Катастрофа в подарок

Глава 17

— Куда ты меня привезла? — Наталья с чувством непонятной тревоги рассматривала вывеску бара. — Ты бываешь в таких местах?

— Конечно. Или ты думаешь, что байк — единственное моё отличие от расфуфыренных кукол типа Жанны? Нет, у меня и подруги совсем другие. С одной из них я тебя сейчас познакомлю.

Илона достала из куртки айфон и нажала на кнопку вызова.

— Таня, ты ещё здесь? — Услышав ответ, она добавила: — Да, мы уже на месте. Олег не подъехал? Ну, нам больше достанется.

И уже у Сидоровой поинтересовалась:

— Как ты относишься к украинцам?

Биологичка пожала плечами:

— Никак…

— Это зря. Не вздумай так сказать за столиком. Таня немного резковата после принятия спиртного и любит спорить, при этом за неуважение к исторической родине порвёт всех. У тебя есть ровно пять минут, чтобы вспомнить всё, что учила про самый тёплый край в холодной жопе мира. И не вздумай спросить, правда ли, что вооружённые до зубов бандиты там грабят приезжих или торгуют салом с горилкой — это их самогон — прямо на улицах городов, а из фастфуда признают только вареники и галушки…

— Сало с горилкой? — Карие глаза учительницы приняли круглую форму. — Прямо на улицах?

Байкерша рассмеялась.

— Ну ты даёшь! Это же самая расхожая байка об Украине. Штамп, так сказать.

— В нашей семье об этой стране не говорят, а телевизор я стараюсь не смотреть, разве что каналы «Дискавери» и «Национальная география». Путешествия, животные и всё интересное, только не политические новости.

— А мелодрамы?

Наташа усмехнулась, представив как часто, сидя на диване перед экраном, сопереживая героям очередной слёзовыжималки, Надя, разинув рот, пускает слюни и сопли в шёрстку Пусика, вынужденного вместе с «мамой» пялиться на онанистические грёзы старых дев да двуногих перезрелых подростков. Все любовные страдания самого косого ограничивались безответными чувствами к бездушным тапкам, которые он нещадно сношал всякий раз после подобного стресса при условии, что злобной брюнетки не было дома.

— Подобная дрянь меня вовсе не интересует. Зачем лишний раз убеждаться в вере глупого человечества в добрые сказки? Я предпочитаю смотреть и читать фантастику, в редких случаях — что-либо историческое, только без всяких там заточённых в замках анорексичных девиц малолетнего возраста.

— Ты не веришь в рыцарей и принцев?

— Я ненавижу ходячие «консервы» за их издевательства над благородными дракончиками, а принцы… Последняя вера умерла после проведённой ночи с известным тебе рыжиком, по ошибке принятым мной за благородного… Не дай бог кому с ними связаться.

— А вот английская Диана верила…

— Верила в наполовину лысого, носатого мужа, мечтающего занять место тампона во влагалище старушки Паркер-Боулз? И чем это закончилось?

— Ты не дала мне договорить. Рыжики-то получились неплохими? Королевскую породу она улучшила. Может быть, именно в этом и состояла миссия погибшей блондинки?

Учительница громко икнула, ухватившись руками за плоский живот.

— Господи, я и забыла… Ребёнок. — Она вновь взглянула на вывеску бара с явным сожалением. — Какое пиво? Мне сейчас и крышку он него нюхать нельзя.

Перед глазами Натальи возникло лицо прелестного зеленоглазого малыша с папиными рыжими вихрами и милыми, в маму, веснушками, украшающими вздёрнутый носик. Большие карие глаза увлажнились от умиления, но ровно до момента, когда в памяти всплыли газетные заголовки над фотографиями с места аварии венценосной особы. Улыбку сменила внезапная бледность.

— Боже, я не желаю становиться принцессой-миссионеркой, чтобы погибнуть в автокатастрофе…

— Прекрати беспокоиться о том, чего нет. Ты живёшь в России, к счастью. — Иванова надавила плечом на входную дверь и подтолкнула биологичку вперёд, отрезая любые пути к отступлению. — Обильное принятие спиртного в первые сутки после зачатия — отличная возможность избавиться от нежелательных сперматозоидов. Если, конечно, слова о том, что Лев тебе отвратителен, не являются лишь уловкой.

— Он мне не нужен! — слишком поспешно ответила Наташа.

Хорошо, что она не видела в это время ухмылку довольной Илоны.

— Вот это сейчас и обмоем. Таня тоже не входит в клуб его поклонниц. Мы, можно сказать, представляем собой коалицию антикозломудов! Не дай усомниться в твоей лояльности к мужененавистницам!

Сидорова обвела глазами плотно уставленную бутылками с напитками разных градусов витрину бара, нервно икнула, смирившись с пьяной неизбежностью, и горячо проговорила:

— Что ты, я с вами душой и телом! — Внутренние органы согласившейся на ещё одну ночь вакханалии жертвы затрепетали, пытаясь протестовать против принятого хозяйкой решения. Но кто их обычно слушает?

Учительница помассировала ладонью сжатый спазмом живот и направилась в тёмную пасть алкоприбежища.

Из глубины зала им махала рукой высокая, крепко сбитая блондинка в обтягивающих выпуклую попу джинсах и облегающем пышную грудь свитере ярко-красного цвета.

Илона направилась к её столику, предупредив Наталью:

— Это моя подруга.

— Красивая девушка.

— И человек замечательный, когда познакомишься поближе и вникнешь.

Во что именно нужно вникать, переспросить биологичка не успела, но узнала на личном опыте уже через час. К этому времени девушки не по разу выпили за знакомство, разоткровенничались, перешли на «ты» и даже начали спорить, с трудом понимая друг друга.

— Знаешь, что раздражает меня в тебе больше всего?

— Что? — Наташа икнула и улыбнулась с извинением: — Прости, на меня постоянно что-то находит, стоит чуть выпить. Иногда вот икота.

Иванова улыбнулась, но промолчала. За столь короткое время знакомства вряд ли стоит выступать в роли эксперта, но о «кое-чём пьяном» от Натальи она могла рассказать.

Таня же с неодобрением уставилась на полные губы учительницы.

— Твой приветливо распахнутый рот.

— Как это понять?

— Вот и мне хочется задать этот вопрос. Про вас, русских, говорят, что вы излишне угрюмые.

— И? — Сидорова снова икнула и улыбнулась.

Украинка, настроенная изначально на неприятие новой пассии хозяина в раздражении выгнула ноздри.

— Вот только прошу: убери этот наивный дебилизм с лица.

— Какой? — искренность в огромных карих глазах подкупала, давая коррективы на снисхождение любому, но только не прямолинейной Бабенко.

— Дай договорить, зубрила. — Несколько мягче произнесла она, решив взять над «наивностью» шефство. — Так вот, вы не угрюмые, вы умные и искренние, вас не приучают с пелёнок врать.

— А меня?

— Думаю, учили. А как иначе назвать твоё бодрое склабанье? Ну, сущий младенец, унюхавший мамкину сиську.

— Моё — что?

Наташа безуспешно пыталась понять пьяные мысли подруги из ближнего зарубежья. Чем ту раздражает её улыбка и «выдающийся» мозг? Но правильно кто-то из классиков сказал, что умом Россию не понять и чем-то там не измерить.

Мерить Таня ничего не собиралась, а понять собеседника с каждым выпитым бокалом становилось всё труднее. Биологичка уставилась на покачивающийся внушительного размера предмет доверия и обожания грудничка.

— Я ещё не кормила, не нужно всё понимать буквально, хотя… — Бабенко поправила лямки тесного бюстгальтера, — тут есть, на что посмотреть, причём всё исключительно натуральное. Мой пятый размер — родной кусок плоти, а не силиконовый мяч для гандбола. Так вот… На чём мы остановились?.. — протянула она, сдвинув брови. — Ты всё время сбиваешь меня. Бедные ученики… А — вспомнила!