Страница 14 из 64
Кто же из них напал первым?
С Красной горки всадникам открылось взбудораженное Загорье. Скакали конные, перекликались взволнованные голоса, мычал встревоженный скот. А за Загорьем и по сторонам от него в небе висели дымные столбы, безмолвно и грозно свидетельствуя: идет враг!
Видя, что Даринка и Останя готовы повернуть назад, Фалей стал у них на пути:
— Быстро в Вежино!
Они поаернули к Вежинке и тут увидели всадников, скачущих им наперерез. Это были сарматы, охотники за людьми! Они яростно погоняли своих гривастых коней, выставив перед собой длинные пики. Их было не менее ста, тяжеловооруженных, с круглыми, обтянутыми воловьей кожей щитами.
— Мы задержим их! — крикнул Фалей. — Спасай Дарину.
Останя и Даринка с хода перемахнули через Вежинку и устремились к лесу, а воины Фалея принялись осыпать степняков стрелами. Что было дальше, Останя и Даринка не видели.
Останя беспокойно оглядывался: не отстает ли Даринка. Еще с версту, и они ступят на тропу к лесному жилищу Ивона, а на ней их уже не догнать.
Лощинка, кустарник, светлое пятно травянистого луга. Кони почти перемахнули через него, и Останя уже чувствовал спасительную близость леса, когда Даринка отчаянно вскрикнула. Останя круто осадил Лося. Даринка, захлестнутая арканом, падала с коня. Останя взмахнул мечом, разрубая туго натянутый шнур, и туту же упал сам, оглушенный тяжелым ударом. Даринка кинулась было к нему, но новая петля затянулась на ней, бросила ее на землю.
Подскакал разгоряченный скачкой сармат, выбрал излишек аркана, привязал к седлу, кольнул неподвижного Останю, чтобы проверить жив ли — вот бы был ценный раб, за такого дали бы двойную цену! Жаль, что испортил такой товар. Досадуя на себя, сармат взмахнул копьем, чтобы наверняка добить росса, но Даринка, вскрикнув, закрыла собой Останю, и мимо головы сармата со свистом пролетела стрела. Возьми она чуть ниже, и тому не помог бы никакой панцирь. Степняк торопливо перекинул через коня отчаянно сопротивляющуюся Даринку, схватил за узду Лося и поспешил убраться прочь. Однако другой степняк не пожелал так легко отступиться от росса: люди живучи, а такой богатырь тем более. Он потыкал Останю острием копья — тот застонал, открыл глаза. Степняк заулыбался: рана пустяковая, росс скоро будет на ногах!
Не слезая с коня, он накинул на раненого петлю, начал подтягивать к себе. Росс был тяжел, но это только радовало степняка: хороший будет раб, за такого дадут много денег. Но тут, почувствовав кровь, его конь шарахнулся в сторону, и сармат, напрягшийся с тяжелым грузом, вывалился из седла, скатился в лощинку. Здесь он попытался встать, но не смог: громоздкие доспехи из воловьей кожи сделали его неуклюжим. Тогда сармат схватился за куст, надеясь подтянуться на руках, — кустарник не выдерживал его тяжести, и эта попытка встать не удалась. Неподалеку звенели голоса и лязгали мечи. Степняк принялся звать на помощь, и чья-то фигура закрыла солнце. Он вздрогнул: над ним стоял тот самый росс, которого он прочил себе в рабы. Выпрямившийся во весь рост, он показался сармату гигантом.
Когда Останя очнулся и вспомнил, что произошло, то чуть было опять не потерял сознание. Даринки не было, она стала добычей степняков! От этой мысли на лбу у него выступил холодный пот. Тут он заметил сармата, и поспешив к нему, уже занес над ним меч, но задержал руку, услышав голос отца:
— Стой, Евстафий! Он нужен нам живым!
Это подоспел отряд вежинцев — впереди воевода и Фалей. Останя опустил меч.
— Где Дарина? — спросил отец.
Останя не ответил, и по его молчанию воевода все понял.
Сармата поставили на ноги, подвели к воеводе. Принесли и его шлем. По тонкому пучку конских волос, прикрепленному к шлему, воевода определил в степняке младшего военачальника. Сармат стоял перед россами растерянный: рассчитывать на пощаду не приходилось. Они свалились на степняков как снег на голову — половина сарматского отряда была изрублена…
— Сколько вас всего? Где остальные? — потребовал от степняка Добромил, опираясь на окровавленный меч, не уступавший по длине и тяжести сарматскому.
Росскую речь сармат не понимал, но понял эллинскую.
— Остальные туда, к Данапр! Там ждет купец!
— Кто владелец каравана? — нахмурился воевода. Все разделяли его гнев: купцы в росских землях неприкосновенны, но этот нарушил закон гостеприимства, допустил разбой и должен понести суровое наказание!
— Зенон, сын Фаннея!
— Кто командует сарматами?
— Братья Фарак и Фаруд, сыновья Форгобака. Фарак там, за река, здесь Фаруд, я его подчиненный!
— Сколько всех сарматов?
— Сто здесь, другие там, за Данапр!
— Фалей, собирай всех, идем наперехват!
При этих словах Останя вскочил на сарматского коня, готовый скакать вперед.
— А что с ним? — спросил Ивон, кивнув на степняка.
Широкая ладонь воеводы резанула по воздуху. Сармат понял этот жест и побледнел: россы приговорили его к смерти.
Отряд на рысях снялся с места, но вскоре воевода придержал коня: от Загорья во весь опор скакал всадник.
— Стой, воевода, стой!
Отряд остановился.
— В чем дело?
— Они уже близко!
— Кто?
— Готы!
Готы! Это был уже не набег, а война, затяжная, кровопролитная. Готы — не новички в лесах, они навалятся как волки на лося, от них не отбиться одним ударом.
— Кто перед ними?
— Воевода Бронислав, наших там мало!
Обстановка круто изменилась. По сравнению с нашествием готов нападение отряда степняков было мелкой неприятностью. Мысли воеводы переключились на более грозного врага.
— Ивон, скачи в Вежино — пусть женщины уходят в лес! Собирай дружину. Пришел час испытаний, начинается война. Едем в Загорье!
Всадники повернули на Загорье, но Останя и Фалей не двинулись с места, и воевода еще не тронул своего коня.
— А Даринка, отец?
Воевода молчал, и его молчание выдавало всю отчаянную трудность создавшегося положения.
— Ты отказываешься спасти мою жену?! — Впервые в жизни Останя бросил упрек своему отцу. — Я поеду один!
— Поезжай, сын, — проговорил воевода, и в голосе у него звучала боль.
— Я с ним, — заявил Фалей.
— Да-да, иди, друг. Я сам хотел просить тебя об этом. Там эллины, может они помогут…
Воевода обнял сына, так же простился с Фалеем и повернул коня на Загорье. Остальные воины подняли руку — в знак прощания и пожелания удачи.
Останя взмахнул плетью — конь послушно ринулся вперед. В этой небольшой лошади Останя почувствовал немалую силу. Но Лося ему было жаль, тот стоил двух таких. Какой-то степняк теперь радуется добыче…
— Не гони так! — Фалей поравнялся с Останей. — Нам теперь надо больше работать не ногами, а головой.
Фалей был опытен и мудр. Останя сдержал бег коня.
— Накинь на себя плащ!
Сарматский плащ мог сослужить им полезную службу. Издали теперь Останю можно было принять за степняка. На Фале тоже был такой плащ.
У ручья они спешились, напоили коней, напились сами. Фалей промыл у Остани рану, приложил к ней несколько цветов солдатской травы[35], прикрыл их листьями подорожника и обвязал ему голову полотняным бинтом, составляющим такую же обязательную принадлежность воина, как меч и щит.
Дальше они поехали, соблюдая осторожность, что избавило их от серьезной беды: они вовремя заметили притаившегося в кустах всадника, уже готового отпустить тетиву. Останя узнал его: это был Кос, один из загорьевских парней, отвергнутых Даринкой. Неужели он решил мстить Остане за то, что она отвергла его? Или принял их за степняков?
— Свои, Кос!
Рука с луком неуверенно опустилась. Останя подъехал ближе.
— Ты кого здесь подкарауливаешь? Ты хотел убить меня из-за Даринки?
— Нет-нет, такого у меня и в мыслях не было! Думал, сарматы, поторопился… — Парень был заметно взволнован.
— Как ты оказался здесь?
— Они схватили мою сестру!..
35
Имеются в виду цветы тысячелистника.