Притворись моей

­– Все плохо, – вздыхаю. – Следствие затягивается, папа в изоляторе. Владек пытается снять арест с активов компании, пока безрезультатно...

– Кошмар. А сама ты как? В последнюю нашу встречу светилась счастьем, а теперь… – она запинается, подбирая слова, – … выглядишь иначе, совсем потухла. Что, ни разу не звонил?

Мирослава в курсе разрыва с Белецким, мы созванивались. Срываясь на рыдания, я подробно рассказала ей суть конфликта. Тогда она заверила, что это рядовая ссора из-за ревности и скоро мы помиримся. Как же мне хотелось ей верить.

– Не звонил и не писал. Улетел и пропал, – вздыхаю.

– Опять впал в депрессию?

­– Скорее, ушел в загул, ­­– горько усмехаюсь. – Несколько крупных контрактов, вновь свободная бывшая… Столько приятных поводов!

– Это догадки или что-то рассказали?

– Кто мне расскажет? Алекс сказал, шеф на связь не выходил. Когда он в Штатах, его лишний раз не дергают, так принято. В офисе сейчас командует Гордиевский.

– А мадам бывшая где?

­– Откуда мне знать? – пожимаю плечом. – Вроде бы здесь.

Утыкаюсь взглядом в торт, ковыряю его вилкой. Лукавлю. Прекрасно знаю, что Злата с Ингой вернулись на прошлой неделе. Сама себе клялась не подсматривать за ними через соцсети, но какой там! Три раза в день проверяла аккаунты обеих. Отдыхали они вдвоем.

– Значит, он ее с собой не звал, – задумчиво произносит Мира, ­– Обиделся на тебя, улетел решать дела и пропал с радаров, – она смотрит вдаль, анализирует что-то в уме.

– Мы расстались, – напоминаю.­

– Это ты себе придумала, – машет в мою сторону рукой. – После первых ссор с мужем, я тоже рвала с ним навсегда. Раз сто, не меньше, – усмехается. – Сейчас притерлись, научились прощать, не спорить из-за ерунды…

– Измена – не ерунда.

– Ты уверена, что он изменил? ­– щурится подруга.

Я прикрываю глаза и вздыхаю. Мне бы хотелось верить, что в тот вечер он поднялся к себе в номер и уснул после сложного дня, но чертово воображение упорно подсовывает мерзкие картинки. Ее рука на его плече, потом их две, они на его шее, на голой спине… Его красивые руки трогают ее, сминаю тонкую ткань платья. Оно было оранжевым… Все это так реалистично!

– Пока он там развлекался, я лежала на капельнице, – вспоминаю вслух.

– А ты ему сказала, что в больнице? – спрашивает Мира. Я мотаю головой. – А то, что бывший жених там с тобой полдня провел, что он прилетел и активно участвует в твоей жизни? – Снова мотаю. – Вот видишь! А кто-то чужой доложил. Теперь представь, что он себе надумал.

Я задумываюсь. Владек ведь тоже дотрагивался до меня. Когда встретил у больницы, поддержал под локоть, потом подал руку, ненавязчиво приобнял… Он был внимателен и крайне обходителен в те дни, старался поддержать. Конечно, нас никто не фотографировал и не выкладывал это в сеть, но зачастую воображению хватает факта.

Гарик собственник. Он постоянно повторял, что я его и всячески демонстрировал это в компании других людей. Наедине смаковал само слово. «Моя, ты моя», – говорил страстно, с дрожью в голосе. Я млела, кому такое не понравится? Тоже считала его своим, тоже дрожала от этой мысли.

У любой крайности есть побочный эффект. У чокнутой страсти это бешеная ревность. Мы не были готовы к ее шторму. Нас снесло.

Из раздумий меня вырывает уведомление о входящем письме на рабочую почту. В воскресенье? Удивленно хмыкаю и открываю.

– О боже, – вмиг обомлеваю, – Меня вызывают в Атланту.

– Я знала, что вот-вот объявится! – радуется Мира.

– Пишет его компаньон Зак. Просит прилететь и помочь провести презентацию для очень важного клиента.

Я бегло читаю письмо. Глаза прыгают по строчкам, пульс срывается. Второй раз перечитываю, третий. Вылетать нужно послезавтра? Вот это да! Прижимаю ладони к щекам, они полыхают.

– Это твой Белецкий придумал. Не знает, на какой козе подъехать. Он влюблен в тебя, подруга, – довольно улыбается Мира.

Я ее не слышу, в ушах шумит и во рту на нервах сохнет.

– Почему пишет Зак? Презентации всегда проводит Гарик, – произношу онемевшим языком.

– Твой жеребец – слишком гордый олень! Но ничего, обломаешь рожки. Давай-ка мы тебя подготовим как следует и полетишь у нас звездой. Звоню девочкам в салон?

Мира хватается за телефон. Я не совсем понимаю, о какой подготовке речь, но киваю.

Утром вместо офиса еду в салон ее золовки и провожу там полдня. Маникюр, педикюр, эпиляция… Ламинирование волос и ресниц. Скрабирование, обертывание, пиллинг и две маски на лицо… Я столько процедур за всю жизнь не делала! Они стоят больше половины зарплаты, но Мира договорилась об огромной скидке, и я согласилась.

Выхожу улучшенной версией. Выгляжу так, что ругать себя за расточительство не получается. Теперь я понимаю, почему Злата всегда идеальная. У нее один из лучших в городе салонов.

Вылет у меня завтра ранним утром. Перелет долгий, но за счет разницы во времени в Атланте буду в обед. Впереди первое в жизни путешествие в одиночку. И какое! Я ведь мечтала об Америке три года. Но волнуюсь совсем по другому поводу.

В жар бросает, как подумаю, что скоро мы с Гариком увидимся. Интересно, он меня встретит?

В столицу я возвращаюсь к вечеру, успеваю до темноты. На подъезде набираю Влада. Хочу попросить его присмотреть за мамой и организовать передачи для папы. Отец отказывается есть тюремную еду, я ношу домашнюю три раза в неделю. Теперь кому-то это нужно делать вместо меня. Я вернусь не раньше, чем через неделю.

Владек на встрече. Говорить неудобно. Предлагает вместе поужинать и сбрасывает адрес ресторана в центре.

Когда я подъезжаю, то замечаю его у входа. Он общается с солидным дяденькой в смешных круглых очках. Они прощаются.

Мужчина садится с представительский седан с водителем. Влад замечает меня и машет, чтобы я въезжала на место отъезжающей машины. Так и делаю.

Он открывает водительскую дверь и галантно предлагает руку.

– Ты как раз вовремя.

– Кто это был? – спрашиваю, провожая взглядом седан. – Лицо знакомое.

– Это по работе. И возможно, он поможет нам в деле отца. Влиятельный человек, ты могла видеть его по телевизору.

Влад ушел от ответа и не назвал имя. Я это заметила, но очередное «поможет» переключило внимание. Таких предложений было несколько. Адвокат Белецкого предупреждал, чтобы я не верила людям, которые будут предлагать помощь и обещать мягкий приговор, особенно за определенные суммы. Я же все равно была готова зацепиться за любую возможность, вот только больших денег у нашей семьи не было.

– Сколько хочет этот влиятельный человек? – спрашиваю прямо.

– Его интересуют не деньги, – снисходительно улыбается в ответ Владек. – Пойдем покушаем и спокойно поговорим. Ты хорошо выглядишь, кстати, – его улыбка меняется.

– Спасибо.

Он приобнимает меня и медленно целует в щеку. Я напрягаюсь, но виду не подаю.

Ресторан оказывается темным и неуютным. Я начинаю ежится еще на входе. Прошлый наш ужин закончился отвратительно, кислый вкус его пальцев я до сих пор отчетливо помню. С тех пор многое изменилось. Влад ни разу не позволил себе дурного слова или косого взгляда в мою сторону, я не чувствовала от него агрессии, но доверять остерегалась.

Сделав заказ, перехожу к делу.

– Мне нужно уехать дней на десять.

– Вернешься к работе?

– Да, пора. Сезон отпусков закончился.

Еще по дороге решила не говорить ему и маме, что улетаю. С некоторых пор у меня появилась спасительная чуйка и некоторая сдержанность. То, что называется жизненным опытом.

Нам приносят воду, Влад разливает ее по бокалам.

– Снова будешь жить у Белецкого? – смотрит в глаза.

Опять киваю. Он в курсе, что мы жили вместе, но вряд ли знает о ссоре. О ней я не рассказывала никому, кроме Миры.

– Не думаю, что это надолго. Контракт всего до ноября. Если к тому времени папа будет в тюрьме, вернусь домой, жить с мамой. Начну вникать в вопросы грузоперевозок и логистики, помогать тебе спасать компанию.