Страница 59 из 94
Ло тоже выдержала испытания, которым подвергались девушки гор, прежде чем вступить в брак.
После праздника семья отправилась дальше. Теперь это был легкий путь: сильный отряд воинов-курага во главе с Жако сопровождал ее. Ни хищники, ни другие люди гор не осмеливались встать перед ними. Курага хорошо знали горы и находили в них самую короткую и удобную тропу.
Они вывели семью из гор и, узнав у дружественных им людей, что чужих людей в предгорьях нет, простились со своими светловолосыми друзьями, а маленький отряд Гала прямиком направился к Дуа.
В отряде теперь было трое мужчин — Гал, Уор и Эри — и три женщины— Риа, Ае и Туин. Ло осталась в горах, в семье своего мужа Маке, а дочь Жако Туин отправилась со своим мужем Уором в дальний путь. Молодая женщина с грустью покидала родные горы, степи страшили ее, но рядом с ней шел сильный, смелый и добрый Уор. Он победил своих соперников и завоевал ее сердце. Он заботился о ней в пути, и она понемногу привыкала к своей неожиданной участи и к светловолосым чужеземцам, которые стали братьями ее соплеменников. О родном доме ей теперь напоминала только Бана, крупная белая собака. Она дружила с Туин и последовала за ней в степь.
А тропа по степи была нелегка. Лили дожди, из темных туч били огненные стрелы, временами хищники преграждали путь. Но самой большой опасности семья подверглась, когда в степи перед ними появились антилопы чако. Они бешено мчались навстречу, поднимая тучи пыли. Все живое поспешно уступало им путь, чтобы не попасть под гибельные копыта обезумевших от собственного бега животных. Никакая сила не могла противостоять чако, когда злые духи собирали их в необозримое взглядом стадо и гнали по степи. Если на пути у чако оказывался ручей, они своими телами заваливали его, чтобы другие чако могли по ним бежать дальше. Ни носорогу, ни мамонту не устоять против обезумевших чако…
Гал огляделся. Пыль, поднятая стадом, все шире охватывала горизонт. Степь гудела под копытами сотен тысяч антилоп, лавина тел, пыли и шума, подобно гигантской волне соленого моря, накатывалась на горстку людей. Остановить чако могли только скалы и лес.
Мимо пронеслись перепуганные туры, с ходу преодолели ручей и скрылись в кустарнике на противоположной стороне.
— Камни! — показал Эри.
В нескольких сотнях шагов от них светлели большие камни. Другого укрытия от чако в степи не было.
— Туда!
Они едва успели укрыться за камнями, когда лавина чако затопила округу. Лишь несколько мгновений люди видели стремительно мелькающие тела животных — каменный островок спасения окутала пыль, свет дня померк; они слышали шум от дыхания тысяч животных, крики смертельно раненных антилоп и чувствовали, как дрожала земля. Но вот поток чако схлынул, шум отдалился. Они выбрались из своего убежища. Камни защитили их!
Когда пыль улеглась, они увидели израненную степь. Трава была втоптана в землю, кустарники смяты, всюду валялись трупы чако. Не верилось, что это они, легкие, изящные чако, натворили столько зла. Шакалы, волки, львы, коршуны — все, кому не лень, принялись за еду. Люди тоже взяли себе убитых чако: скоро привал. Они зажгут костер, поужинают и уже с улыбкой припомнят только что пережитые ими страхи.
Степь была и опасной, и доброй. Она кормила и поила путников, в ней росли травы, избавляющие их от недугов. Но после многодневного перехода по степи всем было приятно стоять на берегу Дуа. Она была величава, спокойна и чиста, ее противоположный берег едва различался вдали.
— Я твой брат, Дуа! — крикнул Гал, напомнив реке о старой дружбе. — Мы вернулись к тебе!
— Как же мы переправимся через нее? — забеспокоился Уор. Он и не представлял себе, что Дуа так широка.
— Дуа добра. Мы свяжем плот, и она перенесет нас на ту сторону. Потом мы пойдем по берегу до Белых скал. Около них в Дуа впадает малая река. Мы повернем навстречу ее воде и через пять дней пути увидим Синее озеро, где живут Рослые Люди. Так говорил Зури.
Много дней отряд продвигался вдоль Дуа. Началась осень, а с нею пришли дожди. Облюбовав себе пристанище под каменистым навесом на площадке, круто обрывавшейся к Дуа, отряд остановился. Гал решил дать семье отдых, в котором особенно нуждались женщины.
Взяв с собой Эри, Гал отправился на охоту, а остальные принялись за устройство нового жилища.
* * *
Эри не участвовал в брачных торжествах на празднике курага. Девушки гор были изящны, легки, большеглазы, но он отказался от свадебного танца. Это удивило его близких и многих курага: он с успехом мог бы потягаться с соперниками. Только в пути Гал и Риа поняли сына: ему нравилась Туин. Он смотрел на нее с нежностью. К счастью, Уор не замечал влюбленности брата, он был поглощен любовью к Туин.
Эри сдерживался, он любил брата и не хотел своим поведением обидеть его. Но Гала и Риа не покидало беспокойство. Они знали, как безрассудна любовь и как жестоко бьются из-за женщины двое мужчин. Если Уор заметит, что Эри хочет быть мужем Туин, братья станут врагами и над семьей нависнет беда. Несчастья не избежать и в случае, если они согласятся поделить между собой Туин: достаточно будет малейшего повода для ссоры, и они возьмутся за палицы.
Надо было позаботиться о том, чтобы сыновья остались друзьями, ипоскорее разыскать Рослых Людей, чтобы Эри мог среди них найти себе жену. Оставшись наедине с сыном, Гал решил откровенно поговорить с ним об Уоре и Туин.
Отец и сын спустились к реке. Дуа была светла и приветлива, и они прежде всего искупались в ней.
— Сын, ты не исполнил брачный танец в долине наших братьев курага, — заговорил после купания Гал. — Я знаю почему.
Эри молча взглянул на отца.
— Если двое мужчин сражаются из-за женщины, один из них побеждает, а второй или уходит в черные туманы, или покидает племя. Неужели мои сыновья ступят на этот путь?
Эри молчал.
— Когда мы с Риа были молоды, как ты и Уор, — продолжал Гал, — мы готовились вместе исполнить брачный танец. У меня был друг Рун. Он пожелал быть мужем Риа, хотя знал, что она хотела стать моей женой. Весна затмила ему разум, он решил соперничать со мной. И все-таки дружба победила: мы не встали друг против друга с палицами в руках, а когда мне и Риа грозила смерть от Урбу и других воинов-ланнов, Рун, Рего и Лок спасли нас, помогли нам бежать…
— Я понял тебя, отец, мы не поссоримся из-за… Туин, мы с Уором всегда будем друзьями.
Галу стало жаль сына, но он ничем не мог помочь ему. Он сказал:
— Твои слова достойны мужчины, а мужчина не говорит неверных слов. Пойдем, сын.
В лагерь они возвратились с добычей. Их близкие тоже не сидели сложа руки: на площадке, очищенной от сора и камней, горел костер, Риа и Ае вязали маты из травы, а Уор и Туин начали возводить из плоских камней стены хижины. Туин умело справлялась с этой работой: строить каменные жилища умел каждый взрослый курага.
Через несколько дней хижина была готова — в работе участвовала вся семья. Жилище покрыли крепкими жердями и толстым слоем туго увязанного тростника: эта кровля надежно защитила людей от непогоды. Стены получились не такие ровные, как у жителей гор, — не хватало подходящих камней, — но достаточно прочные. Снаружи и изнутри их обмазали глиной. Люди могли чувствовать себя за ними в безопасности. Чтобы костер на площадке не затухал и во время дождей, мужчины соорудили над ним широкий навес из гибких ветвей — сверху его накрыли тростником, а снизу обмазали глиной. Под такой крышей уютно было и огню, и людям. Потом мужчины возвели по краям площадки ограду из камней — она ограничивала неуемную любознательность маленького Ндана.
Наконец работы были завершены. Все повеселели. Казалось, для семьи начались счастливые времена. Эри немало времени проводил внизу у воды: собирал камни-цветы, ловил рыбу. Домой он возвращался неизменно уравновешенный и довольный собой. Однако это спокойствие давалось ему нелегко. Туин давно понимала, что с Эри, и ее взгляд выражал тревогу: она боялась гнева мужа. Женщины-курага не изменяли мужьям, а если это все-таки случалось, неверную жену изгоняли из племени или сбрасывали в пропасть. Такие истории бывали редки, но курага помнили о них. Сама мысль об измене мужу страшила Туин. Да она и не решилась бы обмануть Уора. Он был постоянно внимателен к ней — редкий мужчина-курага так заботился о своей жене. Курага требовали от жен беспрекословной покорности, а Уор относился к ней как к другу. Это рождало в ней чувство благодарности к мужу, сильнее привязывало ее к нему. Но и к Эри она не была равнодушна — она сама не очень-то разбиралась в своих чувствах к светловолосым братьям. По законам своего племени она не имела права сравнивать мужа с другими мужчинами. Муж есть муж, ему следовало повиноваться, а с другими мужчинам ей полагалось вести себя так, как этого требовал от нее муж. Однако Туин не могла не замечать различий между Уором и Эри. Радом с мужем она чувствовала себя спокойной и удовлетворенной, а с Эри ей хотелось бегать, танцевать, смеяться; у него были какие-то особые взгляды на обыкновенные вещи, с ним ей почему-то было интереснее. Она, наверное, поделилась бы своими странными чувствами с матерью, окажись та здесь, но заговорить о них с Риа не решалась.