Страница 4 из 6
Говори себе: «Ущедрил тебя Господь в творении, промышлении, более же – в искуплении, – баней пакибытия обновил тебя, питал тебя Плотью и Кровью Своей и едино с Ним через всю вечность обетовал тебе; сколько раз падшую восставлял, нечистую очищал, больную духом врачевал, сколько раз давал тебе ощущать близость Свою и объятия любви Своей, сколько раз давал вкушать сладость пребывания в воле Его и в исполнении святых заповедей Его! Все это презрено тобой; ни во что все попечения о тебе; назад заброшены все милости к тебе.
Бог держит тебя в деснице Своей. Он близ есть и видит все движения сердца твоего. Это пред лицем Его ты позволяла себе сочетаваться с лукавыми помышлениями, противными Ему. Это пред лицем Его ты разгоралась страстьми, кои суть мерзость Ему. Это пред лицем Его ты делом совершала зачатый внутри грех, оскорбляющий Его.
Ты знала, что это зло, и – не уклонилась. Могла не хотеть – и похотела. Могла, похотевши, не делать – и сделала. Никто не неволил тебя. Злое произволение твое царило в тебе и по злым путям влачило тебя.
Грех манит к себе сладостью, а потом мучит тлетворной горечью. И вот свет ума померк в тебе; змии страстей грызут тебя, и туга крайнего недовольства томит тебя. Ты похожа на иссохшую ветвь, на разбитый сосуд, на птицу с выщипанными перьями. И это еще не конец. Помни, что хврастию сухому конец – пожжение, в котором горят и не сгорают».
Сии и подобные помышления внедряй в душу свою, грешник, и усовести ее возыметь стыд и омерзение ко греху и греховному состоянию своему, восчувствовать досаду на злой произвол свой и опасение за вечную участь свою. Это произведи, дальше же не иди и не оступись в пропасть нечаяния и отчаяния. От Бога же не беги; ибо куда убежать от Него?! Он держит тебя в узах бытия, и ничтожество не поглотит тебя, хотя бы ты и хотел того. К Нему убо прибегни и в лоно милосердия Его пасть устремись. Ты живешь еще на земле. Живодавец длит твою здешнюю жизнь, чтобы длением милости привлечь тебя к Себе. Он дает тебе еще жить, ожидая, что ты наконец бросишь грех и обратишься к Нему. Ты – смоковница, еще на год оставленная в вертограде живущих на земле. Умудрись же воспользоваться даром сим.
У евреев были грады убежища. Укрывавшиеся в них избегали ударов мщения. Для грешника град убежища – покаяние. Сюда прибегни и укройся от меча правды Божией. Сам Бог, готовый карать, указывает тебе это убежище и зовет в него. От потопа одна была отверстая дверь спасения – дверь ковчега. Одна дверь спасения и от потопа греха – дверь покаяния. Слышишь – поют: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!» Иди! Отверсты, и рука изнутри простерта к принятию тебя. Смотри – все вошли! Вон – исповедавшийся разбойник приближается и получает в наследие рай; приходит обремененная грехами блудница и слезами уничтожает рукописание; Закхей кается пред Господом и оправдывается; Петр плачет и приемлется; а Давид давно там. И весь дом наполнен грешниками – оправданными. Сам Домовладыка дружелюбно вводит всех кающихся и их, отчуждавшихся от Него, чрез покаяние соделывает Своими присными.
Воодушевись же! Подойди и ты и, став подле мытаря, его гласом воззови: «Боже, милостив буди и мне грешному!»
И будешь несомненно помилован и спасен, если доведешь себя до того, чтобы из сердца твоего искренно исторгся такой покаянный вопль. Оправдавший мытаря и тебя оправдает, когда взойдешь в подобонастроение ему. Сказавший: «Егда вздохнув воззовеши, тогда спасешися» – спасет и тебя, если и ты так же сильно вздохнешь и воззовешь. Призывающий к Себе всех труждающихся и обремененных, чтобы упокоить их, упокоит и тебя, когда, восчувствовав бремя грехов, к Нему прибегнешь, ища покоя от угрызений совести.
Такого мытарева благонастроения и такой, ради Его, свыше даруемой милости оправдания да сподобит Господь и всех нас грешных! Аминь.
24 января 1865 г.
4. В Неделю блудного сына
(Лк 15, 11–32)
В прошедшее воскресенье учила нас Святая Церковь смиренным чувствам раскаяния, которыми привлекается милость Божия; ныне хочет она возвесть нас до воодушевленной решимости оставя грех идти путем правым к Отцу Небесному. Для того в притче о блудном сыне, с одной стороны, изображает горестное состояние грешника в отпадении от Бога, с другой – отраду и покой, в какие кающийся приемлется Небесным Отцем. Пойдемте вслед сего грешника за его падением и восстанием. Редкий из нас, здесь присущих, не найдет в нем своей истории, в каких бы то ни было чертах – светлых или мрачных.
Возвратитесь мыслию к тому времени, когда в прошлый год мы поговели, исповедались и причастились Святых Христовых Таин. В каком блаженном состоянии была тогда душа наша! Как светло все виделось ей: и в себе, и вокруг себя, и над собою, и в дали прошедшего, и в глубине будущего! Какая тишина царствовала в области сердца! Какой пошел порядок в жизни, какая степенность в замыслах и крепость в исполнении добрых преднамерений! Какая готовность искать единого Бога и ходить неуклонно путем заповедей Божиих! Нам казалось, что никого нет блаженнее нас, и мы говорили себе: «Никогда уже не изменим теперь начатой исправной жизни, чтобы никогда не потерять сей отрады и всегда принадлежать Небесному Отцу, прикосновение попечительной десницы Коего так сильно ощущало тогда сердце наше».
Как действительно блаженны те, кто самим делом устояли, хотя не в полной мере, в этих благих расположениях своих и обещаниях совестных! Но все ли таковы? Не большая ли часть из нас повторила историю блудного? Припомните!.. Вот прошел вразумительный и остепеняющий пост, и настали светлые праздники; за ними подошло цветущее и улыбающееся время года.
Мы позволили себе небольшую льготу, как бы какое право отдыха, по выдержании подвига строгой жизни, какую проводили мы дотоле. Чтобы совсем предаться утехам, нам и в голову не приходило. В первый раз мы хотели только однажды прогуляться, не помышляя о дальнейшем. Но это первое развлечение оставило заметный след в душе и довольно расшатало установившийся было благочестивый порядок. Ревность о строгой жизни ослабела, и мысль часто отбегала на вкушенное невинное удовольствие. Иное из положенных благочестивых занятий опущено, хотя не без заметки, но и без должного сокрушения. Вот представился случай, и у нас – опять развлечения и утехи. Тут мы утешались уже смелее; и если благие мысли приходили остепенять нас, мы отвергали их с дерзостию как безвременные. Плодом сего были мрак и смятение. Мы чувствовали, как тяжело и стеснительно принятое нами правило благочестивой жизни, и нам часто вспадало на мысль, не бросить ли; придет-де благоприятное время, опять начнем работать Богу, а теперь можно послабить. И пошло послабление за послаблением! Между тем привычная страсть подняла голову и начала свои беседы с сердцем. Как знакомые скоро опять сладили! Попускались соуслаждения и предметами, и делами страсти. Соуслаждения колебали волю. Частые повторения этого внутри родили склонение на прежнее; произошло сосложение с грехом – и внутреннее падение совершилось! Представился случай, и падение совершено уже и делом. Далее падение за падением, – и все – внутри и вне – пришло в прежнее греховное настроение. Нравственное расстройство было полное; и мы стали похожи на блудного сына, когда он, все промотав в удалении от отца, пас свиней и питался их пищей.
Сличи, подвергшийся этому несчастью, то, что теперь есть в тебе, с тем, что было; поскорби и поплачь! Как было все светло, а теперь мрак вокруг: все чистые понятия и спасительные истины Божии будто покрадены и на мысль не приходят, а придя, кажутся очень невнятными. Как отрадно было нам присутствовать в церкви, а теперь холодом веет от всего церковного; тогда идти не хотелось от священнодействий, а теперь мы бегом бежим от них. Внешнее наше состояние не изменилось, может быть; но внутри тоска и туга точат сердце. И никакие уже утехи и услаждения не могут утолить этого безотрадного внутри томления! Все сие ведает падший и испытывает делом и, может быть, ведает и испытывает более того, что может сказать описательное слово стороннего наблюдателя. Но, бедная душа! Ужели невозвратно предашь ты себя в руки падения своего? И, поревновав падению блудного, не поревнуешь подражать ему и в восстании?