятеля с обоих флангов и напасть на него; тогда же и римляне по существующему у них обычаю забряцали оружием и с дружным криком ударили на неприятеля. Карфагенская конница была гораздо многочисленнее римской, а потому римская скоро на обоих флангах обратилась в бегство. Что касается пехоты, то левый фланг ее, частью из желания уклониться от нападения слонов, частью из презрения к наемникам, ударил в правый фланг карфагенян, принудил их к отступлению и гнался за ними по пятам до самого лагеря" [Polyb., I, 34; пер. Ф. Г. Мищенко].
Слоны сразу же опрокинули передние ряды римлян, состоявшие из велитов, и яростно обрушились на тяжеловооруженных. Но благодаря плотности построения они не смогли прорвать римский боевой порядок. Передним рядам легионеров удалось пробиться между животными, однако когда они оказались уже за их спинами, то увидели перед собой стройные ряды карфагенской фаланги, еще не вступившей в сражение. В то же самое время пунийская конница атаковала оставшихся без прикрытия легионеров с флангов. Не в силах сопротивляться противнику, наседавшему на них с трех сторон, римляне обратились в бегство. Поскольку сражение происходило на открытой равнине, то почти все они были перебиты кавалерией пунийцев или раздавлены слонами. Спастись удалось только консулу с отрядом в 500 солдат, но и их спустя некоторое время захватили в плен карфагеняне. Из всей римской армии осталось в живых около 2000 человек, которые в начале сражения обратили в бегство наемников. Карфагеняне потеряли не более 800 человек из числа наемников, подвергшихся нападению левого крыла пехоты противника [Polyb., I, 34].
Битва при Тунете. Атака карфагенских слонов. Рис. И. В. Кирсанова
В описании этой битвы, данном Полибием, есть один вопрос, оставшийся по-прежнему нерешенным: каким образом перед началом сражения Ксантипп поставил своих слонов? Полибий со всей определенностью говорит, что слоны стояли перед фронтом всей карфагенской армии [Polyb., I, 33, 6][194]. П. Д. Арманди склонен доверять греческому историку.
Схема сражения при Тунете:
I — первоначальная диспозиция; II — Ксантипп посылает вперед кавалерию и слонов; III — велиты Регула рассеяны, его кавалерия отступает, однако левое крыло его пехоты, избежав столкновения со слонами, атакует правый фланг Ксантиппа; IV — левое крыло римской пехоты обращает в бегство карфагенян; слоны прорывают римский порядок в центре, а кавалерия наносит ему удар с тыла
По мнению исследователя, фаланга пунийцев была выстроена по правилам греческой тактики, то есть по 16 человек в глубину, притом что каждый солдат занимал в строю расстояние, равное 3 футам (0,91 м). Поскольку численность карфагенской пехоты не должна была превышать 10 000 человек, то ее фронт занимал пространство всего лишь в 1800 футов (548,64 м). В таком случае если бы слоны стояли только перед строем пехоты, то их следовало бы разместить на расстоянии в 14 футов (ок. 4,27 м) друг от друга. Согласно П. Д. Арманди, подобная дистанция была очень мала для животных столь большого размера и столь трудно управляемых: во время движения слоны могли столкнуться, что явилось бы причиной смятения и паники[195]. Из этого следует, что карфагенский командующий разместил гигантских животных перед фронтом всей армии, намереваясь, вероятно, использовать их для окружения боевого порядка противника[196]. На это можно возразить, что Ксантипп не знал, какова будет диспозиция римлян, поскольку первым выстроил свои войска, предлагая противнику вступить в сражение [Polyb., I, 33, 8]. К тому же римская армия была многочисленнее карфагенской, и логично было бы предположить, что ее фронт займет более протяженное пространство. Если бы слоны стояли перед фронтом всей пунийской армии, а значит — и перед карфагенской кавалерией, то они неизбежно должны были столкнуться с римскими всадниками, прежде чем напасть с флангов на пехоту. Тем не менее Полибий определенно передает, что римская конница была рассеяна конницей противника, а не его слонами. Карфагенскому главнокомандующему не было никакого смысла растягивать линию слонов вдоль всего фронта армии. Его кавалерия и так и количественно, и качественно превосходила римскую. В то же время слоны были тогда единственным средством, дававшим надежду на то, что карфагенянам удастся противостоять натиску легионов. Поэтому мы должны предположить, что когда Полибий сообщает о δύραμιχ (силе, войске), то речь в данном случае идет о главной части карфагенской армии, то есть только о ее тяжеловооруженной пехоте. Кавалерию и отряды наемников в это понятие Полибий не включает. По всей видимости, свою фалангу Ксантипп построил не в виде сплошной линии, а по отдельным хилиархиям — отрядам в 1000 человек, оставив между ними интервалы, предписанные для подобного построения. Это делало более протяженным фронт карфагенской армии, позволяло разместить слонов на необходимом расстоянии друг от друга и, в случае если бы они получили отпор, оставить животным пути отступления, не подвергая риску собственный боевой порядок. Такое построение согласуется и с версией Фрон-тина: легковооруженные пехотинцы также могли отходить в интервалы между звеньями фаланги. Наконец, размещение стрелков и метателей дротиков перед строем тяжеловооруженной пехоты объясняет, почему карфагенский полководец поставил кавалерию на флангах впереди центра: вероятно, он желал оставить с каждой стороны строя проход, отступив по которому легковооруженные пехотинцы могли бы занять позицию позади всадников[197].
Битва при Тунете. Слоны опрокидывают строй римской пехоты. Рис. И. В. Кирсанова
Удалось ли слонам в этой битве прорвать густой строй римской легионной пехоты? Полибий говорит, что они опрокинули только передние ряды строя и римляне продолжали сопротивляться этим колоссам до тех пор, пока не столкнулись с карфагенской фалангой, а нумидийская конница не обрушилась на них с флангов. Впрочем, ниже историк утверждает как раз обратное и заявляет, что слоны разорвали римскую боевую линию, растоптав при этом большое количество воинов [Polyb., I, 39, 11]. Ф. Уолбанк полагает, что под первыми рядами нужно понимать легковооруженных велитов, отряженных сражаться с гигантскими животными, и именно они и были обращены в бегство[198]. По мнению В. В. Тарна, битва при Тунете продемонстрировала эффективность использования слонов против фаланги тяжеловооруженных[199]. Как бы там ни было, это сражение произвело сильнейшее впечатление на противников карфагенян. "Когда среди римлян, — пишет Полибий, — распространилась молва о том, что слоны в ливийской битве разорвали боевую линию и растоптали множество воинов, они были так напуганы, что в продолжении двух лет, следовавших за этими событиями, они у Лилибея в окрестностях Селинунта строились в боевой порядок на расстоянии пяти-шести стадий от неприятеля и в страхе перед нападением слонов ни разу не отважились ни начать битву, ни спуститься на равнину" [Polyb., I, 39, 12; пер. Ф. Г. Мищенко]. Не менее сильное впечатление победа при Тунете произвела и на карфагенян: они увидели, как армия, еще недавно угрожавшая самому существованию их республики, была уничтожена практически полностью. Вероятно, именно с этого момента карфагеняне еще более, чем ранее, стали полагаться на своих слонов. Чтобы окончательно решить вопрос о том, кому же должна принадлежать Сицилия, они отправили на остров армию, в составе которой было такое количество четвероногих гигантов, которого у карфагенян никогда не было ранее и которого никогда уже не будет потом. Гасдрубал, командовавший карфагенскими войсками, имел в своем распоряжении 140 слонов и многочисленные войска, состоявшие главным образом из галлов и испанцев. Видя страх римлян перед слонами, он становился все самоувереннее и стремился навязать противнику генеральное сражение. Опустошая все на своем пути, Гасдрубал подошел к Панорму, являвшемуся одной из стратегически важных позиций римлян на острове. Консул Луций Цецилий Метелл решил заставить противника вступить с ним в бой под самыми стенами города, чтобы римские солдаты могли поражать слонов с высоты крепостных стен. После того как римляне не выступили навстречу карфагенской армии, Гасдрубал переправился через реку, протекавшую перед городом. "Когда карфагеняне перевели слонов и войско, Цецилий отрядил легковооруженных и тревожил неприятеля до тех пор, пока Гасдрубал не вынужден был выстроить в боевом порядке все свое войско. Таким образом, план Цецилия удался. Тогда он поставил часть легковооруженных перед стеною и канавою и отдал приказ нещадно пускать стрелы в слонов, если они будут наступать на них, если же будут подаваться назад, то бежать в канаву и оттуда метать стрелы в приближающихся животных. Находившимся на площади кузнецам он велел сносить метательное оружие и класть его снаружи стены у основания. Сам Цецилий с легионными солдатами стоял у ворот против левого неприятельского крыла, посылая легковооруженным все новые и новые подкрепления. Когда битва разгорелась, вожатые слонов, соревнуя Гасдрубалу и желая себе стяжать честь победы, устремились на передовой отряд, легко обратили его в бегство и преследовали до канавы. Нападающие слоны получали раны от стрелков, поставленных на стене; вместе с тем в них метали с ожесточением и в массе дротики и копья те свежие еще воины, которые в боевом порядке стояли впереди канавы. Тогда, поражаемые со всех сторон дротиками и раненые, звери вскоре пришли в исступление и, повернув назад, кинулись на своих, причем отдельных воинов топтали и давили, а ряды их приводили в беспорядок и разрывали. При виде этого Цецилий выступил поспешно с своим войском, нетронутым еще и стройным, ударил с фланга на расстроенные ряды неприятелей и вынудил их к поспешному отступлению, при этом многих карфагенян перебил, остальных обратил в стремительное бегство. Десять слонов вместе с индийцами были взяты в плен; остальные скинули с себя индийцев и, окруженные конницею, были все захвачены после сражения" [Polyb., I, 40, 6-15; пер. Ф. Г. Мищенко]. Евтропий утверждает, что римляне захватили 26 слонов, а остальных, разбежавшихся после гибели погонщиков, поймали при помощи своих нумидийских союзников [Eutrop., II, 24, 1]. Согласно Полибию, когда в Рим пришла весть об одержанной победе, то среди жителей началось ликование "не столько потому, что с потерею слонов силы неприятеля были ослаблены, сколько потому, что победа над слонами ободрила <…> граждан" [Polyb., I, 41, 1; пер. Ф. Г. Мищенко]. Всего в триумфальной процессии по Риму было проведено 130 четвероногих гигантов [Eutrop., II, 24, 1]. Это поражение так ослабило Карфаген, что пунийцы тут же освободили захваченного ими консула Регула и отправили его в Рим, чтобы просить мира [Eutrop., II, 24, 2].
192
Armandi P. D. Histoire militaire…. P. 146–147.
193
Ibid. P. 145–146.
194
"Τους рст ςξσγσγώτ ёф‘ evа προ πόσης της δυυάμσως έν μστώπιω κατέστησσ" ("Выведя слонов из стойл, он поставил их впереди всего фронтаармии").
195
Armandi P. D. Histoire militaire… P. 142.
196
Ibid. P. 143.
197
Ibid. P. 151.
198
Walbank F. W. A Historical commentary on Polybius. Vol I. Oxford, 1957. P. 92.
199
Tarn W. W. Hellenistic Military and Naval Developments. New York, 1966. P. 97–98.