Страница 2 из 11
На кухне мы управлялись втроём, и через час уже были заправлены котлы, а на вертелах жарились крупные куски жирного мяса. Теперь начиналась очередь пирогов. Мина уже сунула в опару палец и облизала. Я собралась было притащить мешок с мукой, чтобы начать месить тесто, но Мина толкнула меня в сторону двери:
– Иди глянь на ребёночка.
Я со вздохом подчинилась. Травница их меня никакая, а лекарскому делу и вовсе не училась. Но все знали в округе, что я племянница ведьмы Зуски, потому ждали от меня чего-то такого-эдакого. Я поднялась под самую крышу в каморку Крыси, толкнула дверь. В полутёмном помещении дурно пахло: немытым телом, испачканными пелёнками, забродившими объедками. В люльке лежал младенчик. Я его и раньше видела, а теперь неприятно удивилась перемене в облике малыша. Кожа его позеленела, а глазки выпучились. Он смотрел на меня мутным взглядом и поскуливал. Я отвела прядку волос от уха и удивилась. Ушко было заострено. «Эге, – подумала я, – а Крыся-то заимела ребёночка от господина Воржика».
– Что там? – спросила Мина с заговорщическим видом, когда я вернулась в кухню. Жара сгустилась так, что в глазах у меня помутилось. Пока я ходила, Мина уже замесила тесто и теперь нянчила в руках громадное стеклянное блюдо, подарок Матушке Скрыне от Воржика. Наверное, она прикидывала, сколько десертных пирожков со сладкой начинкой в него войдёт. Крыся мелко нарезала требуху, не глядя ни на кого. Я была уверена, что в моё отсутствие они шушукались.
– Там не так жарко, как у печи, – выпалила я и плюхнулась на табурет. Зачерпнула ковшиком из ведра тёплой воды и шумно выпила.
Крыся бросила ножик и посмотрела на меня со странным выражением лица. Белёсые космы свисали из-под грязного чепчика, рубаха на ней взмокла от пота, из ворота торчали острые ключицы, а соски плоских грудей топорщились через ткань.
– Крыся, – прошептала я, – твой младенчик мучается, потому что ты неправильно его кормишь.
–Так я это… Грудь даю, – провела Крыся ладонью по лбу, смахнув капли пота.
– А надо мясца давать жёванного. Сырого. Дети гоблинов мясцо любят.
Крыся завизжала и бросилась на меня, я увернулась, но она успела расцарапать мне щеку. Мина закудахтала и стала оттягивать полоумную мамашу. Я забежала за стол, но Крыся с невиданной силой вырвалась из рук Мины и кинулась на меня снова. На пол свалилась кадка с капустой, полетели ошмётки квашеных листьев. Она схватила плошку и кинула в меня, я увернулась, по полу разлетелись черепки, но Крыся не успокаивалась и продолжала метаться по кухне. Она искала, что бы ещё кинуть в меня. Под руку подвернулась скалка. Мина решила меня защитить, но ей мешало толстостенное стеклянное блюдо. Мина заметалась и поставила его на поверхность одной из печей, что ещё не достаточно раскалилась, и бросилась оттаскивать Крысю от меня.
На крик прибежала Матушка Скрыня и застыла на пороге, наблюдая за моими ловкими прыжками и увёртками. Крыся с разбегу уткнулась в хозяйкин живот и выронила скалку.
– Сдурели? – грозно спросила Матушка Скрыня, и Крыся упала перед ней на колени и завыла.
– Она сглазила моего ребёночка, ведьма, ведьма…
Матушка уставилась на меня, я пожала плечами. Мина подхватила вопль, но кричала она другое:
– Матушка Скрыня, не серчай на Крысю. Обезумела она совсем. Ночами с ребёночком не спит, захворал её малютка. Дети, как известна, сызмальства хворают.
– А ну угомонилися все, – рыкнула Матушка, – ты, Стася, иди накрывать на столы. Да платье не забудь надеть, чепчик перемени. Гости на пороге. Ты, дура, к сыну своему иди, опосля решу, что с тобой делать. Мина за старшую тута.
Громкий треск, похожий на шлепок по голой заднице заставил всех нас вздрогнуть. Это стеклянное блюдо раскололось на две неровные части. Растерянная Мина приложила к губам ладонь, и тут же я услышала вопль Матушки Скрыни, проклинавшей глупую кухарку. Мине точно несколько месяцев теперь предстояло работать без жалования.
Глава 2
Я поклонилась в пояс гостю в зелёном вышитом камзоле, а когда выпрямилась – обалдела. Это был наш сосед Жирко. Он подрос и возмужал. Выглядел франтом. Жирко бросил на меня томный взгляд и вскинул удивлённые брови.
– Стася? Значит, правильно мне сказали, что ты прислуживаешь в гоблинской таверне? Совсем дела худо?
– Да, господин, – смиренно ответила я, а у самой аж скулы свело.
– Слыхал я, что папаша твой в долговую яму попал, а именьице ушло с молотка.
– Не всё так. Именье по суду отжал господин Вильд.
– Ну, скоро всё назад вернётся. Бася твоя за него замуж выходит, слыхала?
Я промолчала. Некогда мне было с Жирко лясы точить.
– Что изволите заказать? Есть жаркое с картофелем, вяленая оленина, салат с зелёными побегами чеснока…
– Неси пивка и рыбки сушеной. Это для начала. А затем я бы отведал молочного поросёнка на вертеле, – Жирко кинул мне золотой, сухой и тёплый.
Я поклонилась и побежала доложить Матушке Скрыне о богатом клиенте.
Насупленная Матушка Скрыня на золотой даже не среагировала.
– Иди, иди. Выполняй, – буркнула она и посмотрела в окошко.
Я собрала заказ, быстро крикнула Мине про поросёнка и побежала с подносом в залу.
– Со мной посиди, – вальяжно ответил Жирко, я и подчинилась, сев напротив на скамью, а не рядом. Жирко скривился, видно, уже собирался пощупать меня, слизняк. Он поднял кружку повыше и, глядя на густо усиженный мухами портрет короля Хенрика, рыкнул:
– За здоровье нашего благодетеля, – и бодрыми глотками осушил кружку, – повтори!
Я снова налила пива. Жирко впился зубами в сушёную рыбу. На воротнике камзола осела пена.
– Как поживаете, господин Жирко? – спросила я, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Живу тихо, не ожидаю лиха, – засмеялся он, обнажив ровные, крепкие зубы, —вот, на свадебку еду. К твоей сеструхе. Была Бася Лучик, а станет Барбара Вильд. Разбогатеет, папашу из долговой ямы вытащит, Агнешку из борделя выкупит, да и тебя заберёт. Будешь у неё на кухне прислуживать?
Жирко захохотал и ткнул меня кулаком в плечо, перегнувшись через стол. Я качнулась и сузила глаза. Скатать небольшой комок из воздуха – плёвое дело. Даже рук не надо поднимать. Я кивнула только… Жирко заперхал, закашлялся. Рыбья кость так некстати вонзилась ему в горло. Жирко выпучил глаза и выронил кружку, пиво пролилось на камзол, бархат потемнел. Одной рукой он схватился за горло, второй потянулся ко мне. Я картинно заохала, приложив ладошки ко рту, точно не понимая, что от меня требуется. Жирко извивался на скамейке, пока вошедший рослый гвардеец не схватил Жирко за плечи. Гость хорошенько его встряхнул и отоварил кулаком по спине. Косточка выскочила, и Жирко застонал и ослабил ворот камзола.
– Благодарствую, благородный господин гвардеец, спасли нашего постояльца, – я присела, выражая глубочайшее почтение.
–Мелочи, – ответил гвардеец бархатным голосом, смерив меня долгим взглядом.
– Угодно ли позавтракать?
– Угодно. Что заказывал этот господин – того и мне несите.
Редко кто обращается к прислуге на «вы», отметила я про себя и тут же метнулась на кухню выполнять поручение. Щёки у меня горели. Чуть не попалась на ворожбе, ну не дура ли! Мина разогревала на вертеле вчерашнего поросёнка. Не бог весть какая шишка этот Жирко, сойдёт для него и так.
Вскоре блюдо для гостей мы внесли в залу вдвоём с Миной, я смиренно не поднимала глаз.
– Прекрасно, – сказал гвардеец, и я взглянула на него исподлобья.
Его каштановые волосы чуть вились, были по моде зачёсаны назад и завязаны в хвостик. На плечах эполеты с гербом рода Лихоборов. Я знала, что это род соратников короля Хенрика. Гвардеец даже сидя был выше Жирко, а уж тот – не мелкий поросёнок.
Я посмотрела в лицо гостю. Нельзя сказать, что так уж красив, хотя черты лица правильные: тонкий нос, губы надменно очерчены, слева на щеке едва заметный шрам, тёмные глаза смотрят цепко. Не юноша летами, но мундир носит низшего чина. Отчего? Разжалован или скрывает цель своей поездки? По спине точно кто-то холодной рукой меня погладил, так стало не по себе, хотя гвардеец смотрел на меня и Мину доброжелательно.