Тени сгущаются

Все эти глупые мысли без конца крутились в голове. Хотелось остановить этот поток, но он все не мог отвлечься, о чем бы ни начинал думать, а все сводилось к Николь, а с нее уже к ее семье и знаменитым родственникам.

Хорошо, он сын Пуэри. Незаконнорожденный и непризнанный. И какого дьявола тогда получается, что едва ли не все в доме его возлюбленной зовут его Пуэри сколько бы раз он ни просил, но всегда Пуэри. Особенно ее дяди с дедушкой. Все же славный он был. Стало грустно. Его доля значительно печальнее: от родства со знаменитым Пуэри он не получил в своей жизни ни одной привилегии или поблажки, одни лишь неприятности, но то, что семья Николь против него стало последней каплей. Возможно им было бы проще принять его, не будь он так похож на отца, но и тут неудача. Он видел портрет отца, когда ему поручили спуститься в хранилище Гильдии, среди бесконечных сундуков и ящиков с сокровищами в дальнем углу. Сходство определенно имелось, а если верить этим людям, то похожи они были невероятно. Все та же бабушка Лидии его практически ненавидит (кого вообще любит эта женщина?). Улыбнулся. Истинная леди старой аристократии: строгая и статная, у нее будто лед в жилах, а не кровь. И как от такой холодной леди родилась дикая разбойница? И как у Лидии получается быть еще более дикой, чем была ее мать? По крайней мере более невыносимого человека Генри пока не встречал. Хотя и Тео не подарок. Да они тут все чокнутые по правде говоря. И он наверное тоже.

Кривая усмешка скользнула по его губам. Родственник Черного Роджера. Генри едва не засмеялся. Николь покосилась на своего гостя, но сдержалась от колкости. Все же занятный он: то сидит мрачнее тучи, то усмехается, смотрит своими странными глазами будто в душу заглядывает и разочаровывается при этом.

Он поймал ее задумчивый взгляд, но девушка поспешно отвернулась в сторону двери, притворившись будто ждет кого-то. Игры! И он позволяет ей собой вертеть будто он юнец. А самое обидное, ведь она прекрасно знает, что между ними происходит, поэтому так себя и ведет.

– Избалованная папенькина дочка… – Николь всполошилась, вновь оглядела Марини, но так и не смогла понять, что он пробурчал себе под нос. Повторять он не стал, отвернулся в сторону двери. Хмурится. Вздохнул.

– Марини, тебя что-то расстроило? – Непроницаемая чернота внимательно уставилась на нее, Никки кожей ощущала этот тяжелый взгляд, лишь в глубине странных глаз светился тихий огонек. Провел ладонями по волосам и снова взялся за чашку. Сегодня он был невероятно молчалив и даже будто бы менее подвижен, чем обычно, что сбивало с толку. Совершенно на него непохоже: обычно он сбивает с толку своей бесконечной болтовней и фонтанирующей энергией.

– Николь, ты права, я очень расстроен. Даже так, я разочарован и немного зол. – Тихо признался он, снова взъерошив свои и без того дикие волосы. Девушка подалась вперед к нему навстречу, ее внимательный взгляд завораживал. Не выдержал и взял ее за руку, а теперь глаза удивленные, но позы не сменила и руку не одернула.

– Черный Роджер жив! – Ворвалась в кухню Лидия с криком. Оба всполошились и расцепили руки. Молча уставились на рыжую, а та махнула рукой и выбежала прочь. Марини не стал ничего расспрашивать, увидев суматоху вокруг, откланялся и уехал.

Глава. 34 Тень

Джек примчался еще до обеда домой и с порога завопил, что получил письмо от Лео. И семья сошла с ума. Бесконечные расспросы и зачитывания письма вслух или про себя по очереди всеми, кто был.

Письмо, потрясшее всех, было коротким, его быстро выучили наизусть. В нем некто извещал Джека, что в сентябре навестит их в Порту. Уже заканчивался ноябрь… Вопросов было так много, а ответов так мало, что все начинали паниковать. Он не написал, где находится, поэтому они не знали даже где его искать. Отчаяние все больше завладевало ими. Надежда, ослепившая их поначалу, становилась слезами на глазах.

В гостиной собрался семейный совет. Письмо теперь уже не читали, его запомнили, теперь разглядывали, пытаясь понять насколько оно старое, из какой бумаги, чем написано и какой рукой. Джек помчался на чердак за дневником брата, чтобы сравнить. Через десять минут вернулся с пыльным судовым журналом со «Смерти». Почерк был такой же. Его руки дрожали, когда он приложил лист бумаги к старому журналу. Сомнений не было, это Лео ему написал.

В дверь постучали. Все разом повернулись на звук и застыли на месте не дыша. Первым пришел в себя Тео, точнее очнулся от этого оцепенения и помчался отворять.

На пороге стоял высокий силуэт, солнце светило ему в спину и лица было не разглядеть из гостиной. Силуэт замер, как и Тео. Оба молчали и не шевелились. Джек кинулся к двери, задев Тео плечом.

Дядюшка плакал, прижимая к себе брата. Он. Все бросились к ним, но мужчины так и стояли, обнявшись.

– Лео, где ты был? – Тоже плача спросила Изабелла, остальные молчали, вытирая слезы.

– Я не хотел возвращаться. – Джек отпрянул от него и сурово посмотрел. Совсем выпустил его из объятий и отошел, побледнев. Теперь Лео обнимал Логрен.

Совершенно бестолково стояли в стороне дети. Неожиданно Лидия ощутила на себе его взгляд. Такие же глаза как у Тео, и лицо такое же, но старше. Губы тоньше и бледнее, а в уголках глаз морщинки. Она была уверенна, что видит каким Тео станет к пятидесяти годам. Красивый, хоть и у рта залегли морщины.

Глубокий нежный взгляд, проникающий в самую душу. Пронзительная синь, что всегда так завораживает ее, смотрит любя.

Он выпустил из объятий Тару и медленно подошел, не отводя от нее глаз. Лидия застыла на месте и почему-то ощутила, как начинают пылать щеки.

– Это Лидия? – Охрипшим голосом спросил он в никуда, девушка медленно кивнула без слов. – Как похожа… – Выдохнул он, остановившись в шаге от нее. Робко погладил ее самыми кончиками пальцев, боясь дотронуться по-настоящему. Судорожный вздох. – Будто и не терял тебя. – Еще тише сказал он, должно быть это услышала только Лидия. Она сама с ужасом и восхищением глядела на него. Он быстро отвернулся и зашагал обратно к Джеку. Ему представили остальных детей и Тео. Парень побледнел, как и его отец. Дикая картина, будто смотрелся в зеркало.

Весь оставшийся день до глубокой ночи они говорили. Говорили за обедом, и после, снова вернувшись в гостиную, и так еще много часов.

Он снова выжил. Полумертвого его выловило торговое судно, на борту которого был врач, он-то и выходил Лео. Все эти годы он был уверен, что не иначе как его спасла Лилит. Судно шло в Гаванну, где Лео и остался жить. Он больше не ходил в море и занимался рыбалкой, некоторое время работал на верфи. Ни жены, ни детей у него больше не было, и он вообще надеялся, что скоро умрет от болезни или старости, но смерть к нему не спешила и не спешит. А недавно до Гаванны долетели слухи о том, что умер Диего Соколий Глаз, и он не мог не навестить семью.

– Ты чертов идиот, Лео. – Мрачно выпалил злой Джек, сгорбившись в кресле. – Отец так убивался из-за тебя, а ты даже не написал ему, что выжил.

– Джек, я не хотел радовать вас понапрасну…

– Столько лет прошло, но ты жив-здоров. – огрызнулся брат.

Потихоньку все начали разбредаться, раньше всех ушла Каршала, за ней Изабелла. Детей выгнали едва не силой. Одна Лидия ушла без возражений, едва им намекнули, что родители хотят поговорить без них. Лео долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь, хоть он весь день и избегал смотреть на девочку. С сыном они почти не говорили. Джек и братья трещали без умолку. Он наверстает завтра.

Глава 35. Возлюбленная

Лидия проснулась, едва первый луч солнца пробился сквозь занавеску. Тео еще спал. Она поняла, что не уснет больше. Заснула с трудом, а проснулась уже готовая мчаться куда-то. Он приехал сюда.

Спустилась в кухню. Дом еще спал, даже прислуга досыпала последние минуты.

Черный Роджер сидел за столом с кружкой в руках и неспеша отхлебывал горячий чай. Лидия робко постучала. Он оглянулся через плечо и тихо поприветствовал ее. Девушка улыбнулась своему смущению. Присела за стол сбоку от мужчины. Он предложил ей чай. Кивнула, пискнув тихое «да». Сегодня она решила не трусить и больше не смущаться. Конечно ему дико видеть ее, как ей его.