Страница 13 из 94
Подошли и остановились четверо юношей — утром они бросали в него камни.
— У Гала язык длиннее копья! — сказал один.
— Он убьет кулана языком! — добавил второй.
— Он принесет вместо кулана рыжую собаку! — засмеялся третий.
— Уж тогда-то мы спустим с него шкуру! — пригрозил Баок.
Никто из ланнов не верил, что Гал в одиночку добудет кулана: выследить и загнать в ловушку этого сильного стадного зверя один охотник не в состоянии. Гал понимал, что у его сверстников были основания не верить ему, но их недоброжелательность и особенно угроза Баока разозлили его.
— Вонючий Баок, — проговорил он, — когда я принесу кулана, я швырну тебе хвост!
Бросить кому-нибудь хвост убитого животного значило выразить презрение, назвать трусом. Баок рассвирепел, но напасть на Гала, хотя случай и был подходящий, не решился: Гал дал слово племени, его охранял закон.
— Ты сначала принеси кулана, — недобро ухмыльнулся он. — А пока ты будешь бегать за ним, мы досыта натанцуемся с Риа!
Юноши со смехом удалились.
Неожиданная тоска овладела Галом. Он почувствовал себя слабым и беспомощным, а трудности, стоящие перед ним, показались ему неодолимыми. Луху была права: если плохо предкам, плохо и живым. Белый сокол ранен — ранен и Гал. Но сокол победил своего врага, и Гал должен убить недоверие ланнов, сдержать данное им слово! Ему не следует впредь терять рассудок и совершать оплошности. Пора на скалу Сокола, теперь его дом там. Предки не оставят его в беде, как и он их…
От этой мысли Галу стало легче, но он не торопился уйти. Он ждал Риа. Ему надо было поговорить с ней, узнать, будет ли она ждать его, если он задержится на охоте.
За площадкой подремывали собаки. Жили они поблизости от пещеры, но вольно, по своим законам, унаследованным от предков. Спасаясь от крупных хищников, собаки искали защиты у человека. Они не раз убеждались, что даже пещерный лев ничего не мог поделать с ними, если им покровительствовали люди. Человек был сильнее мамонтов, носорогов, тигров и львов. Оценив его могущество, собаки заключили с людьми взаимовыгодный союз.
Отгоняя прочь хищников, люди тем самым защищали и собак. Кроме того, они бросали собакам остатки пищи и внутренности убитых на охоте животных. За это скромное вознаграждение собаки честно несли сторожевую службу. Ни один зверь не мог незаметно подкрасться к охотничьему биваку или к пещере ланнов, если рядом были собаки. Они тут же поднимали тревогу, а если люди вовремя предупреждены об опасности, то и собакам уже не страшен никакой враг.
Случалось, люди нарушали союз — из озорства или ради собачьего жира, которым лечили больных, убивали собак, но собаки никогда не нарушали союза с человеком, хотя и неохотно воспринимали его приближение к ним.
Галу нравились эти сильные верные звери. Они безошибочно отличали ланнов-друзей от ланнов-врагов. К Галу они относились по-товарищески, потому что он никогда не делал им зла. Особенно сдружился он с собачьей семьей, которая устроила логово недалеко от скалы сокола. Он часто задерживался здесь, чтобы поиграть с рыжими щенками. Он не забывал приносить им что-нибудь вкусное — мясо или рыбу. Случалось, они сами бежали за ним к ручью или к Дуа, где терпеливо ждали, пока он не наловит рыбы.
Несколько раз он приносил щенков в пещеру, но кто-нибудь из ланнов непременно разрушал его дружбу с маленькими собаками. Одного щенка убил Баок, другого убили воины Урбу, когда он залаял на них, третий сам ушел в черные туманы.
Наученный горьким опытом, Гал больше не брал с собой щенков и не приучал их чересчур близко подходить к пещере, но дружбы с собаками не прерывал. Они тоже продолжали дружить с ним.
Сильнее других щенков привязался к нему смышленый Раф. Гал назвал его так потому, что щенок, играя, смешно ворчал и скалил зубы. Он был светлее братьев и сестер, его окраска напоминала сок алу, которым Луху промывала раны.
Росли щенки быстро, незаметно становясь большими собаками с красиво стоящими ушами и густой короткой шерстью. Раф превратился в рослого широкогрудого пса, умеющего постоять за себя, но дружбе с Галом не изменил.
Ночевал он среди своих рыжих сородичей, а днем бежал к Галу, едва тот удалялся от пещеры. Он неизменно сопровождал Гала и Риа во время их прогулок и спокойно вытягивался сбоку костра, если Гал оставался у реки на ночь. Спал он чутко. Он просыпался при малейшем шорохе, он различал такие тонкие запахи, какие не чувствовал ни один ланн. С Рафом Галу всегда было веселее.
Раф покидал Гала, лишь когда тот возвращался в пещеру. Осторожный, как все рыжие собаки, он разумно избегал слишком близкого соседства с людьми…
Риа все не было. Неужели она не придет? Гал встал и, охваченный тоскливым чувством одиночества, направился в сторону собак.
— Раф!
Раф подскочил к нему, исполнил около него танец встречи. Гал дал ему кусок мяса, оставленный от обеда. Раф съел и опять исполнил танец радости. У Рафа были большие умные глаза, крепкие белые зубы, сильные ноги, стройное мускулистое тело. Однажды на глазах у Гала Раф расправился с волком.
Подбежали и другие собаки, но ни одна не осмелилась, как Раф, коснуться Гала.
Раф зарычал, но не злобно: подходил Рун. Раф знал и не опасался его. Он только предупредил Гала, что приближается человек.
Рун молча остановился рядом. Гал тоже молчал — им сейчас было одинаково неуютно друг с другом.
Они дружили с детства. Вместе стояли в мальчишеских схватках, не раз спасали друг друга от смерти. Однажды Гал бесстрашно схватил за голову змею, которая через мгновенье впилась бы в шею Руну, и — уже мертвую— отбросил в сторону. В другой раз, когда Рун сорвался с обрыва в Дуа и, ударившись о камень, пошел ко дну, Гал прыгнул в воду и вытащил Руна на берег.
Они всегда выручали друг друга в беде, а теперь их пути разошлись. Между ними встала Риа. Многие мужчины теряли из-за женщины разум и брались за оружие. Гал и Рун не скрестят палицы, но их дружбе все равно пришел конец. Впрочем, это неизбежно случилось бы. Они слишком непохожи: Гал прямодушен и, если считает себя правым, действует, несмотря на последствия, а Рун чересчур осмотрителен. Он активен, только когда абсолютно уверен в успехе. Утром он спас Гала, предварительно рассчитав каждый свой шаг…
Рун понимал, что оставил Гала одного в трудный для него час, а Гал знал, что Рун считает охоту на кулана в одиночку и даже вдвоем бесплодной и поэтому не хочет оказаться в чрезвычайно затруднительном положении и рисковать своим правом на брачный танец с Риа.
Рун не скрывал от Гала свои намерения. Он сказал:
— Я не подниму палицу против тебя, но, если ты не вернешься с куланом к брачной ночи, я стану мужем Риа.
— Я вернусь вовремя — Риа сама выберет себе мужа!
Рун ушел, а Гал продолжал ждать Риа. Беспокойство все сильнее овладевало им. Почему ее нет?
Он не знал, что Риа в это время заботилась о Луху. Внезапный приступ слабости заставил старуху лечь, и Риа готовила снадобья, чтобы укрепить у нее силы.
Гал повернул назад, к пещере. Он не мог уйти, не повидав Риа.
У входа он столкнулся с Нга. Она покинула Урбу, как только он уснул на супружеском ложе. Нга робко, даже просяще взглянула на Гала и протянула ему кусок жареного мяса. Ее жест был красноречивее слов: так женщина у ланнов давала знать понравившемуся ей мужчине о своем отношении к нему. Не страшась последствий, Нга открыто предлагала себя Галу.
Нга повиновалась мужу по обычаю, но близость Урбу не радовала ее. Урбу силой отбил ее у Коло. Это случилось, когда Урбу овдовел. Он слишком грубо относился к своей прежней жене, родившей ему двух сыновей с огненно-рыжими волосами. Иначе вести себя он и не умел. По-своему он даже заботился о ней. Он сорвал с Луху амулет анга, как только увидел, что ее лекарства не могли избавить его жену от злого недуга. Однако и вдовцом он пробыл недолго. Он вызвал Коло на поединок. Урбу поступил недостойно воина, но, когда мужчины сражаются из-за женщины, законы никого не интересуют. Коло был упорен и силен — Урбу вряд ли решился бы вызвать его на битву, если бы не рана, полученная Коло на охоте. Коло сражался одной рукой — Урбу выбил у него палицу. Согласно обычаю Нга стала женой Урбу, а Коло ушел от ланнов, и никто с тех пор не знал, что с ним. Тот, кто покидает племя, не возвращается назад.