Страница 77 из 94
Убедившись, что дамов позади больше не было, Рего дал своим воинам возможность выспаться у костра и потом повел их на северо-запад. Через много дней пути, поднявшись на высокий холм, они увидели земли своих предков — бескрайние леса, рассеченные оврагами и тонкими полосками рек. Местами среди зелени поблескивали пятна озер, серели скалы. Вдали эта огромная земля сливалась с небесной дымкой. Разыскать здесь горстку людей было почти невозможно — здесь бесследно затерялось бы и большое-большое племя.
Но воины Рего знали, как и где искать, и не сомневались, что найдут своих соплеменников, своих жен и детей.
Поддерживая связь между собой, ланны издавна пользовались знаками, понятными лишь им самим. В сплошном лесу они сдирали полоску коры у самого заметного дерева с той стороны, в какую шли; на вершинах высоких холмов втыкали палки, указывая ими свою тропу; оставляли знаки на больших камнях…
Рего и его воинам потребовалось немало дней, чтобы найти знаки ланнов и встретиться с соплеменниками. Этот день был и радостен, и горек: от племени осталась горстка людей, до предела истощенных во время бегства от дамов. Все больные, все невзначай поранившие себе в пути ноги и все грудные дети стали жертвами преследователей.
Женщин осталось не более десяти, мужчин и того меньше.
Возвращение воинов стало праздником для маленького племени. Особенно радовало ланнов присутствие Рего: один вид его успокаивающе действовал на отчаявшихся людей. Высокий, широкоплечий, Рего был несокрушим в битвах с дамами, осмотрителен и бесстрашен на охоте, нетороплив и мудр в своих решениях.
У первого костра, где племя наконец собралось вместе, Рего сказал:
— Много ланнов переселились в черные туманы, но дамы не победили ланнов. Ланны убили много дамов и возвратились в края предков. У ланнов есть воины, чтобы и впредь сражаться с врагами и приносить к костру мясо и рыбу; у ланнов есть женщины — они народят новых детей, и есть подростки, которые вскоре станут мужчинами и женщинами. Духи предков покровительствуют нам — ланнам нечего страшиться за завтрашний день!
В знак особых заслуг перед племенем Рего положил свои руки на плечи Руна и Лока. В первые, самые страшные дни бегства, когда дамы по пятам преследовали ланнов, Рун и Лок вели себя достойно мужчин.
Ланны давно перестали смеяться над Тощим Локом. Он умел побеждать недуги, в его темных глазах жила таинственная сила, а в худом теле не угасал могучий дух воина. Лок упорно вел за собой племя, а Рун бесстрашно запутывал следы беглецов, проявляя изобретательность, достойную опытного воина. С тремя сильными женщинами и двумя подростками-близнецами, сыновьями Урбу, он много дней шел в непосредственной близости от дамов, то привлекая их внимание к себе, то оставаясь для них невидимым. Сообразительность и смелость Руна и неизменное упорство Лока спасли ланнов от гибели.
Ижи и Вагх, огненно-рыжие сыновья Урбу, не уступали Руну в бесстрашии. Легконогие, неутомимые, они будто состязались между собой в дерзости и отваге. При виде дамов их охватывал охотничий азарт. Ночами они подкрадывались к их кострам и камнями поражали спящих врагов. Держались братья постоянно вместе — замкнуто и независимо. Характерами они напоминали Урбу, но, сознавая опасность, нависшую над племенем, послушно выполняли приказы Руна. Общая беда тесно сплотила маленькое племя беглецов.
Конечно, дамы непременно настигли бы женщин и детей, если бы на помощь беглецам не подоспели воины Рего. Но Рун и Лок своими действиями решительно помешали дамам захватить племя и тем самым помогли Рего отвести от ланнов беду.
Возглавив племя, Рего увел ланнов в глубь лесного края, где, казалось, никогда раньше не ступала нога человека. Птицы и звери здесь даже не пугались людей.
Миновав немало оврагов, болот и ручьев, то утопая в луговых травах, то продираясь сквозь лесные дебри, Рего наконец нашел, что искал, — надежное убежище для племени.
Лесистый холм круто обрывался к реке в сторону теплых ветров, у его основания темнел вход в пещеру, заметный лишь с близкого расстояния. За рекой вольно, широко раскинулись дубы, березы, сосны, лиственницы. Всюду пестрели ягоды и грибы.
Ланны смеялись от радости, вступив в эти уютные края.
Из пещеры выскочила волчица с волчатами, скрылась в кустах. Рего отвел в сторону ветви, полузакрывавшие вход: на скальной стене была изображена человеческая рука! Ланны в недоумении стояли перед старым рисунком: откуда здесь взялся их знак? Или враждебные духи приготовили им хитрую западню? Уж не те ли, которые приняли облик волчицы и волчат? Не разгневаются ли они на пришельцев, не нашлют ли на них какой-нибудь недуг, если ланны осмелятся занять их жилище?
Рего осмотрел рисунок, потом решительно вошел в пещеру. Он пробыл там довольно долго — так показалось ланнам. Назад он возвратился, держа в руке каменный топор, напоминавший топоры ланнов! Дерево рукояти истлело и в руках у Рего рассыпалось. Рего сказал:
— Здесь живут духи наших предков. Это они привели нас сюда. Предки жили в этой пещере, когда еще не было вон тех дубов. Они оставили для нас свой знак и топор. Они знали, что мы придем сюда и поселимся вместе с ними!
Никто не проронил ни слова, потому что духи не любят, когда с ними встречаются чересчур шумно. Позже они сами пожелают, чтобы ланны громко смеялись и беззаботно танцевали у праздничных костров. Но прежде духи должны познакомиться со своими потомками, а потомки — выразить свое почтение к духам предков. Только тогда духи будут покровительствовать людям. Кто не считается с духами, тот навлекает на себя беду.
Ланны по очереди подержали в руках старый изношенный топор и передали его Локу. Анга умел общаться с духами — пусть он первый заговорит с ними!
Лок вошел в пещеру, пробыл в ней несколько томительных минут и возвратился к ланнам.
— Здесь духи наших предков, — спокойно сказал он. — Ланны пришли домой.
Анга подтвердил слова вождя! Обрадованные, ланны принялись устраиваться на новом месте.
* * *
Бедствия, постигшие племя — внутренний раздор, смерть многих воинов и страшное бегство от дамов, — вытеснили из памяти ланнов воспоминания о Гале, Риа и других соплеменниках, которые когда-то окружали общий костер. Оставшиеся в живых были озабочены тем, как остановить беды. Каждый человек теперь был на виду у всех и нуждался в общем внимании к себе.
С возвращением Рего маленькое племя воспрянуло духом, а удобная пещера, безопасность и уютные, изобилующие зверем, птицей и рыбой края предков возродили у ланнов радостную надежду на жизнь.
В первый же день Рего с группой охотников осмотрел окрестности.
Холм, у основания которого была пещера, густо покрывали кустарники. Продраться сквозь них было почти невозможно. Увитые плющом заросли шиповника и облепихи вставали перед людьми колючей стеной. Упрямо сражаясь за жизнь, тянулась к солнцу малина. Под этим зеленым покровом сновали птицы, находя себе проходы в путанице кустов.
Обойдя кустарники, воины спустились вниз, пошли вдоль реки. На противоположном берегу дремали зубры. Врагов у них не было, ни один хищник не рискнул бы приблизиться к этим лесным гигантам.
Потом мимо охотников пробежали лоси, а еще через несколько тысяч шагов на пути у них оказался матерый тигр. Он с недоумением разглядывал невесть откуда взявшихся людей, будто оценивая их силу и способность к сопротивлению. В лесу тигр ни перед кем не испытывал страха, хотя и властелином края себя не считал. Он был только хорошо вооруженным и сильным охотником, умеющим бесшумно ходить по земле и внезапно настигать добычу. Но в лесу были звери и посильнее его.
Он убивал поросят, но уважительно относился к секачу; он охотился на некрупных медведей, но матерый медведь не уступал ему тропы. А если они сталкивались, округа затихала, устрашенная ревом битвы. Случалось, тигр одолевал медведя, но бывало, сам еле-еле уносил ноги. Лют медведь, если отведал тигриной крови. Избегал тигр тропы мамонтов и зубров, не сразу решался напасть на матерого лося, опасаясь страшных ударов рогов и копыт. Лося он бил из засады, брал хитростью и внезапностью, не давая ему опомниться. А вот людей полосатый зверь видел впервые. Эти странные существа свободно разгуливали у него на глазах по лесу и не собирались бежать прочь, как это сделали бы кабаны, волки или олени. Убегающий возбуждал алчность зверя, она властно требовала: «Догони, убей! Это твоя добыча!» А люди не только не убегали от него — они сами с любопытством разглядывали тигра. Под их взглядами ему становилось неуютно, его алчность погасла, уступив место зову самосохранения: двуногие существа без шерсти, когтей и клыков, но с руками, удлиненными за счет копий и палиц, не сулили ему ничего хорошего.