Чудовища

Феликс посмотрел на липкие от клея пальцы, на затупившиеся ножницы, оценил объем работы, который им еще предстояло осилить, и протяжно вздохнул. Работы еще на несколько дней…

— Не отвлекайся, — сказала Алиса сосредоточенно. — Если не успеем, придется доделывать завтра.

— Нам в любом случае придется доделывать завтра, — буркнул он, потеряв всякую мотивацию продолжать. Ему просто хотелось поскорее свалить из школы. — А даже если мы успеем, нам все равно найдут новое дело. Бли-ин, нам отсюда не выбраться…

— Напомни-ка, Алиса, — встрял Жан, — почему взрослые называют себя взрослыми, но не могут подготовить этот идиотский концерт так, чтобы никто не надрывался от спешки?

— Ты же слышал, — пожала плечами Алиса, продолжая орудовать ножницами. — Они до последнего думали, что не смогут провести его в этом году. Но что-то внезапно изменилось.

— Здесь определенно пахнет взрослой дальнозоркостью, — не унимался Жан. — Блин, мы же в настоящем рабстве находимся! Причем узаконенном. И называют это почему-то продленкой.

— Да ладно вам, ребята, — вздохнула Алиса. — Заканчивайте уже ныть, а то как девчонки.

— Мы не ноем, — возразил Феликс, — мы не согласны с несправедливостью и произволом взрослых! Сколько в школе взрослых, а сколько детей? Чья школа, получается? И что постоянно говорят нам взрослые? Правильно, что это наша школа! Потому — даешь революцию! Власть детям! — Он вскинул кулак в воздух и крикнул: — Власть — детям!

— Вот именно, — согласился Жан, — нам ведь даже не заплатят за потраченные усилия! Наглое и беспринципное использование детского труда! А я-то думал, что это давно в прошлом.

— Ну… идите тогда, — тихо вздохнула Алиса. — Я сама как-нибудь справлюсь.

— Ну нет, — покачал головой Феликс, опустив кулак. — Либо мы уходим вместе, либо не уходит никто.

Жан выглядел так, будто был с этим не согласен, однако промолчал. Они продолжили заниматься делом.

— А нам ведь тоже через год выпускаться, — спустя несколько минут вновь заговорила Алиса. — Мы тоже почти у той черты, которая отделяет детей от взрослых.

— Ага, выпустился из школы — и сразу взрослый, — едко усмехнулся Жан. — Ведь это именно так работает.

— Именно так это и преподносят все вокруг, — спокойно ответила девушка, ничуть не задетая его словами.

— Еще целый год! — чуть не взвыл Феликс. — Это капец как не скоро.

— Всего лишь год, — поправил его Жан. — Я читал, что чем старше ты становишься, тем быстрее течет время.

— А про временные петли там что-нибудь говорилось?

— Не-а, не говорилось.

— Слава морским богам. А если так подумать, кто из нас троих будет взрослей? — вдруг задумался Феликс.

— Предложу свою кандидатуру, потому что мне вечно приходится вас подпинывать, вот даже сейчас, — отозвалась Алиса, аккуратно вырезая ножницами узор на цветной бумаге.

Парни переглянулись, а затем снова посмотрели на девушку.

— Наверное, — согласился Феликс. — Девочки ведь взрослеют быстрее и все такое… А быть взрослым — это вообще как?

— Нашел у кого спросить, — хмыкнул Жан.

— Наверняка в твоих книжках что-нибудь написано про это, — сказал Феликс.

— Я такие книжки не читаю, — помахал кистью Жан как бы с легким отвращением.

— Быть взрослым — это как минимум не ходить в школу, — поделилась соображениями Алиса.

— А если я заболел и сижу дома? Я на это время становлюсь взрослым? А потом снова делаюсь ребенком, когда выздоравливаю? — прицепился Жан с самодовольной улыбкой. — А если я взрослый, и у меня есть ребенок, которого мне нужно отводить в школу? Заходя с ним в школу, я вдруг снова становлюсь ребенком?

Алиса нахмурилась. А хмурилась она редко, и вообще ей подобное выражение лица совсем не шло.

— Хорошо, взрослый — это тот, кто не ходит в школу регулярно. Доволен, придира? Разумничался тут.

— Ты как всегда, Жан, — с укором посмотрел на него Феликс. — Ты же понял, про что она говорит.

— Понял, но она дала размытое определение, которое можно интерпретировать по-разному.

— Не умничай! — косо посмотрела Алиса. — Умников никто не любит.

— Без умных людей мы бы сейчас в пещерах жили, а не делали стенгазету, — парировал Жан.

— А в пещере не так уж плохо жить… все лучше, чем торчать в школе, — негромко заметил Феликс, а друзья все спорили…

— Я говорила не про умных людей, а про умников.

— А это разве не одно и то же?

— К первым у меня претензий нет, а вторые просто-напросто изо всех сил пытаются походить на первых, в чем никогда не преуспевают, — девушка невинно улыбнулась.

— Туше, Алиса. Прямо в самое сердце, — сардонически ответил Жан.

На этом они закончили препираться, и в классе снова повисла тишина. Но ненадолго.

— А все-таки: взрослый — это кто? — задумчиво произнес Феликс.

— Тебе больше нечем заняться, кроме как задаваться этим вопросом? — сказала Алиса.

— Я готов заниматься чем угодно, кроме этого, — Феликс показал ей пальцы, на которых засох клей.

— Вот тебе и ответ. Взрослый отложит все свои хотелки в сторону и доделает дело, за которое ответственен.

— Похоже, теперь начинаешь умничать ты, Алиса, — сказал Жан.

— Да нет же, это прописная истина, — ответила девушка. — И если для тебя это что-то умное — то прими мои соболезнования.

В коридоре вдруг послышались приближающиеся шаги, и в следующий момент в класс зашла староста. Быстро оценив достигнутый друзьями прогресс, она не удовлетворилась и подперла бока руками:

— Что-то вы долго!

— Трудимся не покладая рук, ваше величество, — отозвался Жан.

— И не надо мне тут язвить. Вы должны были уже заканчивать! А что я вижу? Сделано чуть больше половины.

— Мы идем в своем темпе, — спокойно сказала Алиса. — Тяп-ляп делать мы не собираемся.

Старосту это не убедило, а даже наоборот, раздражило. Она наморщила носик, коснулась пальцами оправы очков с толстыми линзами, поправила их и выдала:

— Вы должны ускориться! Сейчас не время, чтобы «идти в своем темпе»! Мы не успеваем…

— Слушай, свали, а? — резко оборвал ее Жан. — Иди займись своим делом. Чего приперлась сюда? Чтобы нам на мозги капать?

Староста задрожала от негодования. Жан лишь внешне выглядел зубрилой, а вот она — была самой настоящей, и внешне, и внутренне. Еще и донельзя правильная, что аж тошно. Феликс не понимал, как из всех возможных кандидатур на место старосты выбрали именно ее.

— Я нажалуюсь учителям! — противно воскликнула староста. Она всегда использовала этот аргумент, когда кто-то ее не слушал или был с нею не согласен.

— Давай, беги в учительскую, — не отступал Жан. — И я тоже побегу. И тоже нажалуюсь, что ты отвлекаешь нас от работы и портишь рабочую атмосферу в коллективе. — Он дал ей несколько секунд подумать, а затем добил: — Ну что? Пошли?

Староста поглядела на него исподлобья.

— Доделывайте побыстрее, — бросила она и, задрав нос, ушла восвояси.

— Грубо ты с ней, — заметил Феликс.

— Она меня бесит, — ответил Жан. — А вас нет?

— Бесит, конечно, но кусаться лишний раз не тянет.

— Она девочка все-таки, — сказала Алиса, проведя тюбиком твердого клея по бумаге. — Мог бы с ней и помягче.

— Нет уж. Никакой жалости к стукачке с моей стороны не будет.

— А ведь когда ты был младше, ты вел себя несколько по-другому, — вспомнил Феликс. — Под «несколько» я подразумеваю «совсем». Ты вел себя не так… колюче. И это мягко говоря.

— Только не начинай, — фыркнул Жан.

— Поздно, уже начал.

Алиса заулыбалась, завидев новую возможность немного подразнить друга.

— Да-а, я помню те времена… — проговорила она, как будто это было давным-давно. — Ты был как кактус, только без колючек. Гладкий такой и милый кактус. Сейчас-то ты их отрастил, но…

— Понадобилось время, чтобы привыкнуть… — пробурчал Жан, стараясь выглядеть как бы непричастным к разговору.

— А я все еще помню, каким ты был скромняшей поначалу.