Страница 5 из 8
– Глебушка,– мурлыкнула редакторша,– наши показатели летят, потому что ваш движок не тянет!
За несколько лет общения с вебмастерами, программистами, разработчиками, Женька выучила всю айтишную терминологию и могла без всякого напряжения сыпать ею, не понимая, правду говоря, и половины.
– Мы работаем над улучшением его устойчивости!– отрапортовал Глеб.
– Вот и работайте! Меньше бегайте за мной и больше работайте!– предложила мужчине.
– Однажды нам надоест, и пусть лежит, как упал!– грозно доложил начальник программистов.
– Отлично, схожу в отпуск,– вздохнула Федорова, и уже в спину вебмастеру спросила,– Сколько просидели без сайта?
– Да нисколько,– махнул тот рукой,– комментарии опять попадали. Бог даст, к концу месяца зарешаем эту проблему, если очередной ДДОС лечить не придется.
– Я вас почти люблю,– села в рабочее кресло.
– Мы плохо видим эту любовь,– проворчал Глеб и распахнул дверь кабинета на выход.
Открыла в браузере все мессенджеры, чтобы получить полное представление о том, что упустила, работая мамой. В основном все шло штатно, даже возмущения были вполне стандартными: фотографы не сделали вовремя фото, интервьюируемый не успел прочитать интервью, новостники опять не так выставили новости. В общем, в рабочем режиме.
Взгляд затормозил на незнакомом номере телефона. Хотя, после двух звонков уже и знакомом. Внутри было голосовое послание. Жизнь Даника ничему не учила. В первую очередь не учила думать о людях, подстраивая свое удобство к их потребностям. Ему было удобно голосовыми сообщениями. А сможешь ли ты их выслушать?.. Ну, должна смочь. Сам Дэнни Джой соизволил заговорить с тобой.
Закинула номер в блокировку, без прослушивания. Что может сказать мужчина, который попросту пропал из твоей жизни, да и ладно бы только из твоей, но и из жизни своего ребенка, ограничившись СМСкой: “Улетаю на Гоа. Привет!” И пятнадцать лет ни слуху, ни духу.
Макар отца не помнил, то есть, конечно, видел в блогах, знал, что это папа, но сам Дэнни прекратил активную деятельность блогера примерно через год после отъезда. То ли он публике приелся, то ли публика ему, факт в том, что свежих новостей от затерявшегося на пляжах Индии бывшего мужа не поступало. Как смогла, объяснила ребенку, почему папа испарился и носа не кажет. Наверное, объясняла не только она, но еще и Василич, и МамАлена, может, и Соня со Стасом. А может, и нет. Макар почти не интересовался темой второго родителя. Счастливых бабушки, дедушки, вечно занятой, но любящей матери ему хватало
Сложно было с первыми интервью, особенно спонтанными, после выступлений. Журналисты, думая или нет, порой задавали странные вопросы. Но сын удивительно здраво отвечал на них даже малышом. Теперь уж и вовсе все отвязались: Макар Любомиров был интересен сам по себе, в крайнем случае, своей матерью, гораздо больше, чем павшийм в бездну забвения больше десятка лет тому назад отцом-блогером.
Признаться, Женя думала, что Даник где-нибудь в индийских джунглях уж сгинул. А не в джунглях, так в ашраме от заразы какой. А не от заразы, так от наркотиков или иных непотребств вольной жизни. А он, нате вам, объявился.
Хотелось с кем-то поговорить про это непонятное явление: канувший в лету муж на минималках, внезапно нашедший дорогу назад, как блудный кот, оказывающийся под дверями родного дома после многих месяцев загула.
Подруг у Евгении не было. То есть приятельниц – хоть отбавляй. С кем поорать в караоке или сходить в ночной клуб – хватало, а вот для душевного и доверительного разговора – не нажила. Мама, хоть еще и бодрилась, а все же при ее слабом сердце тоже была не самой удачной собеседницей на животрепещущие темы. Но обсудить хотелось.
Постучала нервно костяшками по столу, будто будила решение, да и написала:
– Елена Данииловна, вы сегодня на работе?
Чат отозвался на удивление быстро, наверное полновластная хозяйка “Московских сколов” тоже занималась кабинетной работой, а не ходила по спорткомплексу, курируя тренеров и спортсменов:
– Да.
– Хочу встречу. Разговор,– напросилась на свидание бывшая подопечная.
– Работа?– уточнил чат.
– Личное,– пояснила Женя.
– Макар?– еще одно уточнение.
– Отчасти,– коротко ответила бывшему тренеру, а потом решила пояснить.– Ничего такого, он здоров, в нормальной форме и состоянии. Это даже не совсем про него.
– Ничего не поняла, но приезжай,– согласилась собеседница.
Отношения с МамАленой сейчас Евгения могла определить словосочетанием “настороженная любовь”. Они прошли много разного, в первую очередь трудного. Разочаровались друг в друге и снова нашли друг друга, но той близости, которая была изначально, конечно, не осталось. Обе выросли что ли в своих отношениях? И из отношений. Может быть, так в семьях бывает, когда люди проходят через кризисы, но остаются вместе.
Отработала до восьми вечера. Тоже привычка, рожденная еще тренировочным процессом и ритмом жизни МамАлены, глубокой совы, не признававшей начала тренировок и работы раньше полудня. Спортсмены, конечно, начинали часов в десять утра, а главная по прыжкам подтягивалась как раз в районе двенадцати. И там уж не уходила до поздних десяти вечера, а то и подолее засиживалась.
Женька привыкла к ритму соколиной матери с детства, когда ее было некому возить домой, кроме главного тренера. Впрочем, МамАлена тогда была просто тренером, а совсем не главным.
В секцию акробатики и батутного спорта принимали с пяти лет, Женька на пять не выглядела, поэтому ее попробовали сразу завернуть, но мать настояла, специально принесла свидетельство о рождении, чтобы не сомневались: по возрасту дочь подходит.
Молодая, собранная тренер, заправила за ухо короткую прядь светлого каре и поинтересовалась у Жениной мамы:
– В спортивную гимнастику не хотите отдать? У нее данные подходящие. И оттуда к нам возьмут в любом возрасте, если передумаете.
– Нет,– отрезала родительница.– Дорого и неудобно.
Что было реальной причиной резкого нежелания приобщить дочь именно к спортивной гимнастике, точно никто не знал до сих пор. Мама Жени – по-своему, натура творческая и порывистая, могла просто так себе придумать, а могла и вполне рационально бояться травм, которых у гимнасток предостаточно. Жизнь, впрочем, показала, что в батутном спорте их не меньше. Но значения это уже не имело, так как выбор был сделан и отступать ребенок не собирался. А ходили за ними много, и из акробатики, и из той самой гимнастики. Женя и впрямь была крайне перспективной. Девочка, которая выросла всего до ста пятидесяти трех сантиметров, не имела склонности к набору веса, при этом обладала совершенно роскошным толчком. Золото, а не материал. Но Женя уже решила и выбрала. Не спорт – МамАлену. Время показало, что выбор верен. Другое время заставило усомниться, что он прочен. А третье – вернуло друг другу.
Повернула с основной трассы в улицы. Сейчас пробираться дворами, запарковаться у спорткомплекса, подняться на второй этаж в крыло административных помещений и зайти в сто лет знакомый кабинет.
Кабинета, между прочим, сначала тоже не было. Были спортзал, коридор, кладовка с инвентарем, тренерская, куда стягивались все подряд. И впервые они задушевно проговорили именно в коридоре.
Женя сидела на скамейке у двери, ждала маму. Мама опаздывала. Даже поздняя тренировка для нее заканчивалась рановато, так что ребенок привычно ждал. Отец с тренировок не забирал никогда. Почему – неизвестно. Было тогда Женьке лет семь, кажется. Итак, в это ожидание внезапно вышла Елена Данииловна, которая обычно не заканчивала работу так рано, и с удивлением уставилась на девочку.
– Женча, а ты чего сидишь-то? Уж добрый час с тренировки минул?– уставилась на подопечную.
– Мама не успевает,– вздохнула девочка.
– Ты, вроде, и не волнуешься?– улыбнулась Елена Данииловна.
– Я привыкла,– на самом деле уже привыкла.
Как в школу начала ходить, так везде сама. А ко второму классу совсем освоилась. Вот только вечером ждет маму, потому что уже темно.